Виктор Бурцев - Пленных не брать!

• Название: Пленных не брать!
• Автор: Виктор Бурцев
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-11036-4

Недалекое будущее. Россия, раздираемая нищетой и внутренними конфликтами, обменявшаяся тактическими ядерными ударами с Украиной и ввязавшаяся в катастрофическую войну с Грузией. Бывший танкист Валерий Птахин, который оказывается замешан в загадочной военной миссии на нейтральной территории.

Недалекое прошлое. Советский Союз, войска которого незадолго до начала Великой Отечественной войны вторгаются в Финляндию. Полковой комиссар Станислав Воскобойников, направленный командованием в загадочную военную миссию в глубине финской территории.

Прошлое и будущее не пересекаются. Но рано или поздно две секретные миссии сольются в одну. Птахину и Воскобойникову придется принять участие в невидимой магической войне, ведущейся уже не первую тысячу лет.

---

– Да уж догадываюсь.

Чаю у него, что ли, попросить? Книжные каноны рекомендуют...

– Чайку у вас не будет? – спросил я.

– Чайку нету, – признался следователь и вздохнул. – Нету чайку. Зарплату задерживают, а уж про чай...

Мне почему-то сделалось неудобно.

– Да я так... И что мне инкриминируется, Аркадий Борисович?

– Да ничего, собственно, – огорошил он меня.

– То есть?

– Обычный административный арест, всё по закону. До трех месяцев.

– А били меня тоже по закону?

– Нет, били, надо думать, по почкам, – сказал следователь, проявив неожиданное чувство юмора.

Я знал этот анекдот, который он перефразировал, хотя его и запретили в свое время как профашистский. Еврея там били по морде, а не по паспорту.

– Шутите... И долго мне еще здесь сидеть?

– По закону – до трех месяцев, я ж сказал. Но я думаю, отпустят. Посидите дней пять, и отпустят восвояси. Этому... Мухтаровичу всё равно, а про остальных я вас с прашивал так... Постольку-поскольку. Работа. Так что идите, – он вызвал милиционера, – и впредь не грешите. Или хотя бы следов не оставляйте, так?

3

...Танки перли по черниговской земле, сворачивая аккуратные мазанки и плетни. Красивые, изящные машины «Т-80», а навстречу с украинской стороны шли точно такие же «Т-80», только с трезубами на броне. Мы к чертовой матери соскребли перед боем орлов и триколоры, нарисовали красные звезды, не поленились. Понаписали «На Киев!», «Спасай Россию» и всё такое прочее. Отцы-командиры посматривали косо, но не лезли. Самим, видать, хреново было.

Наш водитель Костик орал «Броня крепка». Во всех машинах, наверно, орали. Я вспомнил танковую атаку в «Обитаемом острове» Стругацких и нашел много общего. Блицкрегеры, мать нашу... Вот только танки у нас самые настоящие, боевые.

Потом появились хохляцкие вертушки, и наш танк получил свое одним из первых. ПТУРС сбил правую гусеницу, разнес катки, и мы полезли из люков, матерясь и вертя головами. Я малость оглох, а вот Костику досталось серьезнее – из ушей и носа текла кровь, и был он вроде как без сознания.

Наш лейтенант-москвич со странной фамилией Полиэглит сказал:

– Бля! Пошли назад, а то нас тут передавят на хрен, как клопов. Сейчас такое начнется! Не заметят ведь – ни наши, ни ихние. Намотают на гусеницы.

В дыму и копоти мы заспешили назад, таща Костика. Несколько раз мы его роняли, спотыкаясь на колдобинах, башкой стукали, но ему было всё равно, а нам и подавно.

Основная волна танков уже прошла, ее догоняли отдельные отставшие машины, да еще несколько горело после вертолетной атаки. Из некоторых вылезали черные фигурки, из большинства не выбрался никто.

– Бля буду, долбанут ядерным! Бля буду! – бормотал бегущий рядом со мной наводчик Лушкин, контрактник из Омска.

– Долбанут или нет – это еще неизвестно. От нее всё равно не убежишь. А вот чтобы свои не подавили, надо сматываться, – просипел я и полетел в траву, споткнувшись о какие-то дрова. Сильно ушиб коленку, но плакать над нею было некогда.

Когда мы оказались более или менее в тылу, Костик очухался и спросил:

– Убило кого?

– Типун тебе! – испугался Лушкин. – Кроме тебя, дурака, целы все.

– Короче, – сказал лейтенант, плюясь грязью. – Если не появятся ремонтники, медики или еще какие педики, посидим часок да и двинем дальше. Дезертирство не припишут, если надо – пусть идут проверяют, что там с танком.

Мы спрятались под старым перевернутым комбайном и закурили лейтенантский «Опал», Потом съели найденную в кармане у Лушкина пачку печенья и задремали. Спали часа четыре, а обнаружили нас ремонтники, которые тащили в тыл легко подраненные танки. Кто-то из них из скромности зашел отлить за укрывший нас комбайн и едва не обмочил лейтенанта, спавшего там, разинув рот.

– Танкисты, значит, – сказал толстый полковник, к которому нас привели. – Одни танкисты, мать их. Бегут и бегут. Сильно вас отгребали.

– Сильно, товарищ полковник, – согласился наш лейтенант. – А что слышно, наступление чем кончилось?

– Херней кончилось. – Полковник цыкнул зубом. – Херней началось, херней и кончилось. Стали.

– То есть как?

– Так и стали. Как бы перемирие, мать его. Наши боятся, что те тактическими ядерными грохнут, а те – что наши. Теперь кто первый грохнет, тот и победил.

И в этот момент как раз грохнуло.

Весь штабной лагерь раскидало к бениной маме. Учитывая, что был он в лощинке и вообще рвануло далеко, нам очень повезло. Вернее, мне и Лушкину. Костика, полковника и лейтенанта убило брошенным на палатку «Уралом» с кунгом-радиостанцией, а вот мы как-то выкрутились. Даже сознания не потеряли, только Лушкин руку вывихнул. А потом мы стали быстро-быстро драпать из зараженного района. Как нас мыли и чистили, вспоминать не хочется, как не хочется вспоминать и госпиталь, когда ждали: вот-вот сейчас начнется лучевая... Волосы полезут, глаза потекут... Поди ж ты, ничего. Не полезло и не потекло. Блевали, было, срали, как из брандспойта, но обошлось. Вовремя, видать, ломанулись, и лечили нас правильно, как надо. Пока лекарства имелись.

Лушкин лежал на соседней койке, рядом с летчиком-капитаном, которого в сутолоке сбил наш же противовоздушный комплекс «С-400». Катапультировавшемуся и поломавшему всё подряд летчику было совсем хреново, он матерился и стонал, а Лушкин тихонько радовался, что и жив остался, и какие-то денежки в виде компенсации по контракту получит... Он после войны мне письмо написал: что дочка родилась, что сам работает у китайцев на газопроводе и неплохо получает. Я написал кратенький ответ, и на этом переписка закончилась.

А может, и не закончилась. Просто я, как дурак, в Грузию поперся. Но это уже другая история.

4

За время моей беседы со следователем одиночка превратилась в «двушку». На верхней полке лежал крупный дядька в фуфайке и напевал себе под нос что-то заунывное. Завидев меня, он обрадовался, обрушился вниз и, высморкавшись, протянул мне ладонь:

– Константин.

– Валерик, – сказал я, пожимая эту грязноватую мозолистую граблю.

– А фамилия моя интересная – фамилия моя Горбачев, – продолжал Константин, тряся мою руку.

– Не родственник?

– Бог миловал.

– А за что запрессовали?

Мы сели на койку.

– Да ни за что, – заулыбался Горбачев. – Памятник взорвал.

– Который?

– Да Путину. Что возле шпалопропиточного стоял.

– Да ну?! Сам?

– Сам.

– А взрывчатку где надыбал?

– У вояк на самогонку выменял. Мало было самогонки, а то бы я его вообще на хрен по окрестностям разнес. А так только уронил, да голова отвалилась.

– Оппозиция, стало быть...

– Какая к бесу оппозиция. Заманал, прямо напротив стоит, я живу там, знаешь, где раньше на первом этаже винный был?

– Представляю.

– Ну вот. Встал с похмелья, башка трещит, во рту будто коты навалили, а тут еще он стоит... Я и пошел к воякам. А сам-то откуда? Чего сел?

– Под облаву попал, – соврал я на всякий случай. – А сам – безработный.

– Я тоже. А раньше, представь, водилой работал.

– А возле завода холодильников не ты взорвал?

– Не, какой-то другой мужик. Да их столько повзрывали за последний год, что не упомнишь. Одно время, помню, Лениных взрывали. А сейчас – Вованов. И ведь ремонтируют. Откуда только деньги на эту хрень находят?

– Ну, на хрень всегда находят...

Я примерился было снова подремать, а что ж еще делать-то, но появился мой друг капитан.

– Спать целишься? – спросил он. – Не выйдет. Пошли на допрос.

– Только с допроса, – развел я руками. – Или он забыл что?

– Иди давай, – поморщился капитан. Устал, видно, замотался, даже не стукнул. – Нечего тут вопросы задавать.

Я пожал плечами и пошел, куда вели. Неожиданно обретший и вновь потерявший собеседника мужик с сожалением проводил меня взглядом. Хороший, видать, дядька, хотя и с дурью.

Но повели меня уже не к следователю, а вовсе в другое место. Кабинет был почище и поуютнее, с кожаной мебелью и бархатными шторами на окнах. Следователь, или кто он там был по должности, тоже отличался от Аркадия Борисовича дорогим костюмом и откормленной внешностью. Судя по морде, он тянул минимум на подполковника, тогда как Борисыч был, скорее всего, задроченный старлей или капитан.

– Садись, Птахин.

Я сел.

– Ну что, друг ситный? Черножопого побил?

– Побил, – кивнул я.

– Правильно сделал, – заулыбался подполковник. – Чаю хочешь?

– Не откажусь.

Подполковник нажал кнопку селектора и сказал:

– Два чая и бутерброды.

Такой разговор мне нравился, хотя я просек, что подполковник явно из спецслужб. Типичные их прихваты. Вот сейчас и начнется настоящая беседа, из-за которой меня сюда притащили. А Борисыч был так, для проформы. Рутина.

Молодой лейтенант принес на подносе два стакана чаю с лимоном и тарелку с бутербродами. Подполковник придвинул бутеры поближе ко мне, сам взял с сыром, откусил половину и с набитым ртом произнес: