Елена Арсеньева - Любящие братцы (Мария-Антуанетта, Франция)

• Название: Любящие братцы (Мария-Антуанетта, Франция)
• Автор: Елена Арсеньева
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-24596-3

Любовь и коварство. Светлое чувство и низменная страсть идут часто рука об руку. Порой люди добиваются своей цели, устилая свой путь к ней трупами соперников или тех, кто был верен им и кого они предали, следуя своему плану. Но ожидает ли интриганов расплата? Получила ли наказание Далила, отдавшая Самсона в руки врагов? Что чувствовала коварная Мата Хари, обманувшая многих и оставшаяся одна в роковую минуту, когда от нее отвернулись те, кого она любила?..

---

Филипп был, конечно, в курсе всех дел, творившихся в Версале. Он отлично знал о том, что разочарованная Мария-Антуанетта пыталась забыться в хороводе балов и празднеств. Разумеется, вокруг нее так и кружили настойчивые воздыхатели – опасное положение! Она ведь лишена любви! При дворе вовсю сплетничали, а персонажами сплетен были уже знакомые нам братья: граф де Прованс и граф д’Артуа.

Граф де Прованс успел жениться на дочери короля Сардинии Виктора-Амедея III – Луизе Савойской. И тем не менее он по-прежнему вожделел Марию-Антуанетту. О да, он был умный, образованный, начитанный человек, его насмешливый, коварный, эгоистичный ум, его тщеславие и скупость отвращали от него принцессу, и она все больше времени проводила с Карлом д’Артуа. Они были похожи: оба обворожительны, элегантны, остроумны, но в то же время легкомысленны и беззаботны. Карл был истинно влюблен (ну и что, что его тоже обвенчали с сестрой Луизы Савойской, Мари-Терезой?)...

Эти двое веселились очень легкомысленно: то прятались в кустах во время игр в парках Версаля, то катались на ослах. Причем Мария-Антуанетта почему-то с них все время падала так, что юбки ее самым нескромным образом задирались...

Прованс сходил с ума от ревности. Шартр сходил с ума от ненависти и бессилия. Они желали унизить женщину, которая оскорбляла их чувства. И оба, не сговариваясь, пошли одним путем: клеветы и оговоров.

В 1774—1789 годах Париж наводнили памфлеты, посвященные «многочисленным любовным похождениям нашей распутной австриячки». В выражениях авторы не стеснялись, и вот, например, только один отрывок из опуса некоего Гупи:

«Мария-Антуанетта на какое-то время, кажется, задержала свой взор на графе д’Артуа. Но очевидно, что этот принц, не способный, впрочем, ни на какую работу мысли, сообразил все-таки, что становиться ее любовником довольно рискованно. Из-за этого или из-за того, что он предпочитал беспутную жизнь необходимости сдерживаться и быть осмотрительным – к чему обязывало бы подобное положение вещей, – между свояком и свояченицей все свелось к ночным прогулкам и играм слишком невинным, чтобы кипящая энергией Мария-Антуанетта долго ими довольствовалась».

А вот что автор пишет от имени принцессы:

«Чтобы постоянно держать д’Артуа впряженным в мою колесницу, я не отказывалась от его ценных уроков и даже превосходила его. Его природное непостоянство взяло верх над моими бесконечными уступками. Он стал со мной небрежен. Я вынуждена была позволить ему насладиться другими удовольствиями и даже принять в них участие, чтобы не потерять его окончательно».

Кто же был непосредственным сочинителем памфлетов, стишков, песенок, откровенно порнографических рассказиков? О, ни Прованс, ни Шартр не скупились на деньги, чтобы оплачивать первоклассные перья – Бомарше, сочинителя бессмертных комедий, Бриссо, будущего трибуна, Мирабо, красноречивого адвоката, но всех опережал плодовитостью знаменитый Шодерло де Лакло, личный секретарь герцога Филиппа Шартрского, автор «Опасных связей». Они были талантливы, порою до гениальности, но произведения их были очень хорошо оплачены, хотя питались не только деньгами, но и ненавистью к тем, кто исключал их из круга привилегированных лиц. И они не уставали оттачивать свое мастерство, изобретая все новые и новые гнусности о королеве.

Стефан Цвейг писал об этом: «Маленькие печатные или рукописные листки передаются под столом из рук в руки, заслышав чужие шаги, их тотчас прячут за корсаж. В книжных лавках Пале-Рояля книготорговцы приглашают благородных господ, обладателей бриллиантовых пряжек на туфлях, кавалеров Креста Святого Людовика, в заднюю комнату и, тщательно закрыв дверь, извлекают из какого-либо пыльного угла спрятанный в макулатуре новый памфлет против королевы, контрабандой доставленный из Лондона или Амстердама. Но печать удивительно свежая, пожалуй даже, влажная, возможно, памфлет отпечатан в этом же доме, в Пале-Рояле, принадлежащем герцогу Орлеанскому, или в Люксембургском дворце. Не колеблясь, знатные покупатели платят за брошюру подчас больше золотых, чем в ней страниц. Их, этих страниц, десять-двадцать, но какими ехидными, пикантными остротами они сдобрены, какими скабрезными эстампами украшены. Такой пасквиль – чудесный подарок возлюбленной-аристократке, одной из тех, кому Мария-Антуанетта отказала в чести быть приглашенной в Трианон; такой подарок доставит больше удовольствия, чем драгоценное кольцо, чем веер. Написанные анонимами, тайно отпечатанные, непостижимым образом распространенные, порхают эти клеветнические сочинения повсюду – и в Версале, и в парке дворца, и в будуарах парижских дам, и в провинциальных замках. Гнаться за ними, пресечь их распространение – безнадежная затея: какие-то невидимые силы препятствуют этому. Листки эти оказываются в самых неожиданных местах. Королева находит их под салфеткой у столового прибора, король – на своем письменном столе, среди бумаг; в театральной ложе королевы, пришпиленный иголкой к бархату барьера, торчит злобный стишок, а ночью, стоит лишь ей взглянуть из окна комнаты вниз, как она услышит давно уже всеми распеваемую насмешливую песенку, которая начинается вопросом:

Каждого мысль гложет:
Сможет король? Иль не сможет?
Королева страдает в тоске...

А заканчивается песенка, после перечисления некоторых эротических подробностей, угрозой:

Королева Туанетта,
В вас любви к французам нету,
Убирайтесь-ка обратно в Австрию.

Некоторые авторы памфлетов даже обвиняли Марию-Антуанетту в желании отравить супруга, чтобы расчистить графу д’Артуа дорогу на трон. Граф де Прованс, мечтающий о троне денно и нощно и бывший первым на него претендентом, очень заботился о своей репутации доброго и любящего брата короля Людовика XVI, а поэтому всячески чернил его жену и младшего брата.

В 1779 году в Париже ходила по рукам злая поэма под названием «Любовь Карла и Туанетты» и множество подобного чтива. И что, разве только жители Сент-Антуанского предместья читали ее? Сначала придворные дамы прятали в веерах скабрезные стишки, заучивали наизусть, а затем горничные сих дам распространяли их среди своих любовников. Так аристократия просвещала народ... себе на погибель. Интимная жизнь короля и королевы обсуждалась во дворцах и притонах, на рынках и площадях. Король, который или НЕ ХОЧЕТ, или НЕ СПОСОБЕН, – что более позорное можно сказать о мужчине в стране, известной своей галантностью и куртуазностью?

И вот уже в осмелевшем народе, не без участия «цепных псов» – графа Прованса и герцога Шартра, сочиняют и распевают скабрезные песенки:

Сегодня снова спорим мы:
Да СМОЖЕТ ли король?
Сыграет ли он, наконец,
Свою мужскую роль?
Рыдает королева,
Ах, вне себя от гнева:
Не может возбудиться,
Не может продолжать.
И ... его годится
Мочу лишь изливать! 

Надежда наша, о Луи,
Да вздуй же ты свою Мари!

Падал престиж короля. Падал престиж власти. Качались столпы, ее подпирающие...

Разумеется, Марии-Антуанетте приписывали не только Карла д’Артуа. Каждый ее шаг обсуждался и смаковался. Стоило ей выехать с каким-нибудь кавалером (с Лозеном, например, или с Куани), и досужие болтуны немедля зачисляли его в ее возлюбленные. Утренняя прогулка в парке с придворными дамами и кавалерами – и тотчас же всюду шушукаются о невероятной оргии.

Как вам понравится такое:

«Мария-Антуанетта почти каждую ночь отправляется в Трианон, где в наряде амазонки предается наслаждениям то с женщинами, то с мужчинами попеременно. Среди ее ночных друзей-атлетов особенно заметен прекрасный семнадцатилетний юноша. Его приятная внешность, нежная кожа, подбородок с едва пробивающимся пушком, символом мужественности, его голос, стройный стан возбудили желания похотливой Марии-Антуанетты. В будуар королевы его привела камеристка Кампан, наперсница ее удовольствий...»

С первых дней пребывания Марии-Антуанетты во Франции ее близкой подругой стала Тереза-Луиза де Савуа-Каринян, княгиня де Ламбаль, молодая и красивая двадцатипятилетняя вдова. «Мария-Антуанетта совершала с подругой ночные прогулки под деревьями парка, обнимала ее, резвилась, отбрасывая всякий этикет», – сообщают мемуары современников. Разумеется, на королеву обрушилась волна злословия и обвинений в противоестественных пристрастиях.

Ну а уж когда Мария-Антуанетта сдружилась с мадам де Полиньяк, эта волна превратилась в настоящий шквал. Жанна де Полиньяк была красивая, далеко не добродетельная интриганка. На пятнадцать лет она сделалась доверенным лицом королевы. «Все видели, как они гуляли обнявшись, прилюдно обнимались и, держась за руки, говорили часы напролет».

Все эти вроде бы забавные обвинения спустя десяток лет всплывут в «Полной исповеди его святейшества графа д’Артуа, переданной им по его прибытии в Мадрид главному инквизитору и ставшей гласной благодаря приказу Его Величества, чтобы показать нации его подлинное раскаяние. Напечатано в подвале Бастилии, в Париже, 23 июля 1789 года».