Николай Басов - Высший пилотаж киллера

• Название: Высший пилотаж киллера
• Автор: Николай Басов
• Жанр: Боевик
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-004483-6

Он – ас спецопераций. Его зовут Терминатор. Он работает на секретную Контору. Ему предстоит найти и обезвредить человека, убивающего простым прикосновением руки. И этот человек – экстрасенс, прошедший подготовку в КГБ. Экстрасенс, ставший киллером и мечтающий заработать миллионы долларов. Терминатор идет буквально по трупам, сея смерть и, проливая бандитскую кровь, – идет по следу неуловимого экстрасенса. Он должен его убить…

---

Конечно, квартиру снимает для меня каждый раз кто-то еще, чтобы меня не видели в лицо, и на каждой новой квартире стоит мобильная, совершенно невидимая глазу сигнализация, которая помогает определить, что происходит в помещении, своего рода «черный ящик». Разумеется, она будет эффективна только тогда, когда все для меня уже произойдет. Как каждый черный ящик.

Сначала, когда я не привык, а ситуация с Галей была и вовсе ненадежной, я не мог водить к себе подружек. Как представишь, что на пленке остаются охи, ахи, вопли и пожелания, произнесенные задыхающимся девичьим голоском, так с души воротит, чуть не насильником себя ощущаешь. А теперь ничего – привык. Впрочем, теперь мне и думать об этом хочется все реже, и все реже этим заниматься.

Как говорит психолог, опасность сказывается на оперативнике двояко – или он бросается во все тяжкие и не может пропустить юбку, чтобы ее не задрать, по крайней мере, чтобы не попробовать ее задрать, или у него как ножом отрезает. У меня, похоже, второе, чему я не рад, но – тут уж я могу свидетельствовать – синдромы не выбирают.

Пока я укладывал оружие в сумку, Шеф вообще-то мог уже и уезжать, но он сидел в кресле, делал вид, что вертит большой стеклянный кубок, который я обычно держу на столе, потому что он – первоклассное оружие, хотя это незаметно даже опытному глазу. Он следил за тем, как я хожу, не поворачивая головы, почти незаметно.

Я, должно быть, действительно разнервничался, потому что поймал себя на том, что укладываю в сумку второй бронежилет подряд. Потом опомнился, выбросил большой, оставил только маленький, но положил новую пластину, я ее даже не использовал ни разу, потом немного запасного белья, обязательно «узи» с подмышечной кобурой, любимый «ягуар» и кучу патронов. Еще всякие причиндалы, маску, две тоньфы, кучу ножиков и «астру». Хотя ее я взял уже и с некоторым сомнением.

«Ягуар» я люблю по двум причинам. Во-первых, ручка этого револьвера очень удобна для меня и очень неудобна почти для каждого другого стрелка. А кроме того, итальянцы выпустили довольно большую партию этих игрушек в исполнении для газового патрона. Встречались они и у нас. А это значило, что никто определенно не мог сказать – то ли у меня настоящий девятимиллиметровик, то ли пугало для не очень решительной шпаны.

Я чувствовал, что стрелять придется не понарошку.

– Паршивое дело, Шеф. Не знаю, почему, не понимаю ничего, но чувствую, что паршивое. – Он не дрогнул. – Ты бы хоть что-нибудь еще добавил о нем.

– Илюх, не могу. – Если ласкательные пошли вперед, значит, нужно думать о втором «узи». – Основной потребовал, чтобы ты работал абсолютно самостоятельно.

– Ну что-то сказать всегда можно.

Шеф посмотрел в окошко, поставил кубок на место.

– Вообще-то, я знаю ее уже скоро лет тридцать. Она жила в соседнем дворе, на Костомаровской набережной, в одном из маленьких таких дощатых домиков. Там даже второй этаж располагался так низко, что домушники могли без труда забираться, впрочем, тогда и домушников почти не было… Мы вместе ходили в Дом культуры Метростроя – богатое по тем временам заведение. В танцевальный кружок, как тогда говорили. Она была моей партнершей.

– И ты, конечно, в нее влюбился.

– Конечно. Очень. Иногда мне кажется, это до сих пор не прошло. Все-таки первая моя настоящая знакомая девчонка.

– А наш псих что говорит?

– Что я испытал гормональный и эмоциональный подъем, ощутив близость девичьего тела. Ты не особенно уважай всех этих экспертов. Они мир видят каким-то искаженным.

– Ну, не знаю, наш эксперт по оружию – толковый парень. Например, разрывные пули делает совсем неплохо.

Шеф хмыкнул:

– Этот эксперт никогда не танцевал всерьез. Там не то что близости не чувствуешь, там ненавидеть это тело начинаешь, потому что так его таскаешь, что потом ложку ко рту поднести не можешь.

– А мне показалось, сейчас ты ее уже простил.

Шеф подумал, снова посмотрел в окошко. Теперь я за ним наблюдал, а он это позволял. Нет, паршивое дело мне предстояло.

– Простил, и она это знает. Только теперь у нее не будет возможности ничего мне доказать. Как и у меня – что-то доказать ей.

Я в последний момент вспомнил про костюм, хоть один да мог пригодиться, поэтому я упаковал его в специальный кейсик, проверил газ, воду и сделал вид, что готов. Потом вспомнил, бросился к столу и быстро выволок катушку липкой ленты. Этой лентой следовало укреплять пушки в самых неожиданных местах, например, под сиденьем стула, на котором сидишь, или клеить пленных.

– Шеф, мне очень понравилось все, что ты рассказал, но я все равно не понимаю, как она взнуздала наш отдел, да еще так круто, что мы похожи скорее на пожарных, чем на особистов?

Он прошел к выходной двери, поставил квартиру на сигнализацию. Знал, как это делается, не хуже меня. Я решил на этот раз так легко не отставать.

– Шеф, что ты знаешь такого, что заставляет меня подсознательно всего сегодня бояться?

Он посмотрел на меня своими большими, зелеными, как бутылочное стекло, глазами. За такие глаза в Голливуде ему предложили бы ангажемент без знания актерского ремесла и даже без языка. И я уверен, для него специально писали бы роли – как он смотрит на героиню, а остальное она сама делает.

– Шеф, что в этом деле не так?

Он очень хотел что-то сказать, я прямо читал в его миллионодолларовых глазах волнение и почти дружеское участие. Но это длилось недолго, всего-то пару секунд. Он захлопнулся, как устрица, усмехнулся своей впечатлительности и открыл дверь. Момент был упущен.

– Работай самостоятельно. Я – только на подхвате.

Глава 4

Я проснулся в незнакомой постели, и сначала мне это очень понравилось – мягко, уютно, удобно. Потом мной почему-то овладела паника. Я сунул руку под соседнюю подушку, «пушки» там не было, тогда я все равно скатился с кровати, вдруг успею закрыться…

Потом я все вспомнил. Все мои «пушки», и «узи» тоже, висели на спинке очень красивого стула с резной дубовой спинкой. Еще на столе были разложены причиндалы для смазки и чуть не полста коробок разных патронов.

Не спуская глаз с патронов, я поднялся на ноги. Все было правильно, патроны были на месте, я был на месте, я собирался их в кого-то выпулить, и кто-то скоро умрет. Подумать только, я еще не начал ходить в церковь, только пробовал украдкой креститься на колокольни, и вдруг – собираюсь холодно и с наибольшей эффективностью замочить, может быть, даже не одного, а нескольких людей, которые об этом не подозревают.

Да, скорее всего сразу до виновника всех этих событий не добраться, придется сначала пройти его окружение, телохранителей, горилл, попок… К тому же работать придется в образе и одному. А это значит, что ментов для ареста не вызовешь, оперативникам задержание не сдашь, все – сам.

Но пока следовало начать, как говорят англичане – первые вещи сначала. Я успокоил дыхание и попытался выровнять пульс. Потом сходил в душ.

Душ был великолепный, с такой сантехникой, что я просто не видел ничего подобного даже в западных фильмах. Потом неторопливо оделся.

Вообще-то я собирался сначала посидеть с документами, которые мне вчера поздно вечером забросил курьер, а это значило, что можно пожить в тренировочном. Это было особенно приятно потому, что, как я видел в свое окошко, выходящее, естественно, в наш крохотный внутренний дворик, в котором, как я и предсказывал, стояла теперь, помимо двух хозяйских машин, моя темно-серая «Волга», – итак, я видел, на улице бушевала метелица. Этакая ласковая, январская, московская метелица, с крупными хлопьями снега под одиноким фонарем, со свежим, очень мягким снегом на подоконнике, с ранними, изумительными по глубине тона сумерками, густеющими над этими старомодными крышами.

Потом я увидел, как Анатолич вышел во двор, зачем-то подышал на руки, посмотрел на небо, достал, как фокусник, из-за двери лопату для снега и стал прокладывать первую, узенькую еще тропинку к воротам. Правильно, первый проход для возможных гостей, мало ли кто теперь пожалует. Когда поселился этот чужак, то есть я.

Я не сомневался, что он видел свет в моем окне, и гадал, что я буду делать. И удастся ли мне сделать хоть что-то. Кстати, мог он что-нибудь знать? Нет, вряд ли. Я убрал постель и потащился на кухню. Там уже весело полыхали газовые плиты. При виде их я сразу понял, почему вчера нам так быстро подали совершенно свежий кофе.

Воеводина посмотрела на меня смеющимися глазами. Я не знал, что ее развеселило, но это сразу же наладило доверительный контакт. Она подала мне большой заварочный чайник и в особую вазочку положила кучу печенья, от которого я едва сумел отказаться – настолько оно было аппетитным.

Потом, предупредив, что могу и не выйти к завтраку в девять, который теперь мне полагается есть вместе с хозяйкой, я поднялся наверх. После третьей чашки чаю я почувствовал, что еще и не начинал жить по-настоящему, а следовательно, пора было браться за работу.