Владимир Алько - Второе пришествие инженера Гарина

• Название: Второе пришествие инженера Гарина
• Автор: Владимир Алько
• Издательство: Поверенный
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-93550-023-X

«Гиперболоид инженера Гарина» А.Н. Толстого заканчивается бегством главных персонажей – Гарина и мадам Ламоль – с Золотого острова и кораблекрушением яхты «Аризона». Герои произведения оказываются выброшенными на необитаемый остров, где и начинают влачить жалкое существование, без надежд, без будущего… Автор как бы переводит своих героев в состояние литературного анабиоза (ни жизнь, ни смерть), словно бы надеясь на продолжение своего романа. И вот – аргентинское исследовательское судно спасает Гарина и Зою. Следуют годы конспирации, нужды, лишений… Дерзкий, аналитический ум Гарина не может примириться с подобным положением вещей. Подрабатывая экспертом в патентном бюро, он проникается модными и парадоксальными идеями теории относительности и приходит к мысли о создании… Что последовало за этим, – какие свершения, интриги и приключения, – а также всю фантастическую историю «Второго пришествия инженера Гарина», читатель найдет в этой увлекательной книге.

---

Вместо выдуманной им пожарной машины, – подъехал микроавтобус и такой же, как у него самого, «виллис». Из легковой машины вышло трое, – людей хорошо, по-городскому одетых, даже, пожалуй, чересчур для деловой поездки. Двое других – рабочие из автобуса, в новеньких голубых спецовках – стали тут же разматывать по земле какие-то шнуры, устанавливать штатив-треногу, и гибкий молодой человек в белом свитере и кепи принялся устанавливать кинокамеру, подбирать светофильтры в параметрах цвета белого каления.

Люди из «виллиса» поздоровались с Метьюзом.

– Арнольд Метьюз. Пробиваюсь к овчарне в округе… да вот застрял здесь, из-за этой штуковины. Черт бы ее!.. – с охотой заговорил ветеринар. – Что бы это могло быть?

– Давно здесь? – осведомился один из приезжих, отворачивая лицо от нестерпимого света.

– С четверть часа. Не правда ли, пекло? Хоть барашка зажаривай. А вы, по каким делам здесь, не из-за этого ли?

Метьюз кивнул через плечо. Щеки у него шелушились, затылок отяжелел и ломил. Меж лопаток, однако, холодил пот.

– Да, примерно так, – ответил человек, мало напоминающий местных жителей, и продолжил. – Самолет производил разведку местности, – в связи с последними событиями… Мы вот и подумали, не вулкан ли это какой, или даже разлом коры… Теперь можно вообразить все, что угодно.

Метьюз покосился на окружающих: похоже, как целая правительственная комиссия. Парень, с кинокамерой, низко надвинув козырек кепи, азартно накручивал привод своего аппарата.

– Разведка самолетом… – задумчиво заговорил Метьюз, полагаясь на подсказку. – А что тут, собственно, могло произойти?.. Я, знаете ли, живу один, все больше в разъездах… Газета и та не всегда под рукой… Радио почти не слушаешь. Где уж политикой интересоваться.

Это последнее Метьюз добавил на всякий случай, зная привычку «городских» с утра живо интересоваться именно этим пустым предметом.

– Это точно. Теперь это пахнет большой политикой, – неожиданно согласился с ним один – в сером костюме-тройке, чопорно застегнутым на все пуговицы и широкополой шляпе. – Тут некий мистер… за тридевять земель отсюда, такое понатворял… Вы что, и действительно ничего не слышали?

Метьюз пожал плечами.

Тогда все вдруг заговорили разом, точно накинувшись на него, притоптывая и жестикулируя, – в обличении земли, неба, бога и черта: «…Так полмира уже в тартарары заехало… только и держится, что добрая, старая Англия». – «Досталось всем… Бедствия неисчислимые… Италия, Греция – в развалинах, и так до самой Центральной Азии…». – «Сумасшествие ли это одного человека; или мы все с ума посходили, веря в такое». – «Теперь не отсидишься… поезжай хоть на Борнео; это дьявольская машина – землетрясение – может быть приведена в действие где угодно…»

Все курили при этом, часто сплевывая себе под ноги; будто и действительно выражая тем свое недовольство «поведением» земли.

– Как теперь они договорятся – уму непостижимо! – подвел, наконец-то, итоги тот, застегнутый на все пуговицы, с той же горячностью; но и остальные, если приглядеться, были точно под хмельком. Не было заметно и каких-либо признаков субординации, словно бы все они уже теоретически предстали на суд божий, принимая во внимание те апокалипсические события, происходящие сейчас в мире.

Этот сумбурный разговор иссяк, стоило кому-то высказать предложение выставить здесь пикет и убраться подобру-поздорову.

Метьюза словно бы что-то подтолкнуло:

– Есть ли у вас багор? – обратился он к рабочим.

Багор нашелся, но подойти к развалившемуся телу ближе, чем на 30 футов, не было возможности. Да и какой в том был прок?.. Теперь, вовсю наглядевшись на эту штуковину в несколько коровьих туш, Метьюз приметил на вечеряющем фоне как будто окалину, что обогнула язык по некоторому контуру. Это был бледноструящийся след, простертый наподобие свода или даже «зева». (И опять ветеринару стало не по себе). Как раз в этот момент один из рабочих, не зная, чем бы еще донять эту штуковину, вовсю разбежался, как на легкоатлетическом соревновании и, прикрывши лицо локтем, далеко и сильно зашвырнул багор, так что все видели, как он удачно долетел и ткнулся в уплощенную срединную часть тела. Посыпались искры. Орудие отскочило в сторону. В следующий момент то, что, условно говоря, было языком, сделало такой понятный каждому человеку жест – облизнулось. Кончик языка четко обозначил окружность пасти и малоподвижное корневище.

Все попятились.

– Это движется! Смотрите! – закричал кто-то из «комиссии». – Это… Оно живое!

Быстрее всех прочих, осознавших опасность, был специалист по зоологии парнокопытных, в три прыжка добежавший до своей машины и также прытко убравшийся на приличное расстояние. Его примеру последовали остальные. Более других – по части стресса – досталось кинооператору: преодолевая панический страх, он доснял необходимые метры своей пленки, чтобы донести до потомков минимальную реакцию некоего паранормального существа, доселе, быть может, купающегося в огненном эфире околосолнечного пространства.

Отдышавшись и понаблюдав в отдалении, приезжие решили, что делать здесь больше нечего. В любом случае, феномен этот с землетрясением связан не был и реальной опасности не представлял. С тем и укатили, пообещав прислать специалистов и выставить пост.

Метьюз с немалым чувством облегчения принял это разумное решение к исполнению.

Язык же просуществовал еще три дня, – не теряя ни градуса от своей высокой температуры, но странно холодея по причине совсем другой, – час за часом лишающийся некоторой порции своей реальности. Высокая комиссия из Эдинбургского университета успела сделать несколько десятков хроматических снимков и проб спектрального анализа. По ним установили с большой степенью достоверности химический состав «плоти» этого космического пришельца – кремниевые соединения, при температуре нагрева близко к 1700 градусов по шкале Цельсия.

В утро четвертое – от дня своего появления, тело померкло и растворилось окончательно, подобно розовым лучам зари в свете наступающего дня. Но еще в вечер предыдущего дня – иное диво, и уже напрямую связанное с Солнцем, заполнило слухами и без того загроможденный дикими сенсациями мир. Только теперь, в виду непосредственной обозреваемости этого феномена, вне домыслов и спекуляций, точно по формуле «лучше один раз увидеть, чем…», – каждый мог убедиться в очевидности этого.

Вот только, – разве что диво это нельзя упомянуть вне той атмосферы политического толка, окутавшей к тому времени землю.

*** 130 ***

Вначале опять как будто никто ничего не понял, ну при чем здесь какой-то «Гарин»… хотя и было им уведомлено заранее о том, какое событие и где должно было произойти. Но уже в вечер дня катастрофы два эсминца английской эскадры, базировавшиеся на Мальте, снялись с якоря и в кратчайший переход достигли американского флагмана. После односложных переговоров, подкрепленных радио из штаб-квартиры Антанты в Брюсселе, вся флотилия стран агрессоров круто осадила и встала на рейде вблизи берегов Марокко. Так застопорилась начавшаяся вторжением через Гибралтар карательная экспедиция против Гарина.

Следующим этапом было осмысление роли одного человека во всей этой истории с чередой землетрясений и теми бедами, обрушившимися на мир. Ввиду отсутствия аналогов происходящего – ученые эксперты привлекались постольку-поскольку. Ситуация меж тем требовала принятия самых энергичных мер. Кабинет министров стран Антанты заседал беспрерывно. На четвертый день этих умопомрачительных событий непосредственно встретились главы правительств ряда ведущих стран, входящих в дюжину (с Японией – чертову…) экономически развитых и политически мощных структур. Для места встречи была выбрана Исландия. Где, как не в стране гейзеров, было обсуждать эту вполне вулканическую тему: «Гарин и весь остальной мир». А положение, нет слов, становилось пиковым.

Беспрерывно поступали сведения о новых катаклизмах, разрушениях и жертвах. Стихийно образовывались комитеты и подкомитеты, на базе гуманитарной помощи наиболее пострадавшим районам Средиземноморья, Ближнего и Среднего Востока. Начался и сходный процесс – навстречу… как ведутся противоположные концы одного туннеля, пока не подрыли окончательно… Один из таких комитетов в Средней Азии разросся, централизовался и разом отпочковался, призывая в свидетели Аллаха (под председательством госпожи Вибхути) и обвиняя во всех бедах правительства стран Антанты. Вместо того, чтобы аналитически строго, по всей видимости событий взыскать с преступника Гарина, она неожиданно обрушилась с критикой всех власть предержащих в Европе (как будто где-то еще существовало подобие прежней власти). Всего этого вкупе оказалось достаточно, чтобы Антанта распалась, на холодно-вежливую Англию, страну наименее пострадавшую; Францию, отделавшуюся легким испугом, и кинжально озлобленные Италию, Турцию, Грецию и прилегающие малые народности и страны, иные из которых перестали существовать в прежних своих границах, как, например, княжество Монако, занимавшее до того отдельную гору и с землетрясением осевшее в пухлую кучу щебня и мусора. Все это в целом, конечно, не способствовало авторитету властей и контролю над ситуацией. Ширилась и росла паника. Все Средиземноморье было охвачено брожением, сподобленному бродяжничеству целых, прежде цивилизованных, народов. Требовали разъяснений и помощи у конкретных правительств; другие – их отставки. В худших случаях – как, например, в Черногории, Сербии – вооруженные формирования, разделенные по этническим признакам, начали между собой бескомпромиссную борьбу, грозящую перейти во всеобщую Балканскую войну.