Василий Ершов - Раздумья ездового пса

• Название: Раздумья ездового пса
• Автор: Василий Ершов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Это книга рядового пилота гражданской авиации, пролетавшего 35 лет. Написана она в рейсах, по горячим впечатлениям, и все в ней — правда.

Автор надеется, что его раздумья о судьбах мастерства дадут молодому читателю толчок к самостоятельному осмыслению жизни.

Книга увидела свет благодаря доброжелательному и критичному отношению коллег и друзей, спонсорской помощи авиакомпаний «Сибавиатранс» и «Красноярские авиалинии».

Автор принял, в полной мере использовал критические замечания и благодарен рецензентам: М.Г.Четверикову, М.И.Гульману, Л.А.Гульман, И.А.Левандовскому, А.П.Гаврилюку, Н.Х.Бодылевой, В.Н.Колтыгину, Р.Г.Колтыгиной, Н.Д.Сорокину, О.А.Сорокиной.

Автор приносит особую благодарность за действенную помощь в издании книги: М.Г.Четверикову, Б.М.Абрамовичу, Н.М. Ботовой.

Если эта книга в какой-то мере послужит развитию российской авиации, автор будет считать поставленную задачу выполненной.

ВНИМАНИЕ! Василий Васильевич Ершов, ищет партнёров для издания своей книги «РАЗДУМЬЯ ЕЗДОВОГО ПСА». Дополнительная информация по телефону (3912) 244-499 после 18-00. 

---

Но приказ есть приказ; меня поставили проверяющим к Коле, и мы слетали из Москвы в Полярный. Ну, посидел я на взлёте, поглядел — а то я не видел, как Евдокимов умеет взлетать, — да и пошёл себе в салон.

Я был счастлив тем, что официально проверяю своего многолетнего воспитанника не как его капитан, а как коллега коллегу, как равный равного; радость от сознания, что мой Коля — он же как сын мне! — уже самостоятельный командир экипажа, уже с «дубами», уже с отчеством — Эдуардович, — переполняла меня, но была чуть разбавлена тревогой: а как он справится…

На обратном пути салон был пуст: из Полярного в конце августа пассажиров на Москву нет. Мы болтали с проводницами; самолёт снижался на Домодедово, а я краем глаза поглядывал в окно: так, Люберцы, Картино — заход с прямой на 137… ну, давай, яви искусство… в Полярном вроде неплохо приземлился…

Под крылом все быстрее и быстрее плыли верхушки деревьев; мелькнул забор аэродрома… торец… особым, отражённым от близкой земли шумом зашипел под крылом воздух… ну! Коля, сделай мне праздник!

Дело было как раз перед моим 55-летием. Ощущение праздника не покидало меня весь день; хотелось жеста, штриха, точки, чтоб достойно отметить этот праздничный, восхитительный, блаженный полет.

И Коля СДЕЛАЛ ЭТО. Когда я с растерянностью и недоумением считал проплывающие под крылом знаки — да что он, одурел, что ли — такой, та-а-акой перелёт! — нос опустился и взревели на реверсе двигатели. Мы, оказывается, давно катились!

Дрогнувшим голосом, отвернувшись, чтоб случайно не заметили текущих по щекам слез восторга, я сказал девчатам:

— Знаете… я… я сейчас самый, наверное, счастливый человек. Это — МОЙ УЧЕНИК! И как сделал! Дай вам Бог испытать хоть раз в жизни такое блаженство. Хоть раз!

Наслаждение успехом ученика, превзошедшего мастерством своего учителя, есть высшее, ни с чем на земле не сравнимое блаженство. Божья награда. Я получил её за свой труд 29 августа 1999 года.

В последний мой рейс командир эскадрильи поставил мне нового второго пилота. Тоже три года не летал, так сложились обстоятельства; но опыт у него большой: начинал ещё на Як-12, летал на Ан-24. Правда, при переучивании на Ту-154 были проблемы…

— Василич, посмотри. А впрочем… лебединая песня… как бы чего не вышло — слетай-ка все полёты сам. От греха, — сказал, напутствуя меня, комэска.

Ну и как я буду выглядеть? Как ЭТО будет выглядеть? Командировка на десять дней, полётов много, посадки в Благовещенске, Домодедове, Кемерове, Комсомольске… везде особенности… А человек мечтал же полетать со мной. Я с ним при вводе в строй и наземную подготовку проводил, пел про нашу ласточку… И — отобрать?

Так не делается. Слетал он все полёты сам. Хорошо слетал. И талант прорезался: садился все время точно на ось полосы, а это даётся не всякому. Будет он летать. Надёжный лётчик. Только руку набить.

В Комсомольске заход получился сложный, через ливневые очаги, по допотопной системе посадки… скрепя сердце, забрал я посадку себе. Спокойно пробился сквозь стену дождя и мягко приземлил машину на блестящую мокрую полосу.

И вот, из Комсомольска домой — последний мой полет.

Забрать себе? Да что я — не наелся полётами? Или не я сам принял решение уйти?

Лучше, чем вчера, я уже машину не приземлю. Зачем? Вчера я доказал себе и всем, что ухожу в расцвете мастерства. Этого достаточно.

И я отдал последний свой полет второму пилоту.

После посадки на стоянке я осмотрел колёса, похлопал ладонью по горячей резине. Она отозвалась тугим звоном. Все.

Кончились мои полёты. Кончилась и книга.

Последняя глава

Кончилась книга. Но не кончилась авиация. Как и до меня, так и после будут пахать небо легкокрылые машины. Будут оставаться в небе туманные борозды — следы нелёгкого, благородного труда людей по преодолению стихии.

Я лежу у порога, положив седую голову на лапы. Тридцать пять лет полётов, тридцать пять лет в упряжке не прошли даром: прочная нить соединяет меня с любимыми мною самолётами и ездовыми псами. Я уже не могу помочь им личным примером, ну, хоть добрым советом…

Я размышляю.

Долги мои розданы. Только вот все ли? Может же, хоть чем-то я смогу ещё помочь молодым? Ведь жизнь так устроена, что долги свои неизбывные мы отдаём не умершим, а живым. А те потом отдадут своей смене.

Смена должна быть. Не копейка ведь манит в небо, нет. Копейку гораздо легче добыть на земле, уходя утром на работу, а вечером возвращаясь к очагу.

Небо должно манить чем-то другим. Грудью на поток — и в небесную бездну! Сквозь сопротивление стихии, лавируя между грозными её проявлениями, ощущая её броски и чувствуя свою способность не только преодолевать и приспосабливаться, не только исхитряться и ускользать — но и жить там, периодически припадая к родной земле, на которой ждут тебя и верят в тебя.

Много сейчас развелось на земле «экстремалов». В сытости своей, соря деньгами, они смакуют прикосновение к грани допустимого, иногда позволяя себе сунуть нос чуть дальше. Они щекочут себе нервы.

Мы, авиаторы, видим смысл жизни в том, чтобы, работая постоянно на той грани, делать Дело. Мы не смакуем опасность, не упиваемся запахом адреналина — нет. Мы опасность предвидим и стараемся её обойти… да не всегда удаётся. Детские игры с опасностью мы, ездовые псы, презираем. Поставит Дело тебя нос к носу с опасностью — стиснешь зубы и стерпишь. Неизбежное зло. Отряхнёшься, переведёшь дыхание — и вперёд!

Тысячи лётчиков на земле садятся сейчас, вот в эту минуту, в кабины своих машин. Тысячи рук ласкают привычные рукоятки, секторы, рычаги и кнопки. Они вытерты до блеска сотнями тысяч прикосновений. Сейчас оживут приборы, загудят механизмы, засвистят двигатели. Могучие ветра полётов притаились на поверхностях крыльев. Подъёмная сила движет не только самолётами — она в сердцах лётчиков. Святая романтика Полёта передаётся от поколения к поколению и поднимает Человека в небо, к сияющим вершинам великого Храма Авиации.

Да не прервётся нить!

Я положил свою жизнь на алтарь. Я с тревогой и надеждой вглядываюсь в лица молодых: кто придёт на смену?

Может быть, это будешь ты.

СЛОВАРЬ АВИАЦИОННЫХ ТЕРМИНОВ (для непосвящённых)

1. Авария — авиационное происшествие без человеческих жертв, при котором произошло разрушение воздушного судна.

2. АДП — аэродромный диспетчерский пункт.

3. Акселерометр — прибор, показывающий величину вертикальной перегрузки.

4. Амортстойка — нога шасси, снабжённая амортизирующим устройством.

5.АРК (автоматический радиокомпас) — радиоприёмник, вращающаяся антенна которого автоматически поворачивается, а связанная с ней стрелка на приборе показывает направление на приводную радиостанцию, на частоту которой он настроен.

6. АУАСП — комбинированный прибор, показывающий текущий угол атаки, критический угол атаки и вертикальную перегрузку.

7. Вертикальная перегрузка — отношение подъёмной силы к весу (во сколько раз «как бы увеличивается» вес).

8. Вертикальная скорость — скорость подъёма или спуска в метрах в секунду (в отличие от поступательной направлена вверх или вниз).

9. ВЛП — весенне-летний период.

10. Воздухозаборник — входное отверстие, через которое воздух попадает в двигатель.

11. ВПП — взлётно-посадочная полоса.

12. ВПР (высота принятия решения) — минимальная высота, на которой должен быть начат уход на второй круг, если пилот не установил надёжного визуального контакта с землёй. Для самолёта Ту-154 обычно — 60 м.

13. Выдерживание — этап посадки самолёта после выравнивания, на котором пилот постепенно уменьшает скорость до посадочной.

14. Гироагрегат — агрегат, в котором используется работа гироскопа.

15. Гирокомпас — компас, показывающий курс относительно неподвижной оси гироскопа.

16. Глиссада — предпосадочная наклонная прямая.

17. Директорные стрелки — стрелки на командно-пилотажном приборе, помогающие пилоту правильно выдерживать посадочный курс и глиссаду на предпосадочной прямой.

18. Деселерометр — прибор, показывающий интенсивность торможения (используется при замере коэффициента сцепления на ВПП).

19. ДИСС (допплеровский измеритель скорости и сноса) — система, выдающая экипажу в полёте значения угла сноса и путевой скорости.

20. Закрылки — отклоняемая вниз задняя часть крыла, служащая для уменьшения скорости отрыва самолёта и посадочной скорости.

21. Запас по сваливанию — разница между текущим и критическим углами атаки, определяемая по указателю АУАСП.