Эдгар Берроуз - Марсианские шахматы

• Название: Марсианские шахматы
• Автор: Эдгар Берроуз
• Жанр: Научная Фантастика

---

– А ее?

– Не знаю.

– Не важно. Идем!

Тара высоко подняла свои аристократические брови. Неважно! Она – принцесса Гелиума, единственная дочь Главнокомандующего Барсума!

– Подожди! – сказала она. – Это очень важно. Если ты ведешь меня к своему джеду, объяви, что я принцесса Тара из Гелиума! Дочь Джона Картера, Главнокомандующего на Барсуме!

– Придержи язык! – скомандовал Сент. – Говори только тогда, когда тебя спрашивают. Идем за мной!

От гнева Тара чуть не задохнулась.

– Идем! – повторил Чек, схватив ее за руку, и Тара пошла. Сейчас она была лишь пленницей. Ее ранг и титулы ничего не значили для этих бесчеловечных чудовищ. Они провели ее через короткий коридор в комнату, стены которой были выложены белым изразцовым материалом, отчего она была ярко освещена. У основания стены имелось множество небольших круглых отверстий, несколько больших, чем в туннеле. Большинство из них были замурованы. Напротив входа располагалось отверстие, отделанное золотом, а над ним тем же драгоценным металлом был выложен какой-то герб.

Сент и Чек остановились посреди комнаты, и девушка оказалась между ними. Все трое молча стояли перед отверстием в противоположной стене. Около него на полу лежало безголовое мужское тело богатырских размеров, а с обеих сторон отверстия стояли вооруженные воины с обнаженными мечами. Трое пришедших ждали примерно минут пять, пока кто-нибудь появится из отверстия. И наконец оттуда вышел калдан огромного размера. Он был вполовину больше тех, кого уже встречала Тара, и гораздо отвратительнее. Кожа остальных была синевато-серого цвета, а у этого калдана она была синей. Глаза его и рот были окружены лентами белого и алого цветов. Из каждой ноздри выходили две ленты, белая и алая, и окутывали всю голову.

Никто не говорил и не двигался. Существо взобралось на лежащее тело и укрепилось у него на шее. Тело встало и приблизилось к девушке. Лууд взглянул на нее и заговорил с ее спутником.

– Ты третий десятник полей Лууда? – спросил он.

– Да, Лууд. Меня зовут Чек.

– Расскажи, что ты знаешь о ней, – он кивнул на Тару.

Чек повторил свой рассказ, затем Лууд обратился к девушке.

– Что ты делала в границах Бантума?

– Сильный ураган подхватил мой аэроплан и унес в неизвестные земли. Ночью я спустилась в долину за пищей и водой. Появились бенсы и заставили меня искать спасения на дереве. А затем твои люди схватили меня, когда я пыталась уйти из долины. Я не причинила им вреда. Все, чего я прошу, это разрешения свободно уйти.

– Пришедший в Бантум никогда не уходит из него, – сказал Лууд.

– Но мой народ не воюет с твоим. Я принцесса Гелиума, мой прадед джеддак, мой дед джед, мой отец Главнокомандующий Барсума. Ты не имеешь права задерживать меня, я требую освобождения.

– Пришедший в Бантум никогда не уходит из него, – повторило существо без выражения. – Я ничего не знаю о тех жителях Барсума, о которых ты говоришь. Есть лишь одна высшая раса – бантумиане. И вся природа призвана служить им. И ты выполнишь свое предназначение, но не теперь – пока ты еще слишком худа. Мы откормим ее, Сент. Мне надоел мой рикор. Может, у этого будет более приятный вкус. Странно, что какое-то существо могло пробраться в долину: ведь в ней так много бенсов… Тебя, Чек, я награжу. Я повышаю тебя в звании и перевожу с полей под землю. Отныне ты будешь находиться в подземельях, где место каждого истинного бантумианина. Больше тебе не нужно будет выносить свет ненавистного солнца или смотреть на безобразное небо и на другие омерзительные создания на поверхности. Ты должен будешь присматривать за пойманным тобой рикором, следить, чтобы он вволю ел и спал, и больше ничего. Ты понял меня, Чек, – ничего больше!

– Я понял, Лууд, – ответил он.

– Уведите ее! – скомандовало существо.

Чек повернулся и повел Тару из помещения. Девушка была потрясена ужасной судьбой, ожидавшей ее, – судьбой, от которой, казалось, не было спасения. Было совершенно ясно, что эти создания лишены вежливости и рыцарских чувств, к которым она привыкла. Спасение из этих лабиринтов представлялось ей совершенно невозможным.

За пределами приемной комнаты их догнал Сент и о чем-то долго говорил с Чеком, затем конвоир повел ее через запутанную сеть подземных коридоров, пока они не оказались в небольшом помещении.

– Мы останемся здесь до тех пор, пока Лууд не пошлет за тобой. Если он найдет, что ты недостаточно упитана, он использует тебя для других целей. – К счастью, девушка не поняла, о чем он говорит.

– Спой мне, – вдруг сказал Чек.

Таре совсем не хотелось петь, но она тем не менее запела: она решила не упускать ни малейшей возможности для спасения, а если она установит хорошие отношения со своим конвоиром, шансы убежать отсюда возрастут. Во время этого тяжелого испытания, совершенно обессилевшего девушку, Чек стоял, устремив на нее взгляд.

– Чудесно, – сказал он, когда она закончила. – Ты заметила, что я не сказал об этом Лууду? Если бы он узнал, то оставил бы тебя при себе и заставил бы петь, когда ему захочется, а у меня не было бы возможности слушать тебя.

– Как ты можешь знать, что ему понравилось бы мое пение? – спросила она.

– Оно бы ему понравилось, – ответил ей Чек. – Если оно нравится мне, значит, понравится и ему, мы же совершенно одинаковы.

– Людям моего народа нравятся разные вещи, – сказала девушка.

– Удивительно, – заметил Чек. – Всем калданам нравится и не нравится одно и то же. Если я нахожу что-то новое, что нравится мне, я уверен, что и остальным кандалам оно понравится. Вот почему я уверен в том, что Лууду понравилось бы твое пение. Мы все совершенно одинаковы.

– Но ты не похож на Лууда, – сказала девушка.

– Лууд – король (я использую слово «король» для обозначения вождя или правителя калданов, так как настоящее бантумианское слово непереводимо и непроизносимо на английском и означает оно примерно то же, что на Земле выражение «пчелиная матка» (примеч. Джона Картера)), он больше и богаче украшен. Но в остальных отношениях он не отличается от нас. Разве не Лууд произвел яйцо, из которого я вылупился?

– Что? – удивилась девушка. – Я не поняла тебя.

– Да, – объяснил Чек. – Все мы происходим из яиц Лууда, так же как рой Моака происходит от яиц Моака.

– О! – понимающе воскликнула Тара. – Ты хочешь сказать, что у Лууда много жен, и что вы все – его потомки?

– Вовсе нет, – ответил Чек. – У Лууда нет жен. Он сам откладывает яйца. Ты не поняла.

Тара слушала.

– Попытаюсь объяснить, – сказал Чек, – если ты обещаешь потом спеть для меня.

– Обещаю.

– Мы не подобны рикорам, – начал он. – Рикоры – существа низшие, подобно тебе, бенсам и всем остальным. У нас нет пола, за исключением короля, который двупол. И он производит множество яиц, из которых вылупляемся мы, рабочие и воины. В каждой тысяче яиц есть одно, которое содержит зародыш другого короля: из него вылупляется король. Ты заметила замурованные отверстия в приемном зале Лууда? В каждом из них находится король. Если один из них выберется оттуда, он будет бороться с Луудом и постарается убить его. Если ему это удастся, он станет новым королем. Но звать его будут тоже Лууд, и все пойдет по-прежнему, разве мы не одинаковы? Лууд живет уже очень долго и произвел множество королей, но только несколько из них живы и сменят его, когда он умрет. Остальных он убивает.

– А почему он держит больше, чем одного короля? – спросила девушка.

– Бывают несчастные случаи, – ответил Чек, – когда погибают все короли в рое. Тогда мы идем в соседний рой и берем короля у них.

– Значит, все вы – дети Лууда? – спросила она.

– Некоторые из нас произошли из яиц прежнего короля, которого тоже звали Луудом. Но этот Лууд живет уже давно, и в живых уже осталось мало потомков его предшественника.

– Долго ли вы живете? – спросила Тара.

– Очень долго.

– А рикоры?

– Нет, рикор живет не более десяти лет, – сказал он, – пока остается сильным и полезным. Когда они не могут больше служить нам по возрасту или болезни, мы оставляем их на полях, и ночью их съедают бенсы.

– Как ужасно! – воскликнула девушка.

– Ужасно?! – повторил он. – Не вижу в этом ничего ужасного. Рикоры – всего лишь безмозглое мясо. Они не видят, не слышат, не чувствуют. Они могут двигаться только с нами. Если мы не принесем им пищу, они умрут с голоду. Мыслей у них меньше, чем у наших доспехов. Все, что они могут делать для себя, это взять пищу из кормушки и положить в рот. Но с нами – вот посмотри, – и он гордо указал на прекрасную фигуру, которую он увенчивал, – полны жизни, энергии, чувств.

– Как вы это делаете? – спросила Тара из Гелиума. – Я не понимаю.

– Я покажу тебе, – сказал он и лег на пол. Затем отделился от тела, которое осталось лежать, подобно неодушевленному предмету. На своих паучьих лапках он подошел к девушке. – Смотри: видишь это? – И он показал ей пучок щупалец в задней части головы. – Рядом со ртом рикора есть отверстие, в которое выходит позвоночник. Через это отверстие я прикасаюсь щупальцами к спинному мозгу. И немедленно начинаю контролировать каждую мышцу тела рикора, оно становится моим, я владею им, как ты владеешь своим. Я чувствую то, что чувствовал бы рикор, если бы у него была голова и мозг. Если он ранен, я страдаю, пока связан с ним. Но если рикор ранен или заболел, мы оставляем его и берем другого. Точно так же мы ощущаем и физическое удовольствие. Когда твое тело изнурено, оно сравнительно бесполезно. Если твоему телу больно, тебе тоже больно. Если оно убито, ты умираешь. Ты раба глупой массы мяса, костей, крови. В твоем теле не больше удивительного, чем в теле бенса. Только твой мозг делает тебя выше бенса, но твой мозг связан с телом. У нас совсем не так. В нас мозг – это все. Он составляет девяносто процентов нашего веса. У нас лишь простейшие жизненные органы, мы не нуждаемся в совершенных и сложных системах мышц, нервов, мяса и костей. У нас нет легких, и нам не нужен воздух.