Кир Булычев - Покушение на рассвете

• Название: Покушение на рассвете
• Автор: Кир Булычев
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18314-0

---

Впереди была траншея. Земля была выброшена из нее бруствером, и Лера побежала по брустверу, тогда как Маргарита шла по той стороне траншеи и что-то кричала Лере, хотя не было слышно.

И тут Лера увидела, что из-за кустов выходит тот самый человек. И держит в руке что-то черное, массивное, блестящее. Он спешил вперед, будто хотел перехватить женщин, обогнать их. Он смотрел под ноги.

Лера попыталась остановиться, но ноги заскользили по глине, и она мгновенно – не успела опомниться – съехала ногами вперед в неглубокую траншею, оставленную водопроводчиками.

Она бухнулась в лужу, в холодную, как тысяча айсбергов, воду, но не почувствовала этого и не почувствовала боли.

Она сидела по пояс в воде.

Она старалась унять сердце. Поезд еще громыхал где-то над головой. Было стыдно вылезать, потому что такой грязной женщины не может быть.

Поезд прошел. Тишина возвращалась медленно, будто наступила на звук поезда.

– Маргарита! – позвала Лера негромко.

Никто не откликнулся.

Не может быть, чтобы Маргарита убежала, оставив ее!

Лера поднялась и, держась ладонью за мокрую ледяную стенку траншеи, сделала десять шагов до того места, где были мостки, ведущие наверх.

Снаружи было даже тепло. По сравнению с жижей на дне траншеи.

Лера вытащила тело на траву. Встала на четвереньки, чтобы не съехать обратно, потом медленно выпрямилась. Маргариты не было видно. Не было и вора.

Наверное, только что пришла электричка, за гулом товарного она ее упустила – через лесок шли люди.

Лера попыталась оглядеть себя – желтые, в глине, ботинки, желтый от низа до пояса плащ, грязные руки – чудовище! И в таком виде ты собираешься ехать на торжество?

Люди, шедшие с электрички, смотрели на нее с удивлением, видно, принимали за алкоголичку местного разлива. Пошла за бутылками и упала, а может, и ночевала в траншее.

«Куда же делись остальные лица нашей драмы?» – спросила Лера себя.

От мужчины никаких следов не осталось.

А от Маргариты? От Маргариты, как ни странно, остались следы. И странные. В двух шагах от Леры, на краю траншеи, валялся воротник от плаща – вроде бы такой плащ был на Маргарите. И перчатка, а вот и вторая, пластиковый пакет с огурцами – некоторые огурцы вывалились из пакета и рассыпались темно-зелеными штрихами на желтом берегу траншеи.

Маргариту украли?

Этого быть не может.

Но попробуйте отыскать иное объяснение этой сцены.

Тогда зачем стаскивать с нее перчатки, зачем отрывать воротник плаща? Где ее черная сумочка? Удивительно, что, если Лера не теряла сознания, ее плен в траншее продолжался не более минуты.

– Маргарита! – закричала Калерия и осеклась. Не потому, что испугалась возвращения вора, а потому, что не могла убедить себя, что и перчатки, и сумка, и воротник не имеют отношения к Маргарите. Оставалась надежда, что та пошла вперед, к станции, оглядываясь, чтобы не пришлось ей, такой чистюле, тащить из болота бегемота.

Успокоив так себя – в нормальный день ей бы так просто себя не успокоить, – Лера побежала к станции. Но когда выбежала на пустую платформу – никакой Маргариты там, конечно же, не было. Лера поняла, что в таком виде в Москве появляться нельзя. Единственный выход – возвращаться на дачу, переодеваться и потом бежать к шоссе и ловить попутку.

На даче, скупо отвечая на охи и ахи бабушки и сына, Лера быстро переоделась и поспешила к шоссе.

Исчезновение Маргариты, конечно же, беспокоило ее, но ему наверняка найдется реалистическое объяснение – чудес на свете не бывает. Хотя на свете бывают разбойники и насильники.

Машина, к счастью, попалась быстро, но как Лера ни ломала голову, вся история, начиная с ночного визита вора до черной штуки в его руке, от женского лица за стеклом на рассвете до исчезновения Маргариты, не имела смысла.

Когда Калерия прибежала в институт – шофер не стал везти ее до места, и пришлось потерять полчаса на метро, – она, конечно же, опоздала. Все уже ушли к директору. Все там, с гостями. А жаль, могли бы и подождать – чей праздник, в конце концов?

Лера побежала по коридору на второй этаж, в крыло, где располагались начальственные кабинеты и конференц-зал.

В коридоре было пусто. День не присутственный, и до зарплаты далеко.

Ужасно обидно, что произошла задержка. И стыдно, ведь это ее проект. Конечно, Саша Добряк и дети смогли все объяснить, но их можно сбить, запугать, чем и будет заниматься тот толстяк из Минпроса и две методистки из старых дев. Да и сам директор может заартачиться.

Когда год назад Лера пришла к нему с идеей создания Коллективного гения, он не возражал. У него на носу были перевыборы, и, конечно, он стремился ухватиться за любое громкое начинание. Если получится – лавры поровну, сказал он тогда. Как будто разговор шел о супе. Но денег дал, часы дал, помещение для занятий дал и допустил детей до приборов и компьютеров, к которым детей обычно не подпускают.

А Лера с помощью системы тестов, разработанных молодыми энтузиастами, просеяла шестьсот школ, несколько детских и юношеских слетов физиков, прошерстила все олимпиады и собрала у себя в лаборатории шестнадцать детей – от двенадцати до семнадцати, с разными, большей частью трудными характерами, с разными психическими отклонениями, но объединенных одной общей чертой – одаренностью. Год они не расставались, год в некоторых семьях шли скандалы, а в других требовали для их детей особых условий, год, как Минпрос штурмовал институт чуть ли не с помощью ОМОНа, так как нельзя же детям не ходить в школу! Год, как смущенные, сагитированные, соблазненные Лерой преподаватели из нескольких университетов занимались с членами Детского садика по вечерам. Год… и сегодня решается судьба следующего года, решается судьба детей, за год ставших из талантов Коллективным гением. «Мы должны сплясать и спеть перед членами президиума Академии, а я валяюсь в траншее. Потому что это кому-то нужно?»

Это кому-то нужно?

Калерия даже остановилась, в ужасе от того, что такая версия могла прийти ей в голову.

И вошла в приемную директора она куда медленнее, чем бежала по коридору.

Это кому-то было нужно?..

Удивлению ее не было границ! Они отказались идти без нее!

Все ее дети – все девять, кто остался от первых шестнадцати, – обернулись к ней.

Они стояли у окна, шептались, чтобы не сердить секретаршу директора. Но при виде Калерии они все разом обернулись.

И разом ахнули.

Так и получилось: коллективное – а-ах!

Секретарша, существо средних лет и невзрачной внешности, испустила писк. Как котенок, которому наступили на лапу.

– Не сердитесь! – воскликнула Калерия от двери. – Я упала в воду, я ехала на попутке, потом расскажу. А что с вами? Вас не пустили? Вы отказались?

Они не отвечали. И, наверное, прошло секунд двадцать, прежде чем изумление улеглось настолько, что Алена Гинцбург сказала низким голосом:

– Это бред собачий, простите, Калерия Петровна.

– Хорошо ты меня встречаешь, – произнесла Калерия, вовсе не рассердившись.

– Да нет! Этого быть не может! – Арсен Исаакян кинулся к двери в кабинет директора и стал тянуть ее на себя. Арсен такой субтильный, слабенький, это было даже смешно, но секретарша не остановила его. А Алена подскочила к двери, и вместе они отворили ее так шумно и широко, словно все сразу очутились внутри кабинета, ставшего продолжением приемной.

А там… Там Лера увидела саму себя и поняла, чему так удивились дети.

Она сама, собственной персоной, стояла перед столом директора и так спешила договорить, что не обернулась на шум у двери.

– И я уверена, да, я совершенно уверена, что мой эксперимент, к сожалению, дал только отрицательные результаты! – говорила она, как вколачивала гвозди. – И нет смысла продолжать его. Надо вернуть детей в школы и дать им возможность нормально получить образование.

– Вот именно! – закричала сидевшая за Т-образным столом методистка. – Мы же неоднократно предупреждали.

– Простите, – сказала еще раз Калерия, глядя на своего двойника, в плаще, украденном с дачи, и даже с черной сумочкой, отнятой у Маргариты.

– Какого черта! – сказала Калерия. – Вы что, не видите?

Но никто ничего не видел.

Директор сначала, по близорукости, закричал, чтобы лишние очистили кабинет.

Методисты присоединились к нему. Академики смотрели баранами, лишь дети сразу приняли сторону настоящей Калерии.

И когда Калерия с черной сумочкой, сообразив, что ее затея провалилась, пошла, набычившись, на настоящую Калерию, ребята ринулись вперед и встали перед ней стенкой.

– Кто есть кто? – спросил в неожиданной тишине вице-президент.

– У нее чужая сумочка, – нашлась Лера. – У нее сумочка Маргариты Викторовны Гиндис. Она ее убила или украла…

Лже-Калерия посмотрела на сумочку, словно видела ее впервые.

Но Губайдулин, шустрый мальчик, смог вырвать сумочку раньше, чем лже-Калерия пришла в себя. Он раскрыл ее и под возмущенные крики присутствующих вытащил оттуда паспорт и столь торжественно поднял его над головой, словно был статуей с молотом в руке.