Эрнест Капандю - Рыцарь в черном плаще

• Название: Рыцарь в черном плаще
• Автор: Эрнест Капандю
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-8189-0766-X

Эрнеста Капандю называли литературным «сыном» Дюма-старшего и «братом-близнецом» Дюма-младшего. Пророчили ему небывалую славу и бессмертие его романам. «Journal pourtous», где печатались его книги, расходился в небывалом количестве экземпляров.

Если бы Капандю был столь же плодовит, как его «отец» и «брат», возможно, именно он стал бы символом французской литературы XIX века. Но, увы, в начале XX века о нем забыли. И вот теперь, спустя 100 лет, Франция опять зачитывается его таинственными и загадочными романами.

В Европе появился новый герой. Не Супермен, не Бэтмен, не Зорро, но не менее благородный и отважный — Рыцарь в черном плаше.

«Я сделался орудием правосудия судьбы, каравшего негодяев, пренебрегавших человеческими законами. Я стал разбойником, наводящим ужас на город от заката до восхода солнца, а днем — благочестивым оружейником! Если бы мои родители не пали жертвой подлых убийц, я не жил бы таким образом. Но когда я увидел, что мой отец осужден постыдно, а моя мать удавлена, я начал беспощадную войну!»

---

Мужчина, сидевший или, скорее, полулежавший на кресле, был высок и худощав; лицо у него было утомленное, губы полные, глаза круглые и маленькие. Этот человек выглядел потрепанным, пресыщенным и хитрым, его некогда щегольский костюм дворянина был грязным и засаленным. Протянув одну ногу к огню, а другую положив на стул, он держал в руке стакан, в котором было содержимое одной из трех бутылок, стоявших на столе.

— Отрада моего сердца, любовь моего прошлого и прошлое моей любви, — сказал он, — ты не ожидала, что будешь сегодня ужинать со мной?

— Я думала, что ты так осажден твоими кредиторами, — отвечала Бриссо, — что не осмеливаешься выходить из дому.

— Ошиблась, моя красавица! Кстати, если я тебе говорю «ты», не слишком этим гордись: я имею привычку говорить «ты» всем, с кем ужинаю.

— Значит, ты должен говорить «ты» всему Парижу.

— Я могу быть с тобой на «ты», а вот почему ты ко мне обращаешься подобным образом? Ведь у меня дворянская кровь в жилах.

— Да, но, когда тебя прижимают и ты нуждаешься в десяти луидорах, ты рад, чтобы я говорила тебе «ты», только бы дала взаймы.

— А когда тебе нужно ткнуть шпагой кого-нибудь, вспомни, кто тебя выручает? Разве я не всегда к твоим услугам? Если я тебе даю взаймы мою ловкость и мое мужество, то и ты можешь давать мне взаймы деньги.

— Я только ради этого и даю тебе взаймы.

— Зачем же ты так фамильярничаешь со мной и постоянно «тыкаешь» мне?

— Оставь меня в покое! Если ты будешь задираться, я расскажу всему Парижу, что Вольтер дает тебе по сто луидоров за то, чтобы ты аплодировал его трагедии.

— Можешь рассказывать кому хочешь. Вольтер неблагодарен…

— Он отказал тебе в паре луидоров?

— Да он уже мне не нужен: я теперь самое счастливое существо во всей Франции и Наварре.

— Каким образом?

— Со вчерашнего дня у меня есть особняк, сад, слуги, лошади, экипажи, и я послал к дьяволу всех моих кредиторов.

— У тебя есть все это? — удивилась Бриссо.

— Представь себе!

— Где же твой особняк, я приеду к тебе с визитом.

— В Тампле у принца Конти. Его высочество просил меня занять комнату в его особняке, что чрезвычайно удобно, потому что Тампль, жилище принца крови, неприкосновенен, и я могу говорить из моего окна прокурорам и агентам месье Фейдо все, что захочу, а они не могут сделать ничего — им остается кланяться в моем лице дворянину дома принца.

— Ты дворянин дома принца Конти?

— Да. Я, Шарль Жак Луи Опост де Рошель, шевалье де Ла Морлиер, родившийся в Гренобле 12 мая 1701 года в благородной и старинной семье, имею честь занимать должность в доме принца Конти.

— Должность… какую?

— Человека любезного, приятного и полезного.

— Ты ему нужен — это я поняла.

Морлиер опорожнил свой стакан.

— Пресмешная мысль, — продолжала Бриссо, — принцу взять к себе такого человека…

— Молчи! Не забывай, с кем ты говоришь.

— Кто тебя представил принцу?

— Я сам. Представь себе, в настоящее время я нахожусь в дурных отношениях с Вольтером, с начальником полиции, с коллегией клермонтских иезуитов, с моими кредиторами, которые гоняются за мной, как собаки за кабаном. Желая быть спокойным, я однажды утром принарядился, надел на шею орден Спасителя и отправился к его высочеству.

— И он тебя принял?

— Весьма любезно, за завтраком…

— И пригласил тебя?

— Нет, но он выслушал меня. И вот что я ему сказал.

Морлиер встал и принял позу, которую он, вероятно, принимал, когда говорил с принцем.

— Монсеньор, я пришел предложить вам дело, которое считаю превосходным. У каждого принца имеются разные потребности, которые нельзя удовлетворять по своему желанию и по своей воле. Поэтому каждому принцу крови следует иметь возле себя преданного служителя, которого можно было бы выставить вместо себя в случае надобности, который имел бы имя, приличное звание и скверную репутацию. Этот человек будет полезен тем, что все видел, все читал, все знал, все делал, и годится даже на виселицу, но вхож и в хорошие дома; у него есть друзья во всех классах общества, он не отступает ни перед каким — хорошим или дурным — поступком, не боится ни черта, ни полиции, ни удара шпаги, ни Бастилии; этот человек единственный, особый. Это — я! Я — шевалье де Ла Морлиер, я — который служил в мушкетерах, я — чьи друзья Шароле, Бульон, Роган, Монморанси, Тремуйль, я — участник ужинов Ларошфуко, Косее, Креки, Мальи, Бово, Бофретона, Ришелье, я — промотавший отцовское наследство, чтобы не иметь с ним хлопот, я, знающий все, видевший все, умеющий все! Поверьте мне, монсеньор, возьмите меня к себе! Вы не найдете подобного мне.

— Бесподобно! — сказала Бриссо, слушавшая с восторгом. — А что ответил его высочество?

— Его высочество понял, чего я стою, и предложил мне комнату в Тампле, в которой я поселился вчера.

— Браво! А я думала, что ты шутишь.

— Это чистая правда, повторяю. Я никогда не был так спокоен. Ну что ж, милый старый друг, наполни мой стакан, потому что мои бутылки пусты. За твое здоровье!

— Объясни теперь, зачем ты пригласил меня ужинать?

— Что? — удивился Морлиер.

— Я спрашиваю: зачем ты пригласил меня ужинать?

— Это я должен тебя об этом спросить.

— То есть?

— Хватит шутить!

— Что?

— Это ты мне написал!

— Нет.

— Да.

— Вот твое письмо!

— А вот твое.

Морлиер и Бриссо обменялись письмами, которые каждый держал в руке. Они развернули их одновременно, прочли, потом подняли головы, и глаза их встретились с удивлением до того комическим, что они громко расхохотались.

— Это уж слишком! — вскричал Морлиер.

— Что за шутка! — сказала Бриссо.

— Что значит эта мистификация?

— Это не мистификация, — сказал чей-то голос.

Морлиер и его собеседница обернулись. Дверь комнаты открылась, и очаровательный молодой человек подошел к ним, улыбаясь.

— О! — вскричала Бриссо. — Виконт де Сен-Ле д'Эссеран!

— Он самый, моя красавица, с другом, который будет очень рад отужинать с вами!

Он обернулся: человек, костюм которого сверкал бриллиантами, вошел в комнату.

— Ах! — воскликнул Морлиер, зажмурив глаза. — Это сияние солнца!

XXV Пожелания

Виконт Сен-Ле д'Эссеран вошел с той изящной непринужденностью, с той дерзкой фамильярностью, которые регентство по наследству передало царствованию Людовика XV. Высоко подняв голову, вздернув нос, с насмешкой на губах, со шляпой набекрень, он держал правую руку в кармане панталон, а левой опирался на эфес шпаги. Виконт остановился, выставил правую ногу вперед и перенеся всю тяжесть тела на левую ногу. Он был очарователен, до того очарователен, что даже Бриссо, смотревшая на него с видом знатока, прошептала чуть слышно:

— Просто прелесть!

Сен-Ле повернулся на одной ноге, чтобы пропустить своего спутника, и, протянув руку, сказал, указывая на Морлиера и Бриссо:

— Вот две особы, о которых я вам говорил: шевалье де Рошель де Ла Морлиер и мадам Мари Жозефина Филаминта Бриссо.

Бриссо сделала низкий реверанс. Морлиер поклонился в третьей позиции, как танцмейстер в менуэте.

Спутник Сен-Ле обвел глазами обоих, но остановил свой взгляд на Морлиере. Не говоря ни слова, он вынул из кармана табакерку, усыпанную бриллиантами, и медленно раскрыл ее, при этом на пальце его блеснул перстень с бриллиантом изумительной величины. Морлиер закрыл глаза, был ослеплен.

— Луч солнца! — сказал он.

Незнакомец улыбнулся, потом, пристально посмотрев на Морлиера, спросил:

— Сколько ты стоишь?

Шевалье остолбенел. Этот дерзкий вопрос поразил его так метко, как хорошо направленная пуля. Морлиер был одним из самых бесстыдных и самых безнравственных людей, каких только можно было найти в ту эпоху, когда в высшем обществе порок не считался постыдным. Но как ни груба была его совесть, удар был все же силен, и присутствие духа изменило ему, поскольку вопрос был до того ясен и справедлив, содержал такой стоицизм и такое презрение, что, как ни порочен был этот человек, он смутился, однако тут же оправился и ответил:

— Сколько я стою? Это зависит…

— От чего или от кого? — спросил незнакомец.

— От того, кто обращается ко мне. Для одного я не стою и веревки, на которой могут меня повесить, а для другого я на вес золота. Вы который из двух?

— Выбирай по своему усмотрению.

— Я уже выбрал…

Незнакомец сделал движение, чтобы закрыть свою табакерку. Бриллиантовая пуговица оторвалась от его жилета и упала на пол. Морлиер проворно наклонился, поднял пуговицу еще проворнее и, положив на ладонь, сказал:

— Клянусь рогами дьявола, чудный бриллиант! Он стоит по крайней мере три тысячи ливров. — И со вздохом сожаления он подал незнакомцу.

— Он переходит от меня к вам, — сказал незнакомец, — сохраните его как сувенир.

— Если бы и другие пуговицы сделали то же самое! — вскричал Морлиер. — Я начинаю понимать, — прибавил он, — вы спросили: «Сколько ты стоишь?», — а теперь я спрошу: «Во сколько вы меня цените?»