Елена Блаватская - Тайная доктрина. Том III

• Название: Тайная доктрина. Том III
• Автор: Елена Блаватская
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-017573-6, 5-966-696-071-0, 5-17-013385-5, 5-966-696-068-0

«Тайная доктрина» – масштабнейшее и таинственнейшее из произведений Елены Блаватской, одного из величайших теософов, философов и мистиков второй половины XIX – начала XX в., женщины, долгие годы изучавшей эзотерические учения самых разных народов – и создавшей на основе этих учений свое собственное – всеобъемлющее, уникальное, очень необычное – и удивительно логичное в своей явной неортодоксальности.

Кто мы? Зачем пришли в этот мир? Куда уйдем после смерти? Существует ли вообще тот самый «смысл бытия», который веками, тысячелетиями ищут ученые, философы, маги?

Возможно, ответы на эти «проклятые вопросы человечества» найдутся в странной, загадочной Книге Дзиан, тайна которой открывается лишь избранным.

---

Наиболее часто употребляемая формула изгнания была следующая. Она очень многозначительна.

Люди, боги, избранники, души умерших, амоус, негры, менти-у, не смотрите на эту душу, чтобы проявить жестокость по отношению к ней.

Это адресовано всем, кто был знаком с магией.

«Амулеты и мистические имена». Эту главу называют «очень таинственной», ибо она содержит заклинания, обращенные к Пенхакахакахернеру и Уранаокарсанкробиту, и другим таким же простым именам. Шаба говорит:

У нас имеются доказательства, что мистические имена, подобные этим, были общеупотребительны во время пребывания израильтян в Египте.

И мы можем добавить, независимо от того, египетские они или израильские, это колдовские имена. Изучающий может справиться об этом в трудах Элифаса Леви, например, в его «Grimoire des Sorciers». В этих заклинаниях Озирис называется Мамурам-Кахаб и его умоляет предотвратить нападение дважды мертвых хоу на оправданного хоу и его ближайших родственников, так как проклятый (астральный призрак)

Может принять любую форму, какую только пожелает, и проникнуть по желанию в любое место или тело.

Изучая египетские папирусы, начинаешь делать открытие, что подданные фараонов не очень то были склонны к спиритизму или спиритуализму того времени. Они страшились «благословенного духа» мертвого больше, чем римские католики боятся дьявола!

Но насколько неуместны и несправедливы обвинения против египетских богов, что они являются этими «дьяволами», а также против жрецов, что они творят свои магические чудеса с помощью «падших ангелов», видно более чем по одному папирусу. Ибо часто в них попадаются записи о колдунах, приговоренных к смертной казни – точно они жили под протекцией святой христианской инквизиции. Вот один случай из времен царствования Рамзеса III, взятый де Мирвилем у Шаба.

Первая страница начинается со словами: «С того места, где я нахожусь, к народу моей страны». Есть основание полагать, как будет видно, что человек, который написал это от первого лица, является судьей, делающим доклад, обращая его к народу, после обычной формулы, ибо вот главная часть обвинения: «Этот Хай, плохой человек, был надсмотрщиком (возможно, содержателем) овец; он сказал: «Могу ли я достать книгу, которая мне даст великую власть?» ... И была ему дана книга с формулами Рамзес-Мери-Амена, великого бога, его царственного господина; и ему удалось овладеть божественной силой, дающей ему возможность очаровывать людей. Ему также удалось построить жилище и найти очень глубокое место, и он создал людей из Менх (магических гомункулов?) и... любовные писания... выкрав их из Хены (оккультной библиотеки дворца» рукою каменщика Атирма... принудив одного из надсмотрщиков отойти в сторону и действуя магически на других. Затем он стремился узнать будущее с их помощью, и ему это удалось. И все ужасы и мерзости, которые гнездились в его сердце, он осуществил и применял их все на практике так же, как и совершал другие великие преступления, такие как ужас (?) всех богов и богинь. Также пусть будут применены к нему законы, карающие великою (суровою?) смертью, таковые, как повелевают божественные слова. Обвинение на этом не останавливается – оно детализирует преступления. Первая строка говорит о руке, парализованной с помощью людей из Менх, которым стоит только сказать «пусть то-то и то-то будет сделано», как это и будет сделано. Затем следуют большие мерзости, такие, которые заслуживают смерти... Судьи, рассмотревшие его (обвиняемого) дело, закончили словами: «Пусть он умрет согласно приказу фараона и согласно тому, что написано в строках божественного языка»!

М. Шаба говорит:

Документов подобного рода полно, но задача проанализировать их все не может быть предпринята с теми ограниченными средствами, какие имеются в нашем распоряжении.[460]

Существует надпись, взятая в храме Хонса, бога, который обладал властью над элементариями, в Фивах. Она была преподнесена М. Приссон д'Авенном Императорской – ныне Национальной – библиотеке Парижа, и впервые была переведена м-ром С. Берчем. В ней заключается целый роман магии. Он относится к дням Рамзеса ХII [461] двадцатой династии; мы теперь переводим его с изложения М. де Ружэ в таком виде, как он приводится де Мирвилем.

Этот памятник рассказывает нам о том, как один из Рамзесов двадцатой династии, собирая в Нахараине дань, уплачиваемую Египту азиатскими народами, влюбился в дочь вождя из Бахтена, одного из данников, женился на ней и после возвращения в Египет возвысил ее в ранг королевы под королевским именем Ранефру. Вскоре после этого вождь из Бахтена отправил гонца к Рамзесу, прося помощи Египетской науки для Бент-Рош, младшей сестры королевы, у которой заболели все конечности.

Гонец ясно просил, чтобы был послан «мудрец» (посвященный Рех-Хет). Царь приказал вызвать всех придворных иерограмматиков и хранителей сокровенных книг из Хены и, выбрав среди них царского писца, Тот-эм-Хеби, умного человека, знатока писаний, поручил ему исследовать эту болезнь.

По прибытии в Бахтен Тог-эм-Хеби обнаружил, что Бент-Рош одержима хоу (Ем-сех-'еру-кер x'oy), но заявил, что он сам слишком слаб, чтобы вступить в борьбу с ним.[462]

Прошло одиннадцать лет, но состояние молодой девушки не улучшилось. Вождь из Бахтена опять послал гонца, и по его формальному требованию Хонс-пеири-Секлерем-Зам, одна из божественных форм Хонса – Бога-Сына в Фивинской Троице – была отправлена в Бахтен...

Как только этот бог (воплощенный) произнес приветствие (беса) пациентке, она сразу почувствовала себя освобожденной, и хоу, находящийся в ней, сразу же проявил свое желание подчиниться приказу бога: «О великий Бог, который заставляет призраков исчезать», сказал хоу, «я твой раб и возвращаюсь туда, откуда я пришел!» [463]

Очевидно Хонс-пеири-Секлерем-Зам был действительный иерофант класса, называемого «сынами Бога», так как про него сказано, что он был одною из форм бога Хонса, что означает, что либо он считался воплощением этого бога – аватаром, либо совершенным посвященным. Из этого же самого текста видно, что храм, к которому он принадлежал, был одним из тех, к которым была прикреплена школа магии. В нем был хен, или та часть храма, которая была недоступна всем, кроме верховного жреца, библиотека, или хранилище сокровенных трудов, для изучения и охраны которых назначались особые жрецы (те, с которыми советовались все фараоны в очень важных случаях), и где они сообщались с богами и получали от них советы. Разве Лукиан не рассказывает своим читателям в описании храма Иерополиса о «Богах, которые независимо проявляют свое присутствие»? [464] И далее, о том, что он однажды путешествовал со жрецом из Мемфиса, который рассказал ему, что он провел двадцать три года в подземных криптах своего храма, получая наставления по магии от самой богини Изиды. И опять мы читаем, что сам Меркурий обучал Великого Сезостриса (Рамзеса II) священным наукам. По этому поводу Яблонский замечает, что в этом он видит основание, почему Амун (Аммон) – откуда, по его мнению, произошло наше «Аминь» – был действительно взыванием к свету.[465]

В папирусе Анастази, который изобилует различными формулами для вызывания богов и заклинаниями против хоу и стихийных демонов, параграф седьмой ясно показывает, как различаются действительные боги, планетарные ангелы, от оболочек смертных, которые остались в Камалоке, словно как бы для того, чтобы соблазнять человечество и еще более безнадежно запутывать его в напрасных поисках истины вне оккультных наук и завесы посвящения. Этот седьмой стих по поводу таких божественных вызываний, или теоматических консультаций говорит следующее:

Это божественное и великое имя [466] должно вызываться только в случаях абсолютной необходимости и когда вызывающий чувствует себя абсолютно чистым и безупречным.

Не так обстоит дело в формулах черной магии. Рювенс, говоря о двух ритуалах магии Анастазийской коллекции, замечает, что они

Неоспоримо образуют наиболее поучительный комментарий к «Египетским мистериям», приписываемым Ямвлиху, и лучшее дополнение к этому классическому труду для понимания тавматургии философских сект, тавматургии, обоснованной на древней египетской религии. Согласно Ямвлиху, тавматургия осуществлялась с помощью служения второстепенных гениев.[467]

Рювенс заканчивает замечанием, которое очень значительно и очень важно для оккультистов, защищающих древность и подлинность своих документов, ибо он говорит:

Все то, что он (Ямвлих) выдает как теологию, мы находим историей в наших папирусах.

Но почему тогда отрицать подлинность, вероятность и, более всего, достоверность тех классических писателей, которые все писали о магии и ее мистериях в духе величайшей почтительности и восхищения? Послушайте Пиндара, который восклицает: