Антон Чехов - В Рождественскую ночь

• Название: В Рождественскую ночь
• Автор: Антон Чехов
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Тебе горько, что меня не занесло снегом или не раздавило льдом! пробормотал он.

Нижняя губа его задрожала, и по лицу разлилась горькая улыбка. Он сошел со ступеней и опустил жену наземь.

- Пусть будет по-твоему! - сказал он. И, отвернувшись от жены, он пошел к лодке. Там дурачок Петруша, стиснув зубы, дрожа и прыгая на одной ноге, тащил лодку в воду.

- Куда ты? - спросил его Литвинов.

- Больно мне, ваше высокоблагородие! Я утонуть хочу... Покойникам не больно...

Литвинов прыгнул в лодку. Дурачок полез за ним.

- Прощай, Наташа! - крикнул помещик. - Пусть будет по-твоему! Получай то, чего ждала, стоя здесь на холоде! С богом!

Дурачок взмахнул веслами, и лодка, толкнувшись о большую льдину, поплыла навстречу высоким волнам.

- Греби, Петруша, греби! - говорил Литвинов. - Дальше, дальше!

Литвинов, держась за края лодки, качался и глядел назад. Исчезла его Наташа, исчезли огоньки от трубок, исчез наконец берег...

- Воротись! - услышал он женский надорванный голос.

И в этом "воротись", казалось ему, слышалось отчаяние.

- Воротись!

У Литвинова забилось сердце... Его звала жена; а тут еще на берегу в церкви зазвонили к рождественской заутрене.

- Воротись! - повторил с мольбой тот же голос.

Эхо повторило это слово. Протрещали это слово льдины, взвизгнул его ветер, да и рождественский звон говорил: "Воротись".

- Едем назад! - сказал Литвинов, дернув дурачка за рукав.

Но дурачок не слышал. Стиснув зубы от боли и глядя с надеждою в даль, он работал своими длинными руками... Ему никто не кричал "воротись", а боль в нерве, начавшаяся сызмальства, делалась всё острее и жгучей... Литвинов схватил его за руки и потянул их назад. Но руки были тверды, как камень, и не легко было оторвать их от весел. Да и поздно было. Навстречу лодке неслась громадная льдина. Эта льдина должна была избавить навсегда Петрушу от боли...

До утра простояла бледная женщина на берегу моря. Когда ее, полузамерзшую и изнемогшую от нравственной муки, отнесли домой и уложили в постель, губы ее всё еще продолжали шептать: "Воротись!"

В ночь под Рождество она полюбила своего мужа...