Александр Бушков - Печать скорби

• Название: Печать скорби
• Автор: Александр Бушков
• Жанр: Эпическая фантастика

Беса Мар-Кифая в наказание за проваленную операцию по уничтожению цивилизации Короны и Сварога, вмешательство которого и нарушило злодейские планы, демоны отправляют на Землю, устраивая своеобразное состязание. Обоих на время превращают в Сварогов, причем ни тот, ни другой сами не знают, кто из них настоящий. Земной мир может погибнуть, но может и выжить – его судьба зависит от того, кто из двух Сварогов первым доберется до наделенных магической силой развалин древнего сибирского города Аркаима.

---

Он хотел отвернуться – и не смог. Хотел закрыть лицо руками – и не смог. Белки дикаря, горящие белым, пульсирующим в такт тамтамов пламенем на трупно-сером лице, притягивали как магнит. И пламя это разгоралось, становилось все ярче, затмевая собой окружающий мир, и вот уже ничего не осталось во Вселенной – только два полыхающих огня, ослепительных, как дальний свет фар в ночи…

Сварог до скрежета сжал зубы и изо всех сил зажмурился, полный решимости не открывать глаза что бы ни случилось, хоть час, хоть год – пока организм полностью не очистит себя от зелья. Должен же организм лара, черт подери, как-то справляться с подобной напастью?!

– Это просто галлюцинация! – закричал он сквозь барабанный бой. – Этого ничего нет! Ничего нет! Я сижу на поляне! Уроды сейчас отдохнут, и мы двинемся дальше… – голос его сорвался (едрена мать, куда уж дальше-то!), и он позвал почти беспомощно: – Эй, кто-нибудь…

– Молчи! Вперед! – услышал Сварог рявк над ухом и почувствовал толчок плечом в спину, чуть не швырнувший его на землю. – Вперед, вперед, вперед!..

Сварог открыл глаза, споткнулся, едва не сбившись с ритма, но тут же выровнял шаг.

Окруженные кольцом давешних папуасов, он и двое пленников быстро, почти бегом продирались сквозь лес, уходили все дальше и дальше, ни на секунду не останавливаясь, перепрыгивая через кочки и канавки, огибая стволы громадных деревьев, поросших мочалом, наклоняясь под низко провисшими лианами толщиной в человеческую руку. Слева двигался молодой пленник, справа тяжело пыхтел старикашка.

Не было никакого грохота тамтамов – это его сердце бухало где-то возле самой гортани, барабанным боем («пудам-будух, пудам-будух») отдаваясь в ушах.

Вот, значит, отчего ломит все тело, а в горле застрял сухой, колючий ком: от изматывающей гонки через тропические заросли!.. Так что, это и есть настоящая реальность?!

Судя по тому, что сумерки сгустились еще больше и окрасились в бордовые тона, они выдерживают подобный темп не один час – уже спустился короткий тропический вечер…

В голове, в унисон с биением сердца-тамтама, стучало беспрерывно: «Мы… идем… по… Уруг… ваю… Мы… идем… по… Уруг… ваю…»

– Ы… ы… ы… ы… – при каждом выдохе из гортани пленного старика вырывался скрежещущий визгливый звук, как скрип несмазанного колеса. Смотреть на него было страшно: слипшиеся седые волосы, пот, разбухший вывалившийся язык. Не человек – зомби.

«О господи! – подумал кто-то внутри Сварога. – О господи, о господи, о господи…»

Лес расступился, показалась мутная извилистая речушка, маслянисто блестящая в свете заката, не речушка, ручей скорее. Оскальзываясь и падая, безумная процессия скатилась по глинистому берегу.

И тут дедуля достиг своего финиша. Лицо его, и без того черное, налилось багрово-синюшным цветом, дыхание сорвалось. Колени престарелого туземца подкосились, он рухнул в жирную глину, закатив глаза, прижимая руки к груди и жадно хватая ртом воздух. Явные симптомы инфаркта, но когда Сварог, морщась от боли в боку, склонился над ним, старик вдруг засучил ногами, заверещал коротко, страшно, дико, попытался отползти подальше, вжаться в склизкую почву.

Мурашки пробегали по коже от этого зрелища, а всего ужаснее было то, что Сварог понятия не имел, как помочь умирающему… «Это галлюцинация, галлюцинация!!! – надрывался кто-то в его голове. – Скоро все закончится! Мы идем по Уругваю…»

И тогда произошло, пожалуй, самое жуткое по своей ирреальности. Могучий пинок в бок отшвырнул его в сторону, и над агонизирующим аборигеном склонился предводитель туземцев. Несколько долгих секунд он внимательно вглядывался в его искаженное ужасом лицо, погладил по голой груди извивающегося пенсионера, поднял руку… и одним стремительным ударом вонзил пальцы ему в диафрагму! Абориген издал мяукающий звук и выкатил глаза, а предводитель отряда все толкал и толкал руку, все глубже погружая ее внутрь туземца. Черная в закатном свете кровь пузырилась вокруг его запястья. Сварог шарахнулся назад, не в силах отвести взгляд. Наконец чертов дикарь, судя по всему, задел какой-то жизненно важный орган в организме сородича, потому что тело несчастного выгнулось дугой и тут же обмякло бесформенной кучей. А туземец поднял над головой, демонстрируя всем, зажатый в кулак кусок мяса, с которого падали тягучие темные капли.

«Сердце, – отстраненно понял Сварог, – это его сердце…»

Соплеменники изувера гавкнули что-то в унисон, и предводитель стремительно, в четыре надкуса сожрал то, что держал в руке. И Сварог понял, что сейчас свихнется окончательно.

…Он не знал, сколько времени продолжался этот безумный марш-бросок, счет времени был потерян давным-давно. То ли наступила ночь, то ли в глазах потемнело от напряжения, но он уже ничего не видел перед собой, мир сузился до крошечного пятнышка света, тускло горящего впереди, в неимоверной дали…

Сварог не мог остановиться. Не мог задержаться хоть на мгновенье, чтобы подумать, осознать и разобраться: новый ли это виток галлюцинаций или он на самом деле мчится через непроходимые заросли? Или… или это таким макаром проявляется демоническая сущность? Значит, что же, значит, он – не настоящий Сварог? Да ну, бред… И когда, так вас и разэдак, он шагнул за грань реальности – когда отхлебнул из тыквы? Или весь этот доисторический лес является фантомом?..

И едва последнее предположение оформилось в измученном мозгу, как блеклое пятно света впереди разбухло, разгорелось, расширилось до размеров окна – сквозь которое Сварог и ввалился с треском, в окружении сотен и тысяч сверкающих осколков стекла.

Мир на мгновенье подернулся серой пеленой – и вновь проявился. И кадры замелькали с головокружительной частотой, как окна проносящейся мимо электрички, Сварог едва успевал выловить отдельные детали, напрочь не понимая, что они означают, да и означают ли хоть что-нибудь.

…В полутемном помещении Мара склонилась над военной картой, испещренной заковыристыми стрелками предполагаемых наступательных операций, лицо серьезное, сосредоточенное, из-за ее плеча выглядывает кто-то – не разобрать кто: лампа освещала лишь стол с картой и Мару с карандашом в руке…

…грубо вытесанный из какого-то зеленоватого материала бюст на черном постаменте – четырехликое существо в причудливой короне – посреди зала без окон; свет льется со всех сторон, не создавая тени…

…рыжеволосая женщина стреляет из пистолета куда-то в небо…

…мрачные коридоры подземелья, освещенные колеблющимся светом факелов вдоль сочащихся сыростью стен, дверь с золотой ручкой в торце коридора…

…какие-то узкоглазые типы с оружием наперевес пробираются вдоль каменной стены сквозь густой туман…

…ядерный гриб над океаном…

…заносимые песком руины современного города…

…озеро огня…

…пирамида…

…трехглазая маска…

Свет, мрак, свет, мрак – все быстрее и быстрее, как спятивший стробоскоп…

Глава четвертая PAUSE

Вода лилась щедро – в нос, в рот, глаза. Даже в уши затекала. Сварог приоткрыл одно веко и увидел над собой черный кружок, откуда влага, собственно, и поступала. Не иначе, поливают из кувшина, а это – его горлышко, вид сверху, проявил смекалку Сварог. А точнее, вид снизу…

Он закашлялся, оттолкнул руку с кувшином, сплюнул воду и попросил тихо:

– Уважаемый, кто бы ты ни был… Не надо больше, а? Хватит…

Неизвестно, поняли его или нет, однако воду лить перестали и даже помогли приподняться. Сварог, поддерживаемый под мышки, по-собачьи тряхнул головой, отфыркнулся и огляделся.

Плетеный кувшин, из которого только что он был поливаем, валялся в травке неподалеку. Оказывается, заботу о сотоварище проявлял молодой пленный туземец. А лиана, опутывавшая его руки, куда-то делась.

– Хорошо? – сипло поинтересовался пленный. В смысле – достаточно ли?

Сварог машинально кивнул. И лишь мгновеньем позже сообразил: оказывается, местный разговаривает. И более того: Сварог отлично его понимает.

У Сварога уже в который раз появилось беспокойное ощущение дежа вю – точно так же в свое время он сам стал понимать и язык Нохора, и язык Талара – явственно осознавая, что собеседник говорит вовсе даже не по-русски и не по-французски, но – тем не менее понимать стал. И даже говорить стал.

Говорить?! А ну-ка…

– Ты меня понимаешь? – спросил он. Потрескавшиеся губы отозвались уколами боли, как будто были сплошь оккупированы герпесом.

Пленник чуть растянул рот в подобии несмелой улыбки:

– Плохо. Ты говорить не так. Но я ты понимать.

Не так? Секундочку. Сварог принял сидячее положение и тихонько помотал головой. Зря он это сделал… Голова, как выяснилось, чувствовала себя, точно язык гигантского колокола – полное создавалось впечатление, что она мерно и неторопливо раскачивается из стороны в сторону, а в апогее ударяется о металл, отчего под черепной коробкой раскатывается оглушительное, вибрирующее, долго не затихающее «бам-м-м-м!..» Однако Сварог, несмотря на колокольный перезвон, осознал вполне четко: туземец говорит на исковерканном таларском. Пусть плохо, примитивно, максимально упрощенно, с чудовищным акцентом и сплошными инфинитивами… однако же – говорит на таларском! Уж поверьте специалисту…