Елена Арсеньева - Отражение в мутной воде

• Название: Отражение в мутной воде
• Автор: Елена Арсеньева
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-14096-4

Внезапно жизнь молодой журналистки Тины Донцовой превратилась в охоту, где она выступает в качестве добычи, жертвы, гонимой беглянки. Гибнут друзья, дающие ей приют, а самые безобидные люди на поверку оказываются врагами, не знающими жалости. Многое и многих придется пережить Тине, пока она не узнает, что перешла дорогу международной преступной организации, рядом с которой знаменитый сицилийский «Спрут» – просто безобидная золотая рыбка. Как избавиться от гнета смертельной опасности? И можно ли вообще избежать судьбы, которая, как известно, неотвратима?..

---

Ладно. Все это они обсудят с Тамарой. Есть, слава богу, и в кошмарной Москве человек, который узнает ее в любом обличье, которому можно верить, а главное – который поверит, что Тина не спятила. Что она осталась жива чудом. Света, царство ей небесное, похоже, так этого и не поняла, разве только уже перед самым концом…

Тина содрогнулась.

В купе уже царила предприездная суматоха, пассажиры сдавали белье, собирали вещи, а она все лежала, свернувшись, на своей верхней полке и грезила, хорошо бы вовсе не слезать с нее. Поезд опустеет, его угонят на запасные пути, а Тина останется здесь. Потом, вечером, состав вновь подадут на первый путь Курского вокзала, вновь отправят в Нижний… Так и поведется: запасные пути, вокзал, дорога, Москва, запасные пути, вокзал, дорога, Нижний Новгород… А Тина останется лежать на верхней полке в двадцатом вагоне, забившись в уголок, угревшись после изнурительного, непроходящего озноба, и все страхи останутся за пределом спасительной дремоты, которая покрывает ее подобно теплому, неброскому одеялу…

– Девушка, вы что это тут залегли?! Пассажиры все давно сошли, а она!..

* * *

Телефон Тамары не отвечал так долго, что Тина совсем отчаялась и решила перезвонить позднее. Конечно, Томка выключила его по случаю выходного дня и уникальной возможности выспаться. Дичь, если подумать: звонить москвичке в семь утра в воскресенье! Тина уже потянулась повесить трубку – и вдруг та ожила:

– Ал-ле?..

Одно из двух: либо Тамарка по-прежнему выкуривает по две пачки в день, подобно Жану Маре, который таким замечательным образом решил в молодости приобрести хриплый голос, либо в ее квартире завелось существо мужского пола!

– Ал-ле? Кой хрен звонит в такую рань и молчит?

Пожалуй, все-таки мужик. А поскольку способа убивать людей по телефону, как верно подмечено в одном классическом детективе, еще не придумано, Тина осмелилась-таки вступить в разговор:

– Извините за ранний звонок, пожалуйста, вы не могли бы позвать Тамару, если не затруднит, конечно?

– Затруднит, – прохрипел голос. – Нету здесь никаких Тамар!

Тина просто-таки воочию увидала, как он тянется бросить трубку, и испуганно залепетала:

– Подождите, подождите! Это 292-92-40? Такой номер?

– Номер такой, а Тамары все равно нету, – с жутким подвывом зевнув, сообщил незримый собеседник.

– Ой, подождите, ради бога, не бросайте трубку! – заверещала Тина. – Почему нет Тамары? Это ведь ее телефон, Тамары Голландской. Улица…

– Я и сам знаю, на какой улице живу, – перебил обладатель хриплого голоса. – А твоя Тамара квартиру продала и смоталась в Израиль, понятно?

– Ка-ак? – выдохнула Тина.

Однако разговорчивость утреннего собеседника имела свой предел: после короткого раздраженного: «За хорошие башли!» – в трубке зазвучали короткие гудки.

Томка уехала в Израиль… С ума сойти! Уехала – и даже ничего не сообщила подруге! Неужели до сих пор в обиде на Тину после их последнего разговора? Тина тогда ляпнула что-то вроде: Израиль, мол, это совершенно искусственное государственное образование, вроде жутковатой (по способу возникновения) Еврейской автономной области, ну а историческая судьба евреев – растворяться во всяком другом народе…

– Много ты понимаешь в исторических судьбах евреев! – обиделась Тома, которая после переезда в Москву будто с печки упала – столь остро начала ощущать свою национальную принадлежность и все разговоры теперь сводила к тому, что коричневая чума в России подымает голову. Конечно, это были чисто столичные модные слоганы, однако Тина по-глупому обижалась, напоминала Томке про Хабаровск, где живут самые что ни на есть щирые интернационалисты (дальневосточная специфика!), та огрызалась… И вот вам – нате! Уехала!

– Девушка, вы уже поговорили? Разрешите!

Кто-то вынул из ее рук телефонную трубку.

Тина затравленно огляделась, постепенно начиная постигать, что, собственно, произошло. Тамары больше нет в Москве, а это автоматически означает, что у Тины больше нет в Москве приюта. Она здесь одна, совершенно одна!

Одиночество навалилось, как тяжелый, душный мешок, закрывший весь мир. Тина физически ощущала грубую холстину, липнущую к лицу и отнимающую дыхание. Так и чудилось, что мешок вот-вот будет перехвачен у щиколоток, потом Тину схватят чьи-то грубые, немилосердные руки, куда-то поволокут, и очень скоро она ощутит, как расступится студеная вода Москвы-реки под тяжестью ее тела…

Тина вздрогнула так, что чуть не упала. Какая-то семейная пара испуганно шарахнулась в сторону вместе со своими сумками.

– Ломка небось! – донеслось испуганное.

Да, пожалуй, и правда. Ломка всей жизни, всех надежд!

Ну, ничего-ничего, попыталась успокоить себя Тина. Самое разумное – пойти в гостиницу. Хотя бы на сутки: помыться, отоспаться, немного прийти в себя. Попроситься в двух-, а лучше в трехместный номер, чтобы не оставаться в этом гнетущем одиночестве. Болтовня соседок успокоит ее…

О господи, всю жизнь Тина предпочитала собственное общество любому другому, а теперь… фонарик, что ли, купить вон в том киоске, включить его и восклицать, подобно Диогену: «Ищу человека!»

И внезапно ее осенило. Есть, есть у нее знакомые в Москве! Это муж и жена. Правда, знакомство с ними очень даже шапочное, вернее, телефонное. С этой самой женой Тина говорила раза два-три, когда та звонила в Нижний. И это была Людмила Ивановна, мачеха Валентина!

Тину передернуло. То ли привычный озноб, то ли и впрямь могильным холодом повеяло при воспоминании об этом имени. Ладно, не надо преувеличивать. Они с Людмилой Ивановной всегда так мило беседовали, та считала, что Тина должна ей звонить и даже наведываться, если вдруг окажется в Москве.

Ну вот и оказалась. А денег за спрос по-прежнему не берут. Почему не попытать счастья?

Вот только номер бы вспомнить… А он был элементарный: 145-45-45. Просто грех не позвонить по такому телефону!

Только не сейчас. Хотя бы часик, а то и два надо еще потерпеть. Люди спят. Первое побуждение в таких ситуациях – поскорее избавиться от абонента и отправиться досыпать. Нет, уж лучше Тина как-нибудь проведет время… скажем, сходит в душ. Есть ведь здесь где-нибудь душ, на этом вокзале!

«Цивилизация портит человека», – подумала Тина спустя час, когда, с ног до головы вымытая, с подновленно-рыжими волосами, она вновь подходила к ряду телефонов-автоматов. Это же надо, чтобы на душе так полегчало после обыкновенного душа, принятого, прямо скажем, в экстремальных условиях!

Или цивилизация здесь как раз ни при чем? Вода извеку была целительницей, смывала хвори действительные и мнимые, сглаз, порчу, притку и уруки, относ и призор.

Ох, дал бы Бог, чтобы и с Тининой жизни она смыла наконец это мрачное, липкое, будто кровь, наваждение!

Веря в лучшее, Тина набрала номер – и сердце ее упало, когда вместо акающего, медлительного говора Людмилы Ивановны в трубке зазвучал торопливый мужской голос:

– Алло! Вас слушают!

Это не мог быть отец Валентина: он ведь прикован к постели. К тому же голос молодой.

«Наверное, ошиблась номером», – приободрила себя Тина и молча повесила трубку. Перевела дух – и снова набрала 145-45-45, до боли вдавливая пальцы в кнопочки. Однако голос от этого не изменился:

– Да, слушаю. Кто это?

– Извините, – пискнула Тина. – Позовите, пожалуйста, Людмилу Ивановну…

– Не могу, к сожалению, – приветливо сказал мужчина. – Ее дома нет.

О господи! Неужто и она уехала в Израиль?!

– Извините, а когда она будет? Я перезвоню, если можно…

– Вряд ли вы ее застанете. – Голос не утратил беспечной приветливости. – Мужа Людмилы Ивановны позавчера увезли в больницу, она тоже там.

– Ох, боже ты мой… Что с ним?

– С легкими что-то. От неподвижного положения. Но я с Людмилой Ивановной каждый день общаюсь и могу ей передать все, что вы скажете.

Тина замялась. Эх, да что толку приветы передавать! Разве Людмиле Ивановне теперь до ее приветов? Хотя…

– А вы кто? – отважилась спросить.

– Я? Ну, как бы это объяснить попроще… У ее мужа был сын, а я – его двоюродный брат. По матери.

– Двоюродный брат Валентина?! – недоверчиво воскликнула Тина. – Не может быть!

– Почему это? – Собеседник вроде бы даже обиделся. – Что, Валька хуже других, что ли? А вы сами, собственно, кто?

Что ответить?

– Н-ну… знакомая.

– Чья? Людмилы Ивановны?

Мужик, похоже, большой любитель потрепаться! Сразу видно, что до столицы еще не дополз нижегородский эксперимент по установке счетчиков на телефоны.

– Нет. Скорее Валентина. Но это неважно. Вы не могли бы передать Людмиле Ивановне, что звонила Тина? Я… понимаете, я сейчас в Москве… ну, я звоню с вокзала, думала, может…

– Ти-на? – недоверчиво переспросил мужчина. – Нет, правда?

– Да, а что такое? – озадачилась она, не совсем понимая, чем вызвано изумление: самим фактом звонка или ее дурацким именем.