Елена Федорова - Императорский Рим в лицах

• Название: Императорский Рим в лицах
• Автор: Елена Федорова
• Издательство: Феникс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-222-00178-4

Тема этой книги – люди императорского Рима, как они выглядели и что собой представляли: римский скульптурный портрет дан в соединении с тем повествовательным материалом, который содержится в произведениях античных писателей и в надписях; таким образом, искусство скульптуры и искусство слова взаимно дополняют друг друга. Римский скульптурный портрет является в высшей степени ценным психологическим документом мировой истории, так как виртуозная техника ваятеля сочетается в нем с беспощаднымреализмом. Римский портрет, как и античная литература, убеждает нас в том, что античный мир был миром очень энергичных людей с чрезвычайно богатым разнообразием характеров и интеллекта, был миром людей, психология которых во многом перекликаетсяс психологией современного человека: у древних римлян были иные социально – экономические условия, иной исторический опыт, но в принципе они были такими же людьми, как и мы.

---

Цезарь, увидя ее и едва услышав ее голос, мгновенно был покорен ею, а наутро он послал за Птолемеем и стал пытаться их помирить; Цезарь, намеревавшийся прежде быть судьей над Клеопатрой, стал теперь ее защитником.

Молодой царь, совсем еще мальчик, неожиданно увидев сестру во дворце, вскипел гневом и, выскочив на улицу, стал вопить, что его предали, и в конце концов на глазах у собравшейся толпы сорвал с головы царскую диадему и швырнул ее на землю. Так как из-за этого возникло большое смятение, то воины Цезаря схватили Птолемея; египтяне, однако, уже поднялись. С первого же натиска они могли бы взять дворец, напаводновременно с суши и с моря; римляне не были в состоянии оказать им сопротивление, поскольку не позаботились ни о чем, полагая, что находятся среди друзей. И это случилось бы, если бы Цезарь не вышел бесстрашно к египтянам и, стоя в безопасном месте, не пообещал бы им сделать все, что они хотят.

Затем Цезарь появился в многолюдном собрании, поставил рядом с собой Птолемея и Клеопатру и прочел завещание их отца, в котором было написано, чтобы они по египетскому обычаю вступили друг с другом в брак и царствовали бы совместно, а чтобы римский народ их опекал. Сделав это, он прибавил, что ему как диктатору, имеющему всю власть над римским народом, подобает проявить заботу об этих детях и обеспечить исполнение воли их отца. Царство он отдал им обоим, а Арсиное и Птолемею Младшему, их сестре и брату, пожаловал Кипр. Страх настолько овладел Цезарем, что он не только ничего не отнял у египтян, но еще добавил им из своего. Таким образом он в тот момент водворил спокойствие» (Дион Касс. 42, 34 – 36).

Впоследствии египтяне снова напали на римлян, причем столь внезапно, что Цезарь еле успел спастись вплавь.

Александрия находилась как бы в центре водоворота, где клокотали различные страсти. В этой борьбе Птолемей XIII погиб: он утонул в Ниле.

«Цезарь покорил Египет, но не превратил его в римскую провинцию, а преподнес Клеопатре, ради которой вел войну с египтянами. Боясь, однако, как бы египтяне, отданные во власть женщины, не затеяли снова государственный переворот, и из опасения, что римляне разгневаются на него за связь с Клеопатрой, Цезарь приказал ей для видимости выйти замуж за ее другого брата, за Птолемея XIV, и на словах передал власть им обоим. На деле же Клеопатре предстояло править одной, ведь муж ее был еще ребенок, и ей благодаря благоволению Цезаря не было ни в чем преграды, так что под видом брака с братом она владела властью совместно с ним, а в действительности царствовала одна и жила с Цезарем» (Дион Касс. 42, 44).

Цезарь, однако, не намеревался остаться в Египте навсегда и думал как о возвращении в Рим, так и о продолжении борьбы с сыновьями Помпея и с его приверженцами, находившимися в Африке.

Тем временем Фарнак, царь Боспора (государство на территории Восточного Крыма и части кавказского побережья), решил воспользоваться удобным моментом, и пока римляне были заняты междоусобиями, попытался отобрать у них Понтийское царство (северная часть Малой Азии). Фарнак был уверен, что Рим сейчас не в состоянии с ним воевать.

Но Цезарь, получив известие о столь дерзком намерении Фарнака, бросил все свои египетские дела и с невероятной быстротой устремился против боспорского царя и встретился с его войсками у реки Зелы (в Малой Азии).

«Варвар, потрясенный и напуганный гораздо более быстротой Цезаря чем его войском, еще до встречи с ним несколько раз посылал вперед вестников с предложением избежать битвы на любых условиях. Среди прочего Фарнак ставил себе в особую заслугу то, что не принял сторону Помпея, и рассчитывал склонить Цезаря к миру, поскольку тот торопился в Италию и в Африку; он надеялся после ухода Цезаря снова легко взяться за войну.

Заподозрив это, Цезарь благосклонно принял первое и второе посольство, чтобы совсем неожиданно напасть на Фарнака, когда тот будет надеяться на мир. А когда прибыло третье посольство, Цезарь среди прочего стал обвинять Фарнака в том, что тот покинул благодетеля своего Помпея. Цезарь не стал медлить и в тот же день, как был, прямо с дороги вступил в схватку; некоторое время его теснила конница вместе с секиро-носцами, а затем он победил с помощью тяжеловооруженной пехоты. Фарнака, бежавшего к морю и затем пытавшегося силой пробиться в Бос-пор, задержали и убили.

Цезарь понимал, что победа эта не слишком выдающаяся, однако она была совсем не похожа на другие, потому что в один и тот же день и час он пришел, увидел и победил врага. Всю добычу, хотя она была велика, он отдал воинам» (Дион Касс. 42, 47-48).

О победе над Фарнаком Цезарь послал в Рим предельно лаконичное сообщение: «Пришел. Увидел. Победил». Он не считал нужным распространяться подробнее об этой скромной победе.

Из Малой Азии через Грецию Цезарь отправился в Рим, «собирая всюду под любым предлогом большие суммы денег. Одни деньги он брал под тем предлогом, что они были обещаны Помпею, а другие требовал сверх того, предъявляя еще какие-то претензии. Цезарь делал это не по злобе, а потому, что расходы его были велики и ему предстояли еще большие траты на войско, триумфы и другие роскошества. Одним словом, он заботился о деньгах, говоря, что две вещи добывают, охраняют и расширяют власть: войска и деньги; и то и другое взаимозависимо, ведь войско держится на деньгах, а они добываются оружием, если не хватает одного, то вместе с ним исчезнет и другое. Так Цезарь всегда думал и говорил на эту тему. Однако он никому не причинил никакого зла. Он прибегал к займам не только у частных лиц, но и у городов. Займами он именовал те сборы денег, для которых не было иного приличного названия, взыскивал их не менее строго, чем те деньги, которые ему причитались, и не был намерен когда-либо вернуть их. Он говорил, что израсходовал свое состояние ради государства и поэтому теперь прибегает к займам. По этой причине он, вернувшись в Рим, не стал отменять долгов, хотя плебс этого очень хотел; Цезарь говорил, что он сам много должен» (Дион Касс. 42, 49-50).

Цезарь не без оснований торопился в Рим, где было очень неспокойно. Обстановка осложнялась тем, что войска Цезаря, стоявшие в окрестностях Рима и готовые к отправлению в Африку на войну против помпеянцев, подняли мятеж.

В этих условиях Цезарь мог полагаться только на свое самообладание, находчивость и смелость.

Вот что пишет историк Дион Кассий:

«Волнения в легионах встревожили Цезаря. Ведь его воины надеялись на очень многое, и хотя они получили от него не менее того, что им причиталось, однако это было меньше, чем они ожидали; поэтому они подняли шум. Большинство их находилось в Кампании, готовясь отплыть в Африку. Так вот, они чуть было не убили своего командира Саллюстия (впоследствии он, удалившись от политики, прославился в веках как историк).

Когда Саллюстий, спасшись от них бегством, направился в Рим к Цезарю, чтобы сообщить о случившемся, множество воинов бросилось его преследовать; они в числе прочих, попавшихся им, убили двух сенаторов.

Цезарь, как только узнал об их приближении, хотел сначала послать против них преторианскую когорту, но, опасаясь, как бы она не присоединилась к восставшим, стал спокойно ждать, пока они не подойдут к предместью Рима.

Когда они прибыли, он послал узнать, чего они хотят и с какими требованиями пришли. Так как они ответили, что им нужен сам Цезарь, то он разрешил им вступить в город, но без оружия, приказав вынуть мечи.

Они стали говорить Цезарю, что перенесли много страданий и опасностей и достойны за это получить то многое, на что надеялись. Затем они потребовали, чтобы Цезарь отпустил их в отставку, чем поставили его в очень трудное положение. Они выдвинули такое требование не потому, что им действительно хотелось вернуться к частной жизни, отнюдь нет, ведь алчность стала их второй натурой, и им хотелось быть воинами. Поступили они так, рассчитывая запугать Цезаря и добиться всего, чего хотят, так как ему предстоял поход в Африку.

Цезарь ответил им только одно: «Вы правы, граждане. Вы изнурены тяготами и ранами». На все остальное он не ответил вообще ничего, тотчас же уволил их в отставку, как будто в них совсем не нуждался, и пообещал полностью уплатить всем, отслужившим положенный срок.

Слова эти подействовали на воинов так, что настроение у них моментально изменилось, особенно потому, что он назвал их просто гражданами, а уже не воинами. Присмирев от опасения, как бы им жестоко не пострадать, они, всячески умоляя, стали говорить, что все ему обещают и хотят вместе с ним идти в поход и продолжать войну.

Цезарь ответил: «Я нисколько в вас не нуждаюсь, однако отдам вам причитающееся вознаграждение, чтобы никто не говорил, что я, воспользовавшись вами в опасный момент, впоследствии оказался неблагодарным;

раз вы не захотели воевать вместе со мною, хотя вы еще крепки телом и можете выдержать войну до конца».