Клаус Хоффманн - Южная трибуна

• Название: Южная трибуна
• Автор: Клаус Хоффманн
• Жанр: Современная проза

Перед Вами – широко известная любителям «околофутбольной литературы» книга «Южная трибуна», повествующая о нелёгких буднях юного фаната дортмундской «Боруссии».

«...Дюссельдорфцев всего пять человек, все старые знакомые, с которыми давно следовало бы поквитаться. Два в красно-белых футболках, обмотанные шарфами той же расцветки, смотрятся как на карнавале. Но это обманчивое впечатление. Дерутся они по высшему разряду. Грайфер и Вуди первыми вступают а драку. Кулак Вуди, просвистев в воздухе, попадает прямо в лицо толстому дюссельдорфцу. Тот никак не может понять, что произошло, из носа у него капает кровь...»

---

– Полицайпрезидиум, – объявляет остановку вожатый, и Калле мигом возвращается в реальность. Он выскакивает из трамвая и устремляется вместе с толпой к бирже труда.

Но прежде выкурить сигарету. С этого начиналось обычно утро у деда и, как ни странно, таким образом он справлялся с кашлем.

И вот прямо перед ним большое, светлое здание. Теснясь, люди молча протискиваются в двери. Калле сразу бросилось в глаза, что некоторые ведут себя как-то приниженно, словно боясь, что их здесь кто-то увидит.

«Профессиональная ориентация подростков, 3-й этаж», – написано на одном из указательных щитов.

Калле миновал длинный коридор с белыми стенами, нашел лифт и, уже втискиваясь в него, услышал громкий мужской голос:

– Как же я смогу на это прожить? Вы что, смеетесь надо мной?!

Чиновник, судя по всему, пытался успокоить говорившего. Но продолжения разговора Калле не услышал, двери лифта бесшумно закрылись. На третьем этаже у многочисленных дверей очереди. Иные, словно заговоренные, смотрят на выходящих. Другие переносят ожидание с равнодушием йогов.

Калле находит табличку «Консультации учащимся средней школы», пристраивается в очередь. Перед ним еще пятеро, обидно, можно проторчать тут долго. Усевшись прямо на пол, он принимается разглядывать ожидающих. Четверо парней, одна девчонка. И все примерно его возраста. Женщина в красных вельветовых джинсах и сине-красной клетчатой блузе входит в комнату без стука. Калле она показалась симпатичной. Мгновение спустя она вновь появляется в дверях:

– Кто первый?

Дремавший на скамейке парень быстро вскочил, энергично потянулся и размеренным шагом двинулся в кабинет.

Хорошо хоть началось. Калле еще раз проверил, все ли он взял с собой. Свидетельство, извещение.

– Ну и сколько ты их уже написал? – спросил парень, стоявший в очереди впереди. В первый момент Калле даже не понял, что тот имеет в виду.

– Пять, – ответил он. – Но это помимо биржи труда,

– Кем же ты собираешься стать?

– Автомехаником! А ты?

– Тоже. Но я уже написал восемнадцать предложений. И все впустую. Думаю, нам и сегодня ничего не улыбнется. В одном месте меня почти что уже взяли. Но у меня по математике за полугодие двойка. И они отказались.

– Чушь собачья! Зачем им математика, если ты просто собираешься чинить автомобили?

– Сам не знаю. Но факт.

– Следующий, пожалуйста, – произнесла симпатичная сотрудница, и собеседник Калле направился к двери. Через мгновение он вышел.

– Черт возьми, – негодует он, – оставил дома бумажник. Документы и все прочее. А эта бабка требует, чтоб я показал удостоверение.

Калле и не подумал посочувствовать, он рад, что настал его черед.

– Садитесь, – Пригласила женщина в вельветовых джинсах. – Моя фамилия Хойбнер.

– Шварц, – представился в свою очередь Калле, в глубине души сочтя процедуру идиотской. «Меня зовут Калле» – это было бы куда проще.

Пока сотрудница роется в бумагах, Калле размышляет, какое может быть у нее имя. Ей подходит Петра, а вообще скорее всего…

– Как, вы сказали, ваша фамилия?

– Шварц, Карл-Хайнц Шварц, – повторил он.

– Сожалею, но вторая половина алфавита в 246-й комнате. У нас только до буквы «Р».

– Это как же? Я ведь в очереди отстоял.

– Пройдите, пожалуйста, в 246-ю комнату. Ничем не могу вам помочь.

Это прозвучало вежливо, но четко, так обычно говорят люди, стремящиеся побыстрее от тебя отделаться. Калле хотел сказать что-то еще, но понял, что не имеет смысла.

– До свиданья, – буркнул он уже почти из-за двери. Выходит, надо начинать все сначала.

«Скорее всего ее зовут Ингеборг», – подумал он, пристраиваясь седьмым в соседнюю очередь. «Ингеборг» – так в их компании называют недотрог.

Какое все-таки свинство. А может, они вообще не дают консультаций, гоняют просто людей туда-сюда, ведь работы для всех все равно нет. Калле вспомнил парня, с которым только что разговаривал. Восемнадцать предложений, и никакого успеха.

– Отправляйся лучше сразу на биржу. Что я скажу соседям, если ты окажешься совсем без работы – так напутствовала его мать.

«Должно быть, у нее свои проблемы», – подумал Калле.

Когда-то давно безработица была такой же большой, Калле знает это из истории. Примерно в тридцатом году. Потом пришел Гитлер и всем дал работу. Калле подумал о Грайфере. У того всегда загораются глаза, стоят только заговорить о нацистах.

«Вообще-то Гитлер был порядочным дерьмом, – размышляет Калле, – он начал войну». А Калле совсем не хочет войны. Какая-нибудь небольшая стычка, куда ни шло. Но война, ну уж нет.

Еще трое, потом его черед.

Подошла девушка, встала последней. Длинные темные волосы. Да это же…

– Эй, Клаудиа, – окликнул он. Она в растерянности уставилась на него.

А черт, я же наврал, что у меня уже есть место, внезапно пронзило его. Но ведь и она тоже говорила, что…

– Привет, Калле.

Ему приятно, что она запомнила его имя.

– Послушай, Калле, – запинаясь начала она, – я в тот раз обманула тебя. В этом году я уйду из школы. Хочу стать продавщицей, но пока ничего мне не светит, вот я и таскаюсь сюда.

– А я хвастался, что получил место и буду учиться на автомеханика. И тоже соврал.

На душе полегчало, все разъяснилось. Но все равно оба стесняются друг друга. Калле вздыхает с облегчением: подошла наконец очередь.

Его консультант – полный мужчина за пятьдесят, у него огромная лысина, и этим он напоминает Калле отца.

– Садитесь, – голос у него далеко не столь дружелюбный, как у молодой женщины из соседнего кабинета.

Когда он говорит, лицо его делается еще более обрюзгшим и безразличным.

– В первый раз здесь? Калле кивает.

– Ну-с, молодой человек, вы уже определились, какую профессию желали бы приобрести?

– Да, автомеханика.

– А не могли бы вы представить еще какие-нибудь документы, подтверждающие вашу квалификацию, кроме данного отнюдь не блестящего свидетельства?

– Мою квалификацию? Я несколько раз помогал другу ремонтировать его автомобиль.

– Я имею в виду другое. Не работали ли вы в автомастерской? А может, у вашего отца собственная мастерская? Вы проходили где-нибудь практику?

– Нет.

– Хм. Это не очень хорошо. – Он порылся в картотеке. – Выслушайте меня внимательно, – произнес он затем, словно до этого Калле его не слушал, а спал. – Я могу предоставить вам место, но поначалу всего лишь стажера. Каждый день с четырнадцати до восемнадцати на бензоколонке. Рядом у них мастерская. Хозяин готов взять в ученики того, кто покажет себя в работе. Вы должны будете отработать три недели. Одного я туда уже отправил.

– А сколько мне будут платить?

– Оплату я вам гарантировать не могу. Договаривайтесь уж там сами. В любом случае постарайтесь показать себя, и тогда вам, возможно, улыбнется место ученика в мастерской. Ну как, согласны?

– О'кей.

– Прекрасно. Сейчас я вам дам адрес. Калле рад, что может наконец уйти.

– Как дела? – с любопытством спросила Клаудиа, когда он вышел.

– Блестящие перспективы. Три недели вкалывать за здорово живешь на бензоколонке, каждый день, после обеда. А потом я, возможно, получу место ученика. Прямо тошно становится.

– Сейчас моя очередь. Подождешь меня?

– Хорошо, только не здесь. Я подожду на улице.

Покидая биржу, Калле внимательно всматривается в лица. Преобладающее выражение – разочарованность. Хорошо, что для него все уже позади. Через несколько минут появилась Клаудиа.

– Пойдем выпьем кока-колы, – предложил он. – Вон там уже пивная открылась,

– С утра в пивную! Лучше просто посидеть на скамейке.

– Ладно. А теперь скажи, как у тебя?

– Этот тип с ехидным взглядом сразу мне не понравился. Уставился на мое свидетельство так, словно это справка из колонии для несовершеннолетних. И сразу сказал, что рассчитывать мне особенно не на что, с двойкой по математике. На всякий случай дал адрес одного из таких огромных супермаркетов. А я всегда мечтала работать в маленьком магазинчике…

Облако брызг в воздухе.

– Ты что делаешь, свинья?

Парень на мотороллере пронесся по луже рядом со скамейкой, окатив обоих холодным душеем. Метрах в ста от них он притормозил и, хохоча, принялся наблюдать, как они отряхиваются, словно мокрые курицы.

– Подожди-ка, я его проучу, – Калле вскочил, нащупывая кастет в кармане джинсовой куртки.

– Ты с ума сошел, связываться с подонком. Хочешь казаться настоящим мужчиной?

Калле сразу стушевался. Вернулся на скамейку, чувствуя себя учеником, получившим втык от учительницы.

– Но нельзя же вот просто так взять и испортить людям вещи, – попробовал он возразить спустя какое-то время.

– Пусть идет своей дорогой, – наивно и в то же время обезоруживающе возразила Клаудиа.

Калле вспомнились последние три дня. «Пусть идет своей дорогой», – сказала она. Но на стадионе все совсем по-другому. А Бодо? Неужели следовало позволить ему избить себя?