Эрнест Капандю - Рыцарь в черном плаще

• Название: Рыцарь в черном плаще
• Автор: Эрнест Капандю
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-8189-0766-X

Эрнеста Капандю называли литературным «сыном» Дюма-старшего и «братом-близнецом» Дюма-младшего. Пророчили ему небывалую славу и бессмертие его романам. «Journal pourtous», где печатались его книги, расходился в небывалом количестве экземпляров.

Если бы Капандю был столь же плодовит, как его «отец» и «брат», возможно, именно он стал бы символом французской литературы XIX века. Но, увы, в начале XX века о нем забыли. И вот теперь, спустя 100 лет, Франция опять зачитывается его таинственными и загадочными романами.

В Европе появился новый герой. Не Супермен, не Бэтмен, не Зорро, но не менее благородный и отважный — Рыцарь в черном плаше.

«Я сделался орудием правосудия судьбы, каравшего негодяев, пренебрегавших человеческими законами. Я стал разбойником, наводящим ужас на город от заката до восхода солнца, а днем — благочестивым оружейником! Если бы мои родители не пали жертвой подлых убийц, я не жил бы таким образом. Но когда я увидел, что мой отец осужден постыдно, а моя мать удавлена, я начал беспощадную войну!»

---

XXXIII

Чародей

Еще шесть человек вошли в гостиную — четверо мужчин и две женщины.

Первым был австрийский генерал Штокенберг, присланный к Людовику XV с секретным поручением; вторым — путешественник, знатный англичанин, лорд Гей, прославившийся после сражения при Фонтенуа; третьим — граф Морен, посол короля датского, старик лет семидесяти, поседевший на дипломатической службе; четвертым — барон Эймар, провансальский дворянин, объехавший весь свет и проживший полвека в Азии.

Две женщины, бабушка и внучка, обе были маленькими и хрупкими. Графине Жержи было около восьмидесяти и лишь по какому-то чуду природы казалось, что ей шестьдесят; баронессе де Люд, было не более тридцати пяти.

— А, любезный лорд и вы, милый Эймар! Вы везде бывали и многое видали. Объясните нам, — сказал маркиз Пизани, — знаете ли вы маркиза Монферра, графа Белламаре и барона Шевинга?

— Нет, — отвечал англичанин, — я не знаю никого из этих господ.

— И я также, — сказал Эймар.

— И я, — кивнул Штокенберг.

— А вы, Морен?

— И я не знаю, — ответил датчанин.

— Если так, — продолжал Ришелье, — загадка так и не разгадана.

— Это граф Белламаре, — заявил маркиз Пизани.

— Это барон Шевинг, — возразил барон Стош.

— Это маркиз Монферра, — сказал герцог Сантарес.

— Это человек, насмехающийся над нами! — заключил Морпа.

— И делающий это великолепно! — прошептал король, по-видимому находивший большое удовольствие в этом импровизированном спектакле.

Наступило минутное молчание, потом чародей медленно вышел на середину гостиной и обвел проницательным взглядом присутствующих сквозь прорези маски.

— Вы правы, — сказал он по-итальянски Пизани, — я граф Белламаре. Вы не ошибаетесь, — прибавил он по-немецки барону Стошу, — я барон Шевинг. Вы меня узнали, дон Луис, — продолжал он по-португальски, — я Монферра, ваш лиссабонский друг.

Все слушали его, вытаращив глаза, но никто ему не отвечал.

— Милорд, — продолжал чародей на этот раз по-английски, — когда вы служили в полку полковника Черчилля в Индии, то однажды ужинали в Бомбее после охоты на тигра с одним путешественником…

— Который убил тигра при мне, — перебил лорд Гей, — тифа, разорвавшего брюхо моей споткнувшейся лошади… Этого смелого охотника страшный зверь ударил когтями — наверняка у него остались шрамы.

Чародей приподнял широкий рукав, покрывавший его левую руку, и обнажил четыре глубокие шрама.

— Это вы! — закричал лорд Гей. — Вы, так храбро рисковавший своей жизнью ради моего спасения! Вы, шевалье Велдон!

— Да, милорд. Угодно вам представить меня этим господам?

— Шевалье де Велдон, спасший мне жизнь в Бомбее, — сказал по-французски лорд.

Наступило молчание. Король был в восторге. Чародей поклонился, как кланяются жители Востока, барону Эймару.

— Да будет с нами мир, — сказал он по-арабски, — и пусть воспоминания пробудятся в твоей душе. Мы вместе ели хлеб и соль по дороге в Дамаск, возле оазиса Змеи.

Барон казался изумленным.

— Это было двадцать лет назад, — ответил он также по-арабски.

— Да, — сказал чародей, — это происходило в 1720 году.

— Мы охотились на страусов.

— Вы убили трех, а я пятерых.

— Вы Сиди ла-Руа?

— К вашим услугам, барон!

Событие приобретало столь неординарный характер, что все присутствующие забыли о бале. Человек, прекрасно говоривший на шести разных языках и известный шести особам высшего общества под шестью разными именами, казался феноменом. У всех была только одна мысль, одно желание — узнать, кем он был на самом деле.

Чародей прошел через гостиную прямо к королю. Ришелье и Таванн быстро приблизились, чтобы встать между королем и таинственным гостем, но чародей сам остановился на почтительном расстоянии и низко поклонился.

— Государь, — сказал он на превосходном французском языке, — неделю тому назад, когда я убил кабана в Сенарском лесу, ваше величество обещали оказать мне милость.

— Как! — с живостью сказал Людовик XV. — Это вы спасли мне жизнь! Конечно, я обещал вам милость. Просите, чего хотите…

— Позвольте, ваше величество, быть вам полезным своим искусством.

— Каким именно, месье?

— Позвольте свести пятна с ваших бриллиантов.

— Вы знаете этот секрет?

— Знаю, государь.

— Если так, ваше состояние будет упрочено.

— Я и без того богат.

— Вы богаты?

— Да, настолько, насколько может желать богатства человек. Но богатство ничего для меня не значит — наука же значит все!

Галстук короля скрепляла бриллиантовая булавка невероятной красоты. В бриллианте, недавно проданном придворным ювелиром, был только один изъян: пятно сбоку. Король взял булавку и, показав ее чародею, спросил:

— Вы можете свести это пятно?

— Могу, государь, — отвечал тот.

— Бриллиант тогда станет вдвое дороже?

— Да, государь.

— Сколько потребуется времени для этого?

— Пятьдесят дней.

— Это немного. Сведите пятно и принесите мне бриллиант. Если пятно нельзя будет свести, оставьте булавку у себя. Но прежде снимите вашу маску. Я хочу убедиться, тот ли вы человек, за кого выдаете себя.

Чародей медленно отступил на несколько шагов, чтобы свет лампы упал ему на лицо. Все окружили его с большим беспокойством. Из соседнего зала раздавались музыка, гул голосов и шум шагов танцующих. Чародей несколько мгновений стоял неподвижно, спиной к бальному залу и входу, лицом к королю. Вдруг быстрым движением он снял маску, показав свое лицо. Мгновение было кратко, потому что он тут же надел свою маску, но четыре восклицания слились в один голос: «Это он!»

— Это он! — подтвердил король.

Графиня де Жержи всплеснула руками, и крик замер на ее губах. Морен и баронесса де Люд также вскрикнули. Чародей бросился к выходу и исчез в толпе.

— Боже мой! — воскликнула графиня де Жержи. — Но ведь это совершенно невозможно!

— Как? — спросил Людовик XV. — И вы знаете этого человека?

— Государь, это немыслимо!

— Что вы хотите сказать?

— Вашему величеству известно, что мне около восьмидесяти лет?

— Знаю, графиня, но вы выглядите значительно моложе!

— Человек, лицо которого я только что видела, не старше тридцати пяти лет.

— Вы правы, мадам! — согласился король.

— Так вот, шестьдесят лет тому назад, когда я выходила замуж за графа де Жержи, этот человек ухаживал за мной; ему исполнилось тридцать, и он дрался на дуэли с моим мужем.

— Это невозможно, графиня! Теперь ему было бы девяносто лет.

— Я его узнала, ваше величество.

— Ваша память играет с вам шутки.

— Государь, клянусь вам…

— Это всего лишь сходство.

— Но у него под левым глазом шрам…

— Это невозможно, графиня, уверяю вас!

— Однако, — вмешался граф Морен, — тут имеется еще кое-что невозможное.

— Что же? — спросил король.

— Я видел этого человека в Страсбурге в 1710 году, тридцать пять лет назад. Он выглядел совершенно так же, как и теперь, и был в тех же летах. Его звали Симон Вольф, и он считался одним из богатейших евреев Эльзаса.

— Стало быть, ему было бы теперь шестьдесят лет, если тогда исполнилось тридцать?

— Да, государь.

— Это опять невозможно.

Обернувшись к молодой баронессе де Люд, король спросил ее:

— А почему вы вскрикнули?

— Потому что, увидев этого человека, государь, я подумала, что вижу дядю дедушки моего мужа, того, который был конюшим короля Франциска II. Портрет его висит в моей комнате, я смотрю на него каждое утро, и черты этого человека запечатлены в моей памяти.

— Но получается, что он похож на всех? — спросил король, засмеявшись. — Для маскарада эта шутка остроумна и мила. Пересчитаем, господа! Я начинаю, и будем продолжать по порядку. Для меня этот чародей — храбрый француз, один из моих подданных, спасший мне жизнь неделю тому назад, когда кабан бросился на меня, и ему тридцать лет.

— Для меня, — сказала графиня де Жержи, повинуясь знаку короля, — это виконт де Рюель, который хотел прельстить меня, и ему девяносто!

— Для меня, — баронесса де Люд, — мой прадед, конюший короля Франциска, и ему по крайней мере лет двести.

— Для меня, — вступил граф Морен, — это Симон Вольф, еврей, и ему шестьдесят лет.

— А для вас, Пизани? — спросил король.

— Для меня это граф Белламаре, и ему пятьдесят лет.

— А я уверен, что это незаконный сын вдовы Карла II испанского и богатого мадридского банкира, — сказал герцог Сантарес. — Он был тайно воспитан в Байонне, и ему купили поместье Монферра, чтобы сделать его маркизом. Ему только тридцать лет.

— А я могу утверждать, — продолжил барон Стош, — что это сын Ротенгема, мюнихского купца, который перед смертью купил для своего сына баронство Шевинг.

— Это путешественник, — сказал барон Эймар, — и ему никак не меньше пятидесяти лет.

— Кто бы ни был этот человек, — сказал лорд Гей, — он самоотверженно спас мне жизнь, убив тифа.