Анна Богданова - Самый скандальный развод

• Название: Самый скандальный развод
• Автор: Анна Богданова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-14609-1

У Мани Корытниковой все хорошо: новый муж, новая жизнь. Однако свадебное путешествие пришлось отложить. А все из-за родственников: они-то остались старые. Со всеми их бедами и закидонами. И вместо того, чтобы проводить с любимой женой медовый месяц, Манин муж вынужден решать их проблемы: искать сбежавшую бабушку, помогать матери, которой нужно срочно развестись с супругом, беспардонно изменившим ей с торговкой рыбой!.. Да еще и работать. Так что за весь месяц молодые – ни днем, ни ночью! – практически ни разу не остались наедине. Но разве это повод, чтобы подавать на развод?..

---

– Что вы можете еще сказать о Панкрате Захаровиче? – поинтересовался Апофеозов. – Как его фамилия, как называется деревня, в которой он живет?

– Деревня как деревня! А сказать я вот еще что могу! – словно вспомнив нечто важное, возбужденно проговорила она: – Он до пенсии коровок осеменял... Ну, чтоб у них без быков телята рождались! – крикнула она на всю студию, после чего сначала раздалось тоненькое хихиканье, что невозможно было даже распознать, кому оно принадлежит – мужчине или женщине, потом все присутствующие грохнули от смеха, а ведущий шепотом спросил у помощницы:

– Он что, зоофил, что ли? – и тут же поспешил утешить бабушку, но таким тоном, будто знал наверняка, что старуха-то не иначе как сумасшедшая: – Будьте уверены, Вера Петровна, мы приложим все усилия, чтобы найти вашего Панкрата Захаровича, – а в сторону кому-то прошипел: – Этот кусок с бабкой тоже вырежете.

– Ах, какой хороший паренек! – восторженно сказала она, подобострастно глядя на «паренька» с набриолиненными волосами.

Через полчаса мы наконец-то вышли из телецентра на свежий воздух. Ада шла рядом, держа на руках Афродиту, которая время от времени злобно тявкала, показывая маленькие острые клычки, больше похожие на кошачьи.

– Ой! Какое чудо! – восторженно пролепетала мама и попыталась погладить Афродиту.

– Она кусается! Кусается, кусается! – предупредила Ада.

– Мы еще и кусаемся! – еще больше умилилась мамаша. – Какая маленькая! Меньше моего Рыжика! – И она, тяжело вздохнув, задумчиво проговорила: – И где-то сейчас мои кошарики? Ну, да ладно, скоро я всех их найду! – оптимистично сказала моя родительница и спросила: – А что это за порода?

– Йоркширский терьер. Да. Йоркширский терьер!

– Глупости! У этой собаки нет ничего общего с йоркширским терьером!

– Мне-то лучше знать! Да, лучше! Лучше! Я отдала за нее кучу денег! Кучу, кучу!

– Оставим это, – устало сказала я. Голос Ады действовал на меня ужасно – он словно тонкая стальная пластина врезался в мозги.

– Да! – вдруг опомнилась мама и строго спросила Аду: – Я что-то не пойму, с какой стороны, – она сказала это так, будто говорила «с какого боку припеку», – вы приходитесь моей Машеньке сестрой?

– Как это? Что это значит, с какой стороны?! С какой стороны! Я – дочь родного брата ее отца!

– Это Михаила, что ли? – дошло до мамы, и я почувствовала некоторое облегчение, что Ада была не подставным лицом, как Креветкин и Шкуркина, а, вполне возможно, действительно приходилась мне двоюродной сестрой. – Маш, ты не помнишь дядю Мишу? Он, кстати, твой крестный отец!

– Э-э... – я натужно вспоминала. – Он мне еще куклу подарил в оранжевом таком платье, – неуверенно проговорила я.

– Да, да, да! – обрадовалась она и печально добавила: – Хороший был человек, жаль, что его нет теперь с нами! Это его Ленка в могилу свела! Змеюка подколодная! Такая, помню, стерва была! – выпалила моя родительница, упустив тот факт, что именно Ленка, подколодная змеюка и стерва, произвела на свет странную во всех отношениях девушку, которая шла сейчас рядом с нами. – Адочка, как мать-то поживает? – как ни в чем не бывало спросила она.

– Вышла замуж и уехала на Камчатку. Да! На Камчатку! На Камчатку!

– Что ты говоришь?! А ты-то как живешь? Сама-то замужем? Дети есть? – пытала Адочку мама. – Ой, помню тебя совсем маленькой! Вот такой же маленькой, как твоя собачка! Родилась ты вся синяя, думали, помрешь. Мы с Мишкой каждый день в роддом шлялись... А там мало того, что никого не пускают, так еще и карантин какой-то объявили! Бывало, оставлю Маньку (ей тогда год всего был) свекрови и бежим с твоим отцом к вам, – пустилась в воспоминания мамаша. – Мой-то долдон в армии был! Как там, кстати, Манин отец? Кондрашка-то его еще не хватила?

– Мама! – укоризненно проговорила я.

– Нет еще пока, нет пока, – с поразительной серьезностью ответила Ада. – И вообще я с ним не знаюсь, не знаюсь. Слышала только, что в прошлом году он спьяну раз семь машину вдребезги разбивал, а потом чинил. Да, чинил.

– Все халтурит? Народ по ночам обирает?! Дальше-то не продвинулся! – с усмешкой заметила мама и для контраста заявила: – А я вот скоро в Германию поеду!

– Правда? – обомлела Адочка. – А я... – но она не договорила, потому что мы уже подошли к машине Власа и вокруг нас столпились члены содружества, Галя Харитонова, Иккина мамаша, Мисс Бесконечность и Олимпиада Ефремовна.

Вероника Адамовна с Нитрой были настолько увлечены беседой, что проскочили мимо и быстрым шагом почесали по направлению к метро, забыв даже попрощаться.

– Ну, как, Маш, нашла сестру? – спросил Влас, вылезая из машины.

– Знакомься, это Ада, моя двоюродная сестра, а это Влас, мой муж.

– Очень приятно, – сказал Влас, с интересом разглядывая Аду.

– Ты замужем? Ты замужем? Ты замужем? – Она, кажется, была поражена.

– Послушайте, а может, поедем все к нам?! Посидим, – предложил Влас.

– И я поеду! – зацепилась за эту идею Мисс Бесконечность.

– Правильно! – поддержала его Пулька, не дав раскрыть Огурцовой рот, которая тоже намылилась ехать и рванула к машине. – Вам нужно собраться в тесном домашнем кругу, а мы по домам.

– Но Машка же уезжает через день! – Анжелка все-таки раскрыла рот.

– Мы обязательно навестим ее в самое ближайшее время, – сурово проговорила Пулька, и я заметила, как она со всей силы наступила на огурцовскую ногу сорок второго размера.

– Маша, иди, попрощайся с друзьями, а я пока такси поймаю. Мы все не поместимся тут.

– Прямо не муж у тебя, а золото! – с ноткой зависти в голосе заметила Анжелка, когда мы отошли в сторону.

– Ага! На людях! – негодовала Пулька. – Это ж надо додуматься жену в медовый месяц в глушь несусветную отправить, где она будет сидеть в одиночестве и кроме пьяных рож деревенских мужиков ничего не увидит!

– Зачем ты Машку расстраиваешь?! Ей и так не сладко! – проговорила Икки. – Все будет хорошо, Маш, ты не переживай, мы к тебе будем приезжать на выходные...

– А в будни тебе все равно некогда – начнешь новый роман писать, – утешал меня Овечкин.

Мы еще постояли минут десять, а когда я увидела, что Влас поймал такси, расцеловала друзей и с комком в горле побежала к машине.

– Машечка, я за вас так рада! – находясь в расстроенных чувствах после прощания с содружеством, я не заметила, как на меня надвигается необъятный бюст двенадцатого размера в самодельном лифчике из панам, пока не уткнулась в него носом.

– Ой! Извините! – пробормотала я, очутившись перед великаншей – Галей Харитоновой, маминой подругой.

– Ничего, Машечка, ничего. Я и за Полечку очень рада. Хоть мир посмотрит! А бабушка с вами поедет?

– Да вроде бы собирается.

– Она у вас, как моя мама. Бывало, приеду к ней в дом престарелых, а она мне все: «Топа-топа, топа-топа». Ну, до свидания, Машечка, – сказала она и размашистой походкой отправилась в сторону метро.

«Интересно, что значит «топа-топа»?» – гадала я, пока не услышала, как мама кричит на Мисс Бесконечность.

– А я сказала, ты поедешь домой! Тебе и так твой ненаглядный Жорик сегодня такой клистир с патефонными иголками поставит, что ой-ой-е! Мало не покажется!

– Я ему позвоню! Власик, дай мне телефон, – потребовала старушка. – Ну номер-то мой набери! – нагло сказала она и, схватив трубку, ласковым, нежным голосом проворковала. – Жорочка, сыночек, как ты там? Животик не болит? Зубик дергает?! Это к непогоде, мальчик мой! – утешала она свое любимое шестидесятипятилетнее чадо. – Жорочка, я сегодня ночевать не приеду. Ой! Ой! Ой! – испугалась она, вероятно, услышав в свой адрес весьма нелестные отзывы. – При чем тут Панкрат Захарович?! Я у Машки ночую. Сейчас я тебе трубку дам, чтобы ты успокоился! – и она стала пихать мне трубку.

– Не буду я с ним разговаривать, – отпиралась я. – Я с ним за десять лет словом не перекинулась – теперь-то с какой стати?!

– Скажи, что я у вас ночевать останусь! Надо же, как трудно! Язык, что ли, отсохнет?

Она все-таки всучила мне трубку. Я, как робот, выговорила металлическим голосом:

– Бабушка сегодня останется ночевать у меня, – и дала отбой.

– Такой ревнивый мальчуган вырос, Липочка! А почему ты думаешь, он меня под домашним арестом держит? Боится, как бы у него новый папа не появился! – делилась она с подругой, залезая в машину.

За стол я, мама, Влас, Мисс Бесконечность, Олимпиада Ефремовна и Адочка с Афродитой сели лишь в полдевятого вечера.

– Ада, так я не поняла, ты замужем? – вернулась к прерванному у телецентра допросу мама.

– Я пять лет назад развелась. Развелась! Развелась! Я модельер, человек творческий! Я не переношу, когда меня придавливают. Придавливают, когда я не выношу! – В моих мозгах и ушах снова задребезжала стальная пластина.

– А дети-то у тебя есть? – не отступала мама.

– Не люблю детей! Не люблю! Они кричат, визжат, меня от этого в дрожь бросает. Мне для работы необходима тишина. Тишина, тишина, – выдала Адочка, сажая Афродиту рядом с собой на свободный стул и наваливая ей в тарелку гуляш и красную икру. А моська вдруг положила передние лапки на стол, гавкнула, после чего хозяйка сняла с нее розовые ботиночки, и я увидела, что у Афродиты на когтях настоящий маникюр.