Денис Гуцко - Покемонов день

• Название: Покемонов день
• Автор: Денис Гуцко
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9691-0250-7

Одну сенсацию Денис Гуцко нам уже подарил – впервые лауреатом «Русского Букера» за лучший роман года («Без пути-следа», 2005) стал дебютант. В своей новой книге писатель в присущей ему манере не навязывает ответы, а лишь формулирует вопросы. Но вопросы «неслабые». Например. Что делает нас неуязвимыми от беспардонной агрессии сегодняшней жизни? Что скрывают от нас наши дети: ожесточенность или любовь? Достаточно ли в нас самих смелости, чтобы любить, и любви, чтобы прощать? Нужен ли человеку – живой человек, или достаточно выдуманного образа, который не предаст и не сделает больно? Нужен ли нам Бог – или достаточно обряда? Нужно ли жить – или достаточно соблюдать нормы? Беглые, но точные зарисовки, наброски, легкие штрихи. А в целом – книга, полная страсти и мысли.

---

Всмотрелся в эти лица, совсем недавно тупые и жестокие, убедился: эти двое были чем-то растроганы.

– Сходишь? – спросил Гоша грустно, не поднимая головы.

– Схожу, – ответил Владимир Николаевич.

Гоша перехватил взгляд Покемона, сказал нарочито злобно:

– Что, сука, зыришь? Чуть что – ты не сомневайся, замочу на раз.

Покемон тряхнул головой, мол, нет, ничего такого, не сомневаюсь. Ему было вполне понятно, что лирика на лице и в сердце Гоши не имеет к делу никакого отношения. Само собой, замочит. На раз.

Нужно только сделать то, что им нужно – и все. Сделать, что им нужно – и все, закончится ужас. Стоило вытянуть руку на секунду позже – там, возле Машиного дома. Или на секунду раньше.

Владимир Николаевич ушел куда-то в темноту, где-то далеко прогремели по металлу его шаги и стихли. Гоша выглядел как обычно выглядит человек, ожидающий чего-то очень важного. Производил много мелких ненужных действий: похрустел пальцами, одернул рукава, челку поправил. Будучи покемоном, за людьми наблюдать несложно. Люди не стесняются покемонов.

– Дать тебе для профилактики? – спросил Гоша без всяких эмоций, погруженный в свои мысли.

– Не надо.

– Замочу тебя, покемонище, если подведешь, – добавил он. – За-мо-чу.

Вытащил из кармана мятую пачку сигарет, осторожно выудил оттуда косяк. Прикурил, предложил покемону:

– Бушь?

Покемон кивнул, и Гоша, поднеся к его рту свои пропитанные пряным дымом пальцы, дал затянуться.

Сверху послышались приглушенные голоса, бледный сизоватый свет, каким светят мобильники, спугнул тени, и они закружились под потолком как бесшумные черные бабочки. В высветившемся в потолке проеме показались сапожки на высоких «шпильках». По ступеням зашуршали осыпающиеся камешки, женские ноги опасливо, боком, начали спускаться вниз.

– Вот убьюсь я здесь. Точно убьюсь.

Будничность этого женского голоса, его легкое кокетство никак не вязались с тем, что здесь происходило. То была фраза, после которой обычно распахиваются двери, и темноту лестниц затапливает свет и шум праздника, а та, что боялась убиться, весело выкрикивает радостные приветственные междометия, осторожно подставляя припудренные щеки для поцелуев.

Гоша заметно напрягся. Вынул из кармана складной нож, раскрыл его. Обхватил покемона сзади за талию, присел и сунул лезвие тупой стороной покемону в пах. Покемон шумно задышал. Гоша убрал нож обратно в карман, шепнул:

– Перед тем как убить, кастрирую тебя.

Вниз спустились двое, Владимир Николаевич и девушка. Красивая. На ней была короткая кожаная куртка и короткие, чуть ниже колен, джинсы. Она посмотрела на покемона внимательно, отступив немного в сторону, чтобы лучше падал свет. Владимир Николаевич выключил радио. Было слышно, как жадно, с причмокиванием, затягивается Гоша.

– Ну что? – голос у нее был низкий, сладкий.

– Я… – сделав глупое пластмассовое лицо, покемон двинулся навстречу девушке, тут же остановился, поспешил поправиться. – Привет, я покемон. Я ручной.

Повторил еще раз, в движении:

– Привет, я покемон. Я ручной.

Дымок от застывшего на отлете Гошиного косячка тонко змеился вверх.

Настала тишина.

Наверное, покемона пора было убить. Как убивают покемонов? Разбивают об пол, как мобильные телефоны? Они умирают мгновенно, с лопающимся полым звуком. Их бросают в мусоропровод головой вниз, предварительно кастрировав. Они застревают там и задыхаются в теплой вони. Кто-нибудь ненавидит покемонов, как ненавидят бездомных собак, тараканов, гаишников? Но нет, здесь ненависть ни при чем. Здесь, в этом мрачном бетонном коробе, наоборот – любовь. Конечно, любовь. Вот она: стоит, подушечкой большого пальца трет ноготь указательного – видимо, треплет заусенец. Голый покемон, зябнущий перед ней – подарок. Вместо банальных роз со свечами.

Гоша и Владимир Николаевич переглянулись.

– Ну?! – Гоша шагнул к девушке.

– Все? – покосился на нее Владимир Николаевич.

– Я покемон, – повторил на всякий случай покемон. – Я ручной.

Она кивнула и, сунув руки в карманы куртки, медленно обошла покемона. Замкнув круг, остановилась прямо перед ним. Картинно уронила голову к плечу, посмотрела ему между ног. Потом в лицо. Покемон смотрел на свои ступни, дожидаясь, пока она отойдет. Она не отходила. Покемон догадался, что ей обязательно нужно посмотреть ему в глаза. Он безразлично поднял взгляд. Девушка усмехнулась и, не отворачиваясь, отступила на пару шагов назад.

Владимир Николаевич, казалось, тоже начинал нервничать. Потянувшаяся пауза его явно раздражала.

Девушка перестала усмехаться, плавно заправила волосы за уши, одернула куртку, сложила ладони.

– Нет, – сказала, она наконец. – Не то.

– Почему? – с ходу и с отчаяньем в голосе отозвался Владимир Николаевич.

– Я думала, будет по-другому.

– Как, ты думала, будет?

– Думала, это подействует. А… нет, это не действует. Снова потянулась пауза.

Гоша закурил простую сигарету. Выглядел он теперь как дворовый мальчишка, скучающий, пока взрослые пацаны ведут непонятные взрослые беседы.

Она потянулась к Гошиной руке. Он, заметив ее жест, отдал ей свою сигарету и тут же полез за новой.

– Я ошиблась, – сказала девушка как-то неожиданно зло. – Думала – так: если вернуть… вот взять и вернуть свое унижение любому из этих уродов…

– Ё! – Гоша хлопнул себя по бедрам. – Да слышали мы это!

– Взять и вернуть, – еще раз отчеканила она. – То станет легче. Не стало.

Гоша прочувствованно матюгнулся. Владимир Николаевич сказал:

– Ты сама же говорила: нужно, чтобы был кто-то совершенно случайный… прохожий… тогда получится как надо. Это – прохожий. Покемон, ты прохожий?

– Да.

Девушка присела и пружинисто выпрямила ноги:

– Да, я говорила!

– Получится, что ты отомстила всем сразу… Так ты говорила. Покемонам, уродам всем, – волновался Владимир Николаевич.

Она затянулась и отшвырнула сигарету в темноту.

– Я же… Сколько раз повторять: так мне казалось! Я ошиблась.

Покемон мерз, мерзли пальцы на ногах, мерз беспомощный, похожий на поросячий хвостик, пенис.

– Казалось так – а теперь я вижу, что ошиблась! Ошиблась! – в голосе ее слышалась накрапывающая истерика. – Когда тот урод надел мне наручники…

– Так! Не надо, прошу тебя, – Владимир Николаевич порывисто сжал ее запястья, но она вырвалась.

– Пшел вон! Ему рассказываю! – девушка подскочила к покемону. – Никто, веришь, никто до утра не хватился, куда это горничная подевалась.

Холодно, противно, болит избитое тело. Чужая истерика зачем-то оттягивала момент окончания пытки.

– Он меня сразу электрошоком вырубил, как я только зашла. Во-от, – последнее слово она почти пропела. – Затолкал мне в рот полотенце, заставил раздеться. Помогал, в наручниках же неудобно.

Она снова вытянула руку в сторону Гоши, и тот опять отдал ей свою сигарету.

– Пришла в себя – он в поролоновом костюме покемона, кривляется, хохочет, аж визжит, а на мне… – девушка запнулась и какое-то время не могла продолжить, заикалась.

Ее колотило, руки, поднимающиеся к голове, ходили ходуном.

Гоша торопливо сел в машину и запустил двигатель.

Девушка придвинулась совсем вплотную к покемону, так что он теперь чувствовал запах ее духов.

– А на мне свадебная фата, – прошептала она и, опуская трясущиеся руки вниз, дважды показала, как фата спускалась ей на плечи. – Фата. И я вся…

– Молчи! – Владимир Николаевич подскочил к покемону и схватил его за подбородок. – Посмотри на него! Он ведь такой же точно урод. Такой же точно! Урод! Они же все – одинаковые. Понимаешь – одинаковые!

Девушка молча трясла головой.

Гоша вылез из машины, встал в стороне.

– Ты была права. Совершенно права, – Владимир Николаевич кричал. – Не найти того самого – ну что ж, уродов этих, покемонов долбаных – целый город. Целый город. Выдергивай любого, не промахнешься, – он выпустил подбородок покемона.

Девушка, хватая воздух ртом, по-прежнему трясла головой – видимо, пыталась что-то сказать.

– Все, – скомандовал Гоша. – Едем, – и, схватив ее под локоть, потащил к машине.

Возле столба валялась арматурина. Я наклонился, схватил ее и, скуля от врезающихся в голые ступни камней, рванул следом. Все трое обернулись. Я замахнулся, рифленое железо прочно сидело в ладони. Гоша стоял вплотную к ней. Владимир Николаевич присел и высматривал вокруг себя, что бы схватить. Девушка резко шагнула мне навстречу и ударила кастетом в переносицу.

Я лежал, она била меня еще, но уже не так сильно. Ее сотрясали рыдания, и она кричала – будь я проклят, она меня ненавидит, чтоб я сдох и всякое такое.

– Пойдем, хватит. Тише. Пойдем, вставай, вставай.

Они уезжали, а я копошился в ворохе своей одежды, не мог найти трусы. Их нигде не было. Кровь хлестала из разбитого носа и заливала руки, одежду, выцветала на светлой бетонной пыли. Я торопился так, будто еще можно было убежать из этой беспросветной мерзости. Торопился, как во сне – оставаясь свинцово неповоротливым. Воздух вокруг меня густел. Чем быстрей я убегу, тем меньше замажусь. Чем быстрее, тем меньше. Я нашел трусы чуть в стороне от остальной одежды, надел их. Брюки и куртка лежали друг на дружке.