Том Шарп - Дальний умысел

• Название: Дальний умысел
• Автор: Том Шарп
• Жанр: Современная проза

Роман о литературе — эка невидаль! Роман о массовой литературе — делов-то! Роман о мирном и даже очень счастливом сожительстве непотребного чтива с наисерьезнейшей, наиморальнейшей Литературой с большой буквы — тоже, пожалуй, известное дело, где-то слыхали и чуть ли не читали. Ничем нас не прельстишь, все знаем заранее, еще получше, чем задним числом.

Итак, роман о литературе: о неисповедимом пути книги — от окончания творческого процесса до читателя, о том пути, который всякое общество со времен Гуттенберга обеспечивает и обставляет по-своему. Литература — явление социальное, а стало быть, и является читателям по законам и обычаям такого-то общества. Все вроде бы нормально, а между тем, если приглядеться, все нелепо, дико, несообразно — не то смешно, не то чудовищно…

---

И оба погрузились в угрюмое молчание.

— Почему он не сможет поехать? — спросил Пипер.

— Нездоров, — сказала Соня.

— Робкий, замкнутый, — подхватил Френсик. — Недаром ведь укрылся за nom de plume.[11]

— За пот de plume? — переспросил Пипер, пораженный тем, что какой-то автор не хочет видеть своего имени на обложке книги.

— Да, это очень печально, — сказала Соня. — Вот он не поедет — и два миллиона долларов пойдут псу под хвост.

— Два миллиона долларов? — повторил Пипер.

— И все потому, что у него остеохондроз, а американский издатель все равно требует рекламного турне.

— Какой ужас, — сказал Пипер, а Френсик и Соня кивнули еще угрюмее.

— Вдобавок у него ведь жена и шестеро детей, — заметила Соня. Френсик вздрогнул. Жена и шестеро детей возникли помимо сценария.

— Какой ужас, — сказал Пипер.

— Остеохондроз в последней стадии, — продолжил Френсик, — значит, новой книги уже не будет. — Это возникло тоже помимо сценария. Но Соня была тут как тут.

— Ему бы эти два миллиона — может быть, хватило бы на этот, знаешь, новый курс лечения…

Френсик поспешил за другой порцией напитков. Есть риск перестараться.

— Послать бы кого-нибудь вместо него, — сказала Соня, искательно и сурово заглядывая в глаза Пиперу. — Ведь у него nom de plume, американский издатель его в глаза не знает… — Она многозначительно прервалась: авось дойдет.

— А почему нельзя сказать всю правду американскому издателю? — спросил Пипер.

Вмешался Френсик, вернувшийся с двумя одинарными и одной тройной порцией джина.

— Потому что Хатчмейер такой сукин сын, что сразу воспользуется несчастьем и сбавит цену, — сказал он.

— Кто такой Хатчмейер? — полюбопытствовал Пипер.

— Это уж ты ему объясни, — сказал Френсик Соне.

— Да как сказать — крупнейший американский издатель. Он продает больше, чем все лондонские издательства, вместе взятые, а уж если покупает, то покупает с потрохами.

— А если нет, то дело плохо, — прибавил Френсик.

— Вот удастся уломать Хатчмейера, чтобы взял «Поиски», — разъяснила Соня, — и конец всем вашим трудностям. Пишите себе спокойно — деньги будут, книги пойдут.

Пипер представил такую лучезарную перспективу и отхлебнул тройного джина. Сколько уж лет он ждал этого самого: увидеть наконец «Поиски» в печати, и вот если Хатчмейер согласится… о, блаженство! В его отуманенном мозгу забрезжило встречное понимание. Соня это заметила и поспешила помочь.

— Если бы, конечно, как-нибудь свести вас с Хатчмейером, — сказала она. — Положим, он думает, что вы написали «Девство».

Пипер уже воспринимал.

— И взял бы «Поиски», — сказал он, слабея под тяжестью немедленных сомнений. — А сам автор этой книги — он не против?

— Против? — сказал Френсик. — Милый человек, вы ему одолжение сделаете. Другой книги он не напишет, а если Хатчмейер откажется…

— Вам только и нужно поехать вместо него в турне, — сказала Соня. — Не более того.

Френсик шлепнул карту покрупнее.

— Заплачено вам будет двадцать пять тысяч долларов плюс проездные расходы.

— A реклама какая! — сказала Соня. — Да заодно и отдохнете.

Пипер был совершенно согласен. Да заодно и отдохнет.

— А это никак не противозаконно? Поехать и притворяться, что написал чужую книгу? — спросил он.

— Разумеется, с позволения подлинного автора: с письменного позволения. Нет, ничего противозаконного. Хатчмейеру знать об этом необязательно — но куда же ему читать все купленные книги: он бизнесмен! Ему надо, чтоб автор был тут как тут, подписывал книги и показывался публике. И второй роман он закупает на корню.

— Но вы же говорили, что автор второго романа не напишет? — недоуменно спросил Пипер.

— Вот именно, — парировал Френсик, — значит, вторая книга того же автора и будет «Поисками утраченного детства».

— Попадете в обойму, — сказала Соня. — Вы заодно с Хатчмейером — это стопроцентный успех.

Они свернули за угол в итальянский ресторанчик и продолжили беседу. Пипера все-таки что-то смущало.

— Но если Коркадилы берут «Поиски», значит, все затрудняется? Они же знают автора той, другой книги.

— Нет-нет, в лицо не знают, — заверил Френсик. — Видите ли, все дела он ведет через нас и в Лондон явиться не может, так что это останется между нами троими. Никто другой не узнает.

Пипер с ухмылкой опустил взгляд на спагетти. Как все просто и ясно. Вот оно, признание, рукой подать. Он посмотрел Соне прямо в лицо.

— Ну что ж. В любви и на войне все средства хороши, — сказал он, и Соня улыбнулась ему, поднимая бокал.

— Выпьем за это, — сказала она.

— За новоявленного писателя, — сказал Френсик. Они выпили. К ночи, на квартире у Френсика, Пипер подписал два договора. Первым из них «Поиски утраченного детства» предоставлялись Коркадилам за аванс в тысячу фунтов. Второй выражал согласие Питера Пипера, автора романа «Девства ради помедлите о мужчины», на рекламное турне по Соединенным Штатам.

— С одним условием, — сказал виновник торжества, когда Френсик откупоривал по этому случаю бутылку шампанского.

— С каким? — спросил Френсик.

— Что мисс Футл поедет со мною, — сказал Пипер. Пробке; выстрелила в потолок. Соня, разлегшаяся на тахте, весело рассмеялась.

— Я «за», — сказала она.

Френсик был тоже «за». Вскоре он переволок осоловелого Пипера в другую комнату и уложил его на постель. Во сне Пипер блаженно улыбался.

Глава 5

Проснувшись наутро, Пипер лежал и млел в тихом ликовании. Его публикуют. Он едет в Америку. Он влюблен. Все его мечтания сбылись разом, как по волшебству. И совесть Пипера не грызла. Он встал, пошел в ванную и одобрительно поглядел на свое отражение: в нем явно проступали черты, прежде незаметные. Что он был обязан своим нечаянным счастьем чужому остеохондрозу — это он уже перешагнул. Гений его заслужил награду и вот получил ее. Долгие годы разочарований несколько притупили принципы, вдохновлявшие его ненапечатанные романы. К тому же недавно ему подвернулась автобиография Бенвенуто Челлини. «Каждый в долгу перед своим талантом», — сказал Пипер, бреясь, затуманенному отражению, мысленно добавив, что упускать удачу — значит пренебрегать фортуной. Да, и ведь еще Соня Футл!

Пипер был столь предан своему таланту, что на чувства к живым людям у него времени почти не оставалось, а какое было — тратилось на увиливание от хищных незамужних хозяек пансионов и на смутное обожание их молоденьких постоялиц. И все девушки, которые ему попадались, со второго слова обнаруживали полное безразличие к литературе. Пипер берег себя для великой любви, такой же, какая обуревала персонажей читанных им великих романов: для общения облагороженных умов. И Соня Футл, чувствовал он, была та самая женщина, которая его поистине оценила и с которой он мог установить подлинные отношения. Последние сомнения насчет поездки в Америку чьим-то дублером отпадали, раз Соня едет с ним. Пипер добрился, пошел на кухню и прочел записку от Френсика: он, мол, ушел в контору, а Пипер чтобы устраивался как дома. Пипер стал устраиваться как дома. Он позавтракал и понес свои дневник с бутылкой полуиспарившихся чернил в кабинет Френсика, где, за широким письменным столом, принялся выписывать лучезарный образ Сони Футл.

* * *

В отличие от Пипера, Френсик был настроен вовсе не лучезарно.

— Того и гляди, лопнет все это дело, — сказал он прибывшей Соне. — Ну, напоили мы бедолагу, ну, подписал он договор, а вот теперь возьмет да откажется, что тогда?

— Я ему откажусь, — сказала Соня. — Он у нас нынче получит аванс за поездку, а ты веди его к Коркадилам, кончай с договором на «Поиски». Пришьем намертво.

— Такую бы речь да в уста Хатчмейеру, — сказал Френсик. — Ишь ты, пришьем, говоришь, намертво. Опорное слово — намертво. М-да, а у меня, видишь ли, сомнения.

— Да ведь для него же стараемся, — сказала Соня, — Единственный способ протолкнуть «Поиски» в печать: ты что, знаешь другой? Френсик кивнул в знак согласия: не знает.

— У Джефри будет припадок, когда он увидит, что ему всучили. «Волшебную гору» в Ист-Финчли — это же глаза на лоб полезут! Почитала бы ты Пипера под Конрада в том же самом Ист-Финчли, поняла бы, чем торгуешь.

— Я подожду рецензий, — сказала Соня. — Пока что мы худо-бедно отхватили четверть миллиона, фунтов, Френзи, не каких-нибудь вшивых долларов. Ты об этом подумай.

— Я об этом и думаю, — сказал френсик. — А ты, наоборот, прикинь, что будет, если дело сорвется. Мы ведь в безработные попадем.

— Ничего не сорвется. Я тут звонила Элеоноре Бизли, заведующей телепрограммой «Книги, которые вы прочтете». С нею у нас расчеты особые. Так вот она согласилась втиснуть Пипера на будущей неделе…