Михаил Ахманов - Ассирийские танки у врат Мемфиса

• Название: Ассирийские танки у врат Мемфиса
• Автор: Михаил Ахманов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-25581-8

Быстрее всего в этом мире меняется оружие. Пара тысячелетий – вот уже мечу и колеснице на смену приходят автомат и танк. Медленнее всего – человеческая натура. Если душа черна, если жаждет она чужой крови – то и века цивилизации ее не переделают. Однако если есть в ней мужество и любовь – то самые тяжкие испытания не заставят человека струсить или предать. С каким бы противником ни выпало ему сражаться: хоть с немцами под Москвой, хоть с ассирийским воздушным десантом у подножия египетских пирамид. А значит – «Вставай, страна Амона-Ра, вставай на смертный бой, с заразой ассирийскою, с проклятою ордой!»

---

И вот однажды…»

Заскрипел песок под быстрыми шагами, и между Иапетом и Давидом просунулся теп-меджет Руа. Он был примерно мой ровесник; тощий, жилистый, с впалыми щеками и узким лицом, похожим на лезвие секиры. Грудь и спину его украшали шрамы, но не почетные, от пули и клинка, а явный след плетей – Руа был подвергнут бичеванию и, похоже, не единожды. За какие вины сунули его в наш лагерь, было мне неведомо, но вин, надо думать, хватало: ходил о нем слух как о грабителе могил и ловком мошеннике. Занятия не слишком благородные, но позволяющие обрести неоценимый опыт. И Руа это доказал.

– Позволишь обратиться, чезу?

– Слушаю, теп-меджет.

Руа поскреб острый подбородок.

– Ты сказал, семер, что мы идем в Пи-Мут. Знакома мне эта дыра, знакома, клянусь задницей Исиды! Если прикажешь, брошу я мешок и сбегаю к Реке. Осмотрюсь и лодки поищу.

Глаза у него возбужденно блестели, и это показалось мне странным. Что такому человеку делать в поселке рыбаков? Его жизнь проходит среди скал Западной пустыни, где в укромных долинах и ущельях можно найти еще не разграбленные захоронения. А когда зазвенят в кошеле пиастры, идет он в Фивы, Мемфис либо Пермеджед и спускает монету на шлюх и пиво…

– Семерр мудрр, мудрр!.. – завопил попугай, приплясывая на пулемете Хайла.

– Мудр, точно, – подтвердил я. – А потому скажи-ка мне, Руа, чем ты занимался в Пи-Муте? Ловил рыбку в мутной воде?

– Вроде того, семер. – Руа покосился на моих ординарцев и понизил голос. – Мальчишкой состоял я в обучении у одного жреца… Есть неподалеку от деревни птицефабрика священных ибисов, что храму Тота в Хай-Санофре принадлежит. Управлял ею жрец Носатого,[31] мой наставник. С пользой для себя управлял, клянусь пеленами Осириса! Мы, я и другие ученики, мастерили мумии ибисов из куриных костей и продавали их за полцены, будто жалея бедных покупателей. Прибыльное было дельце!

– Святотатство! – буркнул Иапет. – Попадешь в лапы Анубису, подвесит он тебя на крюк и намотает кишки на свой посох.

Иапет хоть и был ливийцем, наших богов уважал – у его племени мудрых божеств не имелось, а только демоны бурь и песков.

– Не сотвори себе кумира, – прошептал Давид, а Нахт с Пауахом сплюнули через левое плечо, отгоняя злобных духов, что летят на всякую нечестивую речь. Что до Хайла и его попугая, те ничего не поняли, а потому промолчали. Думаю, святость мумий была выше разумения Хайла.

Руа передернул плечами.

– За святотатство отвечает жрец, а я был невинным юношей и денег за тот обман не получал. Ну, не в этом дело… Ты спросил, достойный чезу, я ответил. Так идти мне в этот Пи-Мут?

– Иди, – решил я. – Отдай мешок Хайлу и иди. Не найдешь лодок, поищи бревна для плотов. Иди!

Ноги у Руа были длинные – он побежал вперед и скоро скрылся в темноте. Мы прошли уже три четверти сехена, и местность начала меняться – появились кусты, заросли верблюжьей колючки, а потом низкие раскоряченные сикоморы, вцепившиеся корнями в сухую почву. В воздухе повеяло свежестью – вероятно, мы пересекли границу, отделявшую пустыню от Черных Земель. До Реки оставалось еще тысяч десять шагов, но ее ароматы, запахи воды и зелени, уже наплывали на меня, будили сладкие воспоминания о прибрежных городах, о женщинах и алом каэнкемском вине, о жареном мясе и хлебе, который вынули из печи. Постепенно растительность становилась богаче и пышнее, в темноте замаячили рощицы сикоморов и тамариндов, за ними легли поля овса, небольшие и скудные, так как мы находились вне зоны поливных земель. Слева, вдалеке, возникло селение; силуэты низких глинобитных хижин и торчавшие над ними пальмы были почти невидимы на фоне неба. Вдоль колонны прокатился негромкий шум; после шестидневных странствий в безлюдной пустыне нам впервые встретился знак человеческого присутствия. Появилась тропинка между двумя полями, потом ее пересекла дорога: на север – к Мемфису, на юг – к Хай-Санофре и Ненинесуте. Города у Реки стояли плотно, и, в эти немирные времена, едва ли не в каждом были казармы, склады оружия и амуниции, а на окраинах – батареи Стерегущих Небо. Но все же от Мемфиса до Хай-Санофре насчитывалось два с четвертью сехена, и я полагал, что мы проскользнем в эту щель. На левом берегу Реки было спокойнее; там лежала обширная пустошь с древними пирамидами, а за ней – Сахара, великая пустыня запада. Если мы не задержимся при переправе, то на рассвете выйдем к оазису Нефер.

Появились виноградники, заливные луга и пальмовые рощи – тихие, пустынные, залитые серебристым лунным светом. Было непохоже, что местность патрулируется, однако я велел Хоремджету выслать фланговое прикрытие и трех-четырех бойцов в авангард. Мы крались среди спящих полей и деревень словно тени, прилетевшие из Та-Нутер, легендарной Страны Духов; возможно, мы и были призраками, изъятыми из жизни, чьи имена записаны лишь в тайных свитках Дома Маат. И мы не хотели напоминать о себе. Князь Синухет бежал на восток, а мы уйдем на запад… И пусть чужие боги сожрут наши души, пусть чужие женщины растратят силу, пусть мы станем в чужой земле пальмой с облетевшею листвой! Пусть, ибо деваться нам некуда.

Справа от тропинки возникло что-то темное, громоздкое, неопределенных очертаний. Примчался воин из авангарда, доложил, что перед нами руины птицефабрики священных ибисов. Приблизившись к ней, я увидел, что досталось строению изрядно: стены рухнули, тростниковая крыша сгорела, а вместе с крышей и клетки с птицами. Жаль бедных ибисов, жаль! Милые пташки и очень подходящие для мумий, ибо мяса в них немного – в отличие от кур, гусей и уток, что годятся только на жаркое. Тут вспомнилось мне, как при Джосере Шестнадцатом завезли в Та-Кем огромных птиц-индеек с Заокеанского материка, и коллегия жрецов принялась решать, достойны ли они обожествления, и если достойны, какой из богов возьмет их в свою свиту. Пока решали, индюшки сдохли. Такая уж у нас страна – к чужим неприветлива, да и своих не щадит. Но крокодилы, твари Себека, плодятся в ней исправно.

Мы собрались под прикрытием длинной рухнувшей стены. Фабрика была на самом краю бомбового удара – за нею, до речного берега, лежавшего в тысяче шагов, земля дыбилась грудами мусора и развалин, тут и там темнели глубокие воронки, а обугленные древесные стволы в отчаянии протягивали к небу остатки ветвей. Запах гари, вонь от множества птичьих тушек и смрад гниющей рыбы заглушали свежий аромат Реки, а тишина, царившая в этом месте смерти, угнетала. Судя по картине разрушения, ужас которой усиливали ночь и тусклый лунный свет, в руинах никто не копался – может быть, только вытащили трупы местных обитателей. Сомневаюсь, что их отправили бальзамировщикам – из клочков обгорелой плоти мумию не сделать.

Я всматривался в мрачный пейзаж, пытаясь наметить пути дальнейшего продвижения. Пересеченная местность не подходила для марша, а воронки и груды мусора выглядели подозрительно – среди них мог укрыться целый отряд. Правда, Руа, посланный на разведку, не поднимал тревоги, но, как говорили в древности, хитрого врага не разглядишь и с вершины пирамиды. А потому, призвав к себе офицеров, я произнес:

– Слушайте, немху, и выполняйте сказанное. Ты, Пианхи, поведешь своих людей южнее, а ты, Левкипп, севернее. Рени будет двигаться за нами. Растянитесь в цепь и будьте готовы к бою.

– Что делать мне, семер? – спросил Мерира.

– Иди к берегу. Я и Хоремджет отправимся с тобой. Встретим Руа, посмотрим, что он нашел. Три другие команды подтянутся к Реке только по моему сигналу. Но оставайтесь поблизости, и если будет нужда, поддержите нас.

Лоб Хоремджета пересекли морщины.

– Ты считаешь, семер, у берега засада?

– Размышлять о неведомом – все равно что носить песок в пустыню, – ответил я. – Амон, однако, благоволит осторожным. Выполняйте мой приказ!

Отряд рассредоточился. Один за другим люди исчезали в темноте, охватывая руины деревушки полукольцом, как положено перед схваткой с затаившимся неприятелем. Но видят боги, я не думал, что тут кто-то есть, маджаи, солдаты или иная вооруженная группа. Что им здесь делать, что охранять?.. Ямы в земле, гнилую рыбу и мусорные кучи?..

– Вперед!

Я зашагал к берегу, огибая воронки и глиняные холмики на месте рыбачьих хижин. Давид с Иапетом, Хайло, Нахт, Пауах и Хоремджет развернулись веером за моей спиной; слева и справа от них двигались люди Мериры. Не было слышно ни шороха, ни скрипа башмаков, ни лязга оружия; только ветер играл с водами Хапи, заставляя их плескаться и шуршать. Хорошие бойцы, подумал я, такие же, как были в моем чезете…

И снова вспомнились мне слова Левкиппа. Удивительная у вас страна, сказал он… Да, удивительная – если лучшие ее солдаты сидят в каменоломне, а не сражаются с врагом!

Впереди заблестела поверхность Реки. Пайни, первый месяц Засухи, был на середине, и благодатный поток, дарующий жизнь стране, еще не успел обмелеть. Ровно и плавно катил он свои воды из кушитских дебрей к зеленому морю Уадж-ур, оставляя на полях плодородный ил, вскармливая землю и все, что росло и цвело на ней. Велик Хапи, воистину велик! И нет в мире других рек, что могли бы сравниться с ним мощью и полноводием! Даже самые крупные из них, те, что в землях вавилонян и ассиров, не похожи на нашу Реку – слишком бурливы, непостоянны и часто меняют русло. Вдобавок текут они неправильно, с севера на юг, а не с юга на север. Недаром же Тутмос Завоеватель, добравшись с армией до тех рек, назвал их Перевернутыми Водами.[32]