Михаил Ахманов - Я – инопланетянин

• Название: Я – инопланетянин
• Автор: Михаил Ахманов
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-699-00328-2

С лица Земли исчезла целая страна. Не было ни землетрясения, ни огненных потоков лавы, ни библейского Потопа. Просто внезапно не стало того, что еще недавно было Афганистаном. Экспедиции, пытавшиеся проникнуть в мертвую зону, бесследно исчезали. Раскрыть тайну Катастрофы удалось сотруднику ООН Арсену Измайлову. Оказалось, что страшная беда пришла на Землю из Космоса. А трагический парадокс ситуации состоял в том, что Измайлова на самом деле звали Аффа'ит и был он инопланетянином, посланным на нашу планету в качестве Наблюдателя...

---

– Что ты делаешь, Аффа'ит? – вскричал Фоги, увидев, что я приподнялся над краем гамака.

– Я его остановлю. Ты попадешь в Фастан, у'шанг.

– Нет! Не-ет!

Крик его был пронзителен. Он цеплялся за мое плечо, но пальцы соскальзывали с покрытой изморозью шерсти. Я оттолкнул его руку.

– Ты должен жить, Фоги, и помнить обо мне. Такова моя воля. Я завещаю тебе свою память. Ты ведь не хочешь, чтоб на Сууке забыли о плетельщике Аффа'ите?

Я стиснул его запястье, потом разжал пальцы и вывалился в придорожный сугроб. Средняя нога сатла подтолкнула меня, добавив скорости, однако падение было мягким, не повредившим ни копью, ни телу. Наш скакун, не заметив потери пассажира, улепетывал к горам, и Фоги не мог его остановить – ведь шест остался у меня. Шест, крылья, крепкие мышцы и умение убивать… Ну, скажем иначе: обороняться.

Поднявшись в воздух, я почувствовал, что крылья словно закаменели – летательная перепонка, не защищенная шерстью, промерзала с устрашающей быстротой.

Скоро я не смогу маневрировать… Ну, не беда! Продержаться бы минуту-другую, а большего мне не отпущено!

С трудом махая крыльями и выставив перед собой копье, я ринулся к катрабу Он выглядел точно таким, как на рисунке в книге Тьи: шипастый хребет, когтистые лапы, багровые глаза, клыкастая пасть, жаркая, словно пламя в кузнечном горне. Чудовищный монстр! Не могу сказать, насколько он был велик – солнце светило мне в лицо, и я не пытался оценить размеры хищника, сосредоточив взгляд на разинутой пасти.

Он прыгнул, и мы столкнулись в воздухе. Железный наконечник вошел ему в глотку, пробил ее насквозь и вылез на ладонь у основания короткой шеи. Но тварь была живучей; когти вонзились в мою грудь, терзая и выворачивая ребра, предсмертный вопль раскатился над ледяной пустыней, а затем мы рухнули в снег, и я услышал, как хрустят, ломаясь, мои крылья. Но боли в них почти не ощущалось; другая боль – страшная, нестерпимая! – давила сердце, и, не в силах терпеть эту муку, я закричал.

Мрак, тишина, забвение… Беззвучный стремительный полет, потом – чье-то знакомое лицо над крышкой моего саркофага, белый купол депозитария и мелодичный посвист флейт, зовущих к пробуждению.

Родина… Уренир… Конец пути.

ГЛАВА 5 БАКТРИЙСКАЯ ПУСТЫНЯ День четвертый

Скальная стенка была высотой метров триста-четыре-ста и тянулась по обе стороны, на запад и восток, насколько хватало взгляда. Не слишком серьезное препятствие для экстремалыциков, даже учитывая наш немалый груз. Но, к сожалению, тут имелась другая проблема: обширный бассейн, в котором мы ночевали, ближе к стене претерпевал бифуркации, дробясь на несколько рукавов, к тому же довольно узких и извилистых. То место для подъема, которое опытный скалолаз счел бы самым подходящим, было ловушкой: проход между стен вуали тянулся метров на сорок вверх, а после начинал вилять по склону, и все эти зигзаги да изгибы не предвещали нам ничего хорошего – по крайней мере, дорога удлинялась втрое. Посоветовавшись с Макбрайтом, я выбрал для восхождения участок более отвесный, зато с широким и почти прямым рукавом; лишь посередине склона он изгибался градусов на пятнадцать, напоминая огромный, впечатанный в скалы бумеранг.

Фэй вывела Макбрайта к середине щели, служившей проходом в рукав, наметила ориентиры, и наш миллиардер, приладив к башмакам шипы, ринулся на штурм. Лез он быстро, с той сноровкой, какая дается лишь опытом и уверенностью в собственных силах, и я, довольно кивнув, подумал, что не ошибся, назначив его лидером: привычный труд – лучшее средство от подсознательных страхов и кошмаров. Цинь Фэй тоже следила за Джефом с одобрением, и даже Сиад пробормотал нечто поощрительное, призвав на помощь Джабраила и самого Аллаха.

Поднявшись на изрядную высоту, Макбрайт вбил первый клин и пропустил страховочный трос в кольцо. Позиция была выбрана удобная: рукав тут расширялся до полусотни метров, а в склоне виднелась трещина, вполне достаточная для отдыха двух человек. Макбрайт, однако, отдыхать не пожелал, а резво полез по отвесной скале, цепляясь за невидимые снизу выступы и вытягивая за собой змейку тонкого прочного каната. На мой взгляд, техника его казалась безупречной – ни одного лишнего движения, ни единой заминки. Снизу он выглядел зеленой ящеркой, упорно взбиравшейся по черному стволу необъятного окаменевшего дерева.

Я кивнул Цинь Фэй:

– Вперед!

Звякнул страховочный карабин на поясе, затем она ухватилась за канат, и через мгновение гибкая оранжевая фигурка поползла вверх, догоняя зеленую. Чудилось, что тело девушки лишено костей; она поднимала согнутую ногу, касаясь коленом подбородка, и делала плавный рывок, точно рассчитанный, но легкий, будто взбиралась не по отвесной стене, а прыгала где-нибудь на танцевальной площадке. Наблюдая за ее подъемом, я убедился, что Жиль Монро меня не обманул: хлопот с ней не будет. Во всяком случае таких, что связаны с преодолением утесов и маршировкой по пескам.

Склон становился все круче, и стук молотка Макбрай-та звучал теперь почти без перерыва, отдаваясь в скалах раскатистым эхом. Впрочем, темп его подъема не замедлился, и мне опять припомнились слова Монро: Джеф, несмотря на возраст, был в хорошей форме. Даже в превосходной! Трудно поверить, что человек пятидесяти лет, пусть опытный и сохранивший крепость мышц, способен к таким усилиям! Опыт и выносливость для скалолаза необходимы, но это лишь первое из условий; второе – гибкость и координация движений, а тут уж возраст не обманешь. Но к Джефу это, кажется, не относилось.

Дождавшись, пока Фэй поднимется до трещины у первого клина, я пропустил трос в карабин на поясе и повернулся к Сиаду В скудном утреннем свете его лицо было словно сгусток тьмы, одушевленной только фарфоровым блеском белков.

– Полезешь, когда я доберусь до расщелины. Может, оставишь рюкзак? Втащим потом на канате. Еще ведь и клинья надо выдернуть…

Он покачал головой.

– Нет. Сил, дарованных Аллахом, у меня довольно.

Это была не похвальба, а констатация факта, подкрепленная уже знакомым мне чувством уверенности. Ее ментальная аура окружала Сиада и казалась столь же заметной, как свет электрического фонаря в безлунную ночь.

Кивнув, я натянул канат и начал восхождение. Это знакомая работа; лет семьдесят я лазаю по скалам и горам и сорвался лишь однажды, в юности, еще не завершив слияния с Асенарри. Забавный случай! В чем-то он мне помог, словно подсказка Вселенского Духа, желавшего намекнуть, кто я такой на самом деле… Давнее, очень давнее воспоминание! Само собой, в масштабах недолговечных землян.

Мои руки перебирали трос, подошвы царапали шипами черный камень, а голова оставалась свободной. Подъем со страховкой не требует пристального внимания, и первое время, будто вдохновленный чувством высоты, я размышлял о полетах над безопасным зеленым Сууком и о Фоги, моем крылатом побратиме. Но место, в котором я очутился, было так непохоже на Суук! Даже в самом худшем варианте Сумрачных Земель, где я убил катраба и погиб, растерзанный его когтями… Те края манили мрачной прелестью, да и катраб, если отвлечься от наших с ним разборок, был существом красивым, мощным, а главное – живым. Творение природы в своей естественной среде… А то, что я видел здесь и сейчас, являлось не средой, а мертвой землей, сожженной в чудовищном крематории.

Перехватить канат, переставить ногу, слегка подтянуться… Снова перехватить и переставить… Бросить взгляд вверх, на двух ящерок, оранжевую и зеленую, что карабкаются по отвесной стене… Посмотреть вниз, на серые мертвые пески, пологие холмы и желтую фигуру ад-Дагаба – он полз по канату, выбивая клинья и складывая их в подвешенный к поясу мешок. Монотонность моих движений не мешала думать, и постепенно мои мысли обратились к Тихой Катастрофе, к тому, что здесь произошло, к жуткому факту, которому не было объяснений.

Насколько я сведущ в земной истории, здесь воевали испокон веков. Горцев всегда отличают воинственность и тяга к разбою, чему способствуют вечная бедность, неукротимый дух и сила – ибо рожденный в горах, привыкший покорять вершины и приобщенный к их величию сильнее жителя равнин. В древности тут воевали с персами, парфянами, китайцами и македонцами, затем с арабами, монголами и Тамерланом – конечно, не забывая про Индию, Китай и прочие сопредельные страны. В новейшее время схватились с Британией, после – с Россией, намылили шеи обеим великим державам, а после изгнания агрессора затеяли междоусобную резню. Такое уже бывало на многострадальной афганской земле – за неимением внешних врагов пускали кровь друг другу и занимались этим с особенным усердием. Но, как я уже сказал, наступила новая эпоха, эра не сабель, стрел и лошадей, а автоматов, мин и танков. Пули, ракеты, снаряды косили виновных и невиновных, сметали селения и города и не щадили ни малых, ни старых; вряд ли найдется на Земле подобный край, где оргия самоуничтожения была бы настолько яростной, тянувшейся без малого сорок лет на рубеже тысячелетий.