Наталья Солнцева - Зеленый омут

• Название: Зеленый омут
• Автор: Наталья Солнцева
• Жанр: Детектив
• Год: 2002
• ISBN: 966-03-1709-3

Молодой удачливый бизнесмен, искусствовед Сергей Горский приезжает на выставку картин друга, известного художника Артура Корнилина. Посетителей поражает красотой мистические, загадочные сюжеты и необычный талант художника.

Внезапно Артур Корнилин погибает при странных обстоятельствах, неизвестные угрожают его жене Нине. Горский пытается найти убийцу, распутать клубок преступлений и неожиданно сам становится участником драмы, берущей свое начало во Флоренции времен Медичи, эпохи заговоров и алхимии. На его пути появляется странная красавица Алена, внучка колдуньи с загадочного лесного озера, где, по преданию, живет Царица Змей.

Страстная любовь, романтические приключения, кровавые убийства и страшные тайны – все есть в этом романе.

---

– Понял, понял, – успокоил его Артур, все еще смеясь.

– Ты денег-то много получаешь, али как? – неожиданно проявил меркантильный[1] интерес дядя Ваня.

– Как сказать…

– Ну, на этот… акла… ак… тьфу ты, язык сломаешь…

– Акваланг?

– Ну да, видишь, ты понятливый какой. Хватит у тебя денег?

– На акваланг с костюмом? Хватит!

Дядя Ваня видимо обрадовался и повеселел. Эта мысль не давала ему покоя, и теперь он обрел уверенность, что клад непременно будет найден.

– Там на дне – огромный железный сундук, и охраняет его сама Царица Змей… Обмануть ее нелегко, да и боязно мне одному. Разве что ты подсобишь, а? Больше ведь меня никто даже и слушать не станет!

Как ни всматривался Артур в глаза Ивана, так и не понял, шутит тот или говорит серьезно. В свете костра окружающий мир казался таинственным и полным причудливых образов, скрытых в густой тени деревьев, за стеной темного непроницаемого леса, кромка которого четко выделялась на залитом луной небе, в жуткой дали которого ухал филин и гулко отдавались странные звуки…

Художник Артур Корнилин приехал погостить к деду Илье, старому, седому как лунь, леснику, забравшемуся в такое глухое место, что до ближайшего шоссе нужно было добираться по разбитым колеям около суток. Артур собирался устроить персональную выставку в Харькове, городе своего детства, ради чего приехал из Москвы, купил небольшой домик с мансардой и засел за работу. Все, казалось, было готово. Но Артур никак не мог прийти к согласию с самим собой. Ему казалось, что самая главная, особенная и потрясающая воображение картина все еще им не написана. Она словно висела в воздухе, жила в его сердце, занимала его мысли, но… никак не могла проявиться в виде форм, образа и настроения… осуществиться хотя бы в его сознании. Мучительное чувство раздвоенности и какой-то необыкновенной внутренней тяжести заставляла Артура метаться от замысла к замыслу, хвататься то за одно, то за другое, безжалостно отвергать сделанное, проклинать свою неспособность, проводить ночи без сна в утомительных блужданиях по темным извилистым путям своего воображения, из непроницаемых далей которого никак не появлялось желанное видение.

Устав от борьбы с самим собой, Артур приехал к деду Илье, поселился в лесной глухомани, подчинившись интуитивному чувству, что каким-то непредвиденным способом идея картины возникнет именно там, в тишине и загадочности вековой чащи, где сам воздух наполнен величавой и мрачной романтикой старинных преданий, легенд, рожденных из самого сердца тайны, из самой укромной ее сути.

– … Он бежал на корабле с огромными сундуками, полными разного добра и книг, на своем корабле, на носу которого морская дева, вырезанная из дерева и покрытая позолотой, смотрела широко раскрытыми глазами в синюю даль моря. Ветры Понта Эвксинского[2] надували полосатый парус, и судно резво летело по соленым волнам в страну медведя… – долетел до Артура голос дяди Вани.

Художник очнулся, посмотрел на старика мутными глазами, переспросил:

– О чем ты, дядя Ваня? Какого медведя?

– Ты, чай, уснул, сынок? Я ж тебе об чем толкую? Об ей, об Змеиной Царице…

– А медведь при чем?

– Страна Медведя… Так называлась наша земля в те далекие времена. – Иван вздохнул.

– А кто на корабле плыл?

– Мудрец один, из теплой страны, полной прекрасных храмов с колоннами, фонтанами и мраморными статуями сказочной красоты.

Артура удивляли познания дяди Вани в совершенно неожиданных областях, и те слова, которые старик находил в своем небогатом лексиконе сельского жителя, ни разу не выезжавшего дальше деревенской околицы.

– Откуда ты узнал эту историю? А?

Иван виновато опустил голову и почесал заросший седыми волосами затылок. Он не мог ответить на этот вопрос. Слова сами лились и выговаривались сами собой, без малейшего его участия. Но разве людям объяснишь такое? Старик покряхтел, да так и не нашелся, что сказать Артуру.

– Ты слухать-то будешь, али как? – спросил он, не поднимая глаз.

– Конечно, буду! Ты говори, не обращай внимания на мое любопытство. Городские, они все такие… недоверчивые.

– А-а… ладно. Тогда вот что… началась страшенная буря. Огромные волны перекатывались через палубу, ломая мачты и смывая за борт матросов. Море кипело, с низко нависшего неба обрушивались потоки воды. Все добро погибло, сундуки утонули, разбитый корабль выбросило на каменистый берег, но… мудрец чудом остался жив. Видать, счастье его такое! Одну только книгу удалось ему спасти, полную таинственных знаков, никому не известных. Деваться некуда – шел, шел мудрец, пока ему не надоело… А вокруг все простор, леса да поля, да реки, в которых рыба сама в сети прыгает. Ну, поселился он в наших местах. Женился. И сын у него был, недалекого ума, – слугой бегал.

Артур вспомнил, как, листая в библиотеке историю лесного края, куда не раз приглашал его дед Илья, наткнулся на легенду об отшельнике, жившем в срубленном им самим диковинном доме в самой глуши, куда ни зверь не добежит, ни птица лесная не доберется. Никто того отшельника не видел, только слухи о нем ходили, да из уст в уста передавались. Не о нем ли дядя Ваня свою сказку придумал?

– Однажды застал его в лесу сильный дождь, – продолжал тем временем Иван. – Куда спрятаться? А тут – пещера между скалистых холмов, мхом вековым поросших. Нырнул туда сын мудреца, не раздумывая, чтоб от дождя укрыться. Да и то сказать, думать-то он вовсе не любил. Так и жил себе, как Бог на душу положит. Ну вот… Огляделся он в той пещере, когда глаза к темноте привыкли, а посередине ее, между гладких валунов, – колодец! Что за диво? Откуда в дикой пещере колодцу взяться? Любопытство его одолело. Подходит…

– А как его звали? – Артуру стало интересно, что ответит дядя Ваня на такой каверзный вопрос.

– Кого?

– Сына мудреца. Ты же о нем рассказываешь?

Иван ничуть не растерялся, и, даже не задумываясь, выпалил:

– Звали неумного парубка Эфесий.

Артур прыснул со смеху: «парубок Эфесий» привел его в неописуемый восторг. Такое нарочно не придумаешь. Иван понял веселье художника по-своему.

– Ну да… Город так назывался в далекой стране, из которой мудрец был родом – Эфес.[3] Тосковал он очень, вот и назвал сына в честь того города.

– Понятно, – вытирая слезы, с трудом выговорил Артур. Давно он так не веселился. – Эфесий, значит… Продолжай, братец, будь любезен!

– Так я и продолжаю, – дядя Ваня не обиделся, а напротив, тоже повеселел. Раз Артур смеется, значит, байка ему по душе. – Подходит сей парубок… глядит в колодец, а воды не видно, только холодом повеяло из глубин непроницаемых. Он ниже наклонился… еще ниже… Ума-то ведь Бог не дал. И свалился так в колодец. Уж он кричал и вопил, да никто его не услышал. Кому там слышать-то?

– Да, я полагаю, что некому, – охотно подтвердил Артур.

– Видишь? Вот и Эфесий это понял, осмотрелся и удивился. Колодец – а воды нету! Сухо там и темно. И только несколько ходов подземных ведут в разные стороны. Задумался парубок. А поскольку умом не вышел, то ничего это занятие ему не дало. Увидел он, что маленький зверек какой-то в один из ходов юркнул, да и пошел за ним. Сколько он так шел, неведомо. Усталый, голодный, Эфесий совсем было отчаялся, желая только одного – сесть и умереть побыстрее. Как вдруг… увидел свет. Горит старинная масляная лампа. Он глядь себе под ноги – а там уж не земля, а пол гладкий, мраморный, как жар сияет. Поднял он голову-то – перед ним дворец подземный! Большой круглый зал, с потолка туман зеленый струится, мерцает и рассеивается… Со всех сторон смотрят лики каменные, с раскосыми очами, сверкают изумрудными зрачками, кривятся зловеще. Оторопь его взяла, ноги подкосились, тело все испариной покрылось, в горле пересохло от страха. Вошел он в коридор, вдоль которого, между малахитовыми колоннами стоят и поддерживают драгоценные своды холодные мраморные фигуры, богато изукрашенные, с жуткими лицами, – жрецы и жрицы неведомых и грозных Богов. Еле шел между ними Эфесий на подгибающихся от ужаса ногах… и подошел, наконец, к трону, который держали с двух сторон страшные каменные женщины со змеиными хвостами, скрученными в тугие блестящие кольца. Лица их, скуластые и недобрые, смотрели отрешенно; на головах тускло светились массивные золотые короны. Спинка трона была покрыта непонятными знаками и символами, а посередине – два наложенных друг на друга треугольника и внутри них огромный, черный и пронзительный Глаз.

– Египетский символ Око Гора[4] в Соломоновом пентакле, – подумал художник, затаив дыхание.

Он с юности увлекался символами, тайными знаками, астрологией,[5] всевозможными мистическими учениями средневековой Европы, философиями Востока, магией, спиритизмом,[6] оккультизмом.[7] Чего он только не изучал? Чего только не пробовал? Сейчас он слушал, как полоумный сельский старик Иван, сидя у потухающего костра, после нескольких чарок водки, рассказывает ему о подземном дворце, Звезде Соломона и египетских иероглифах, и… не верил ушам своим. Ситуация оказалась до того комичной и неправдоподобной, что Корнилину стало даже не смешно. Он чувствовал себя глупо, и одновременно в нем проснулся жадный интерес к этому примитивному и жутковатому рассказу.