Александр Бушков - Возвращение пираньи

• Название: Возвращение пираньи
• Автор: Александр Бушков
• Жанр: Боевик
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-373-00192-2, 5-373-00192-9

Честь и Родина – не пустые слова для человека, прошедшего школу жизни и однажды принявшего присягу. Мужество переносить все тяготы и лишения, не щадить живота своего – это каперанг Мазур усвоил навсегда... Не забыл он об этом даже в дебрях Латинской Америки, среди болот и недругов. Но трогательная любовь – куда же от нее деться?

---

– Выходит, Кошачий Фредди прав?

– Не знаю, – сказал Кацуба. – Вообще-то такой тактике учат в первую очередь не разведчиков, а скорее охранников.... Но факт, что парочка непростая. Гниловатая парочка. Вовсе не обязательно по нашу душу, но приглядываться стоит. Не люблю непонятных людей в непосредственной близости, когда отправляюсь на такие вот прогулки...

Вернувшись в купе, они, к нешуточному удивлению, узрели, что Ольга преспокойно курит, умело выдыхая дым. Прежде ее с сигаретой не видели.

Она, вот чудо, немного смутилась:

– Извините, я кажется, переусердствовала...

– В чем? – спросил Мазур.

– В демонстрации дурного настроения. Простите, но эта ваша экспедиция и в самом деле на меня свалилась как снег на голову. Есть отчего фыркать и царапаться. Нет-нет, коммодор, не нужно напускать на физиономию столь понимающе-циническую ухмылку... Вы в мою личную жизнь не вторгались, но работу над довольно серьезным проектом пришлось из-за вас отложить.

– Видит бог, мы этого не хотели, – сказал Мазур, радуясь самой возможности непринужденно поговорить и слушать ее голос.

– Я понимаю. Это все дон Себастьяно. Человек, изволите ли видеть, старого закала. Работающая, в особенности серьезно, женщина – вздор, нонсенс, абсурд. Не может такого быть. Следовательно, нарушив ближайшие деловые планы такой особы, словно бы и не чувствуешь серьезной вины...

– Я понимаю, – сочувственно пробормотал Мазур.

– Сомневаюсь, – строптиво бросила Ольга. – Иначе не кидали бы то и дело столь иронические взгляды на мою пушку. – Она дернула подбородком в сторону кобуры с великолепной «береттой». – Если бы слышали краем уха, как асиендадо воспитывают детей на северо-западных равнинах...

– Слышал, – сказал Мазур. – «Всадница под бледной луной»...

– Убогий пример, – отрезала Ольга. – Кое-как втиснутая в наши декорации классическая мелодрама... хотя, кое-какие верные наблюдения взяты прямиком из жизни. Подозреваю, дедушка меня впервые посадил на коня в пять лет как раз оттого, что обожал это чтиво. Конь, правда, был не из диких, да и полдюжины гаучо верхами сидели наготове... – Она загадочно прищурилась. – Хотите положить себе яблоко на голову? Честное слово, я его непременно собью, пистолет пристрелянный, я к нему привыкла.

– Благодарствуйте, – сказал Мазур. – Лично я всегда считал, что историю про Вильгельма Телля швейцарцы выдумали для туристов...

– Я серьезно.

– И я. У меня аллергия на яблоки.

– Можно заменить пачкой сигарет. Трусите?

– Перед женщиной в данной ситуации – как бы и не стыдно...

– Не просто трусите, а в глубине души считаете, что девушка зря расхвасталась. Зря. Я хорошо стреляю, так что не ухмыляйтесь.

– Да нет, я по другому поводу, – признался Мазур. – Жаль, что не дожил дон Астольфо, побрекито... Вы и в самом деле были бы подходящей королевой...

Ольга сузила глаза:

– Ах, кто-то уже насплетничал? Конечно же, кроме Авилы, и некому... Ну, это к лучшему. Кто-нибудь другой на его месте мог и присовокупить ту старую выдумку, из-за которой я однажды аккуратненько всадила пулю в дерево, в дюйме от головы одного безответственного болтуна... Вздор. У дона Астольфо были свои пороки, но педофилии среди них не числилось. Вы со мной согласны, Лопес?

– Конечно, сеньорита Ольга, – кивнул сержант. – Ничего подобного. Дамы, к которым он, честно признаться, питал слабость, были, как бы сказать деликатнее, соответствующего возраста... Между нами, сеньоры, это был великий человек, что бы про него сейчас ни болтали...

Ольга кивнула с самым серьезным видом.

– Ага, особенно если вспомнить про лагерь в Мапачильяно... – проворчал Кацуба.

– Вам, большевикам, лучше бы помолчать, – заявила Ольга. – Вы ведь не станете отрицать, что расстреливали с л о я м и, сословиями? Когда сама принадлежность к определенному сословию служила основанием для расстрела. У нас ничего подобного не было. Дон Астольфо был тиран, согласна, но при нем страдала только конкретная личность, а не абстрактный представитель сословия...

– Согласен, – признал Мазур не без неловкости. – Вот только должен напомнить, что мы с коллегой никого не расстреливали, более того, по моему глубокому убеждению, б о л ь ш е в и к о в в массе своей как раз и перещелкал Сталин в тридцать седьмом.…

– Ну, я не имела в виду лично вас... Я о тенденциях. Что до Сталина – вам лучше бы поговорить с одним моим знакомым, капитаном тигрерос, вот уж кто обожает вашего хефе как великого императора... Посмотрите, это еще что?

Мазур взглянул в ту сторону. Железная дорога и автострада тут раздваивались – рельсы проходили над берегом неширокой спокойной речушки с коричневой водой, а бетонка круто сворачивала влево, тянулась по гребню крутого откоса. Примерно метрах в четырехстах впереди им опять предстояло слиться, бок о бок пройти по железному решетчатому мосту.

– В самом деле, любопытно... – вставил Лопес.

Поезд давно уже сбавил ход перед мостом, тащился по старым, изношенным рельсам не быстрее велосипедиста, и странноватую картину удалось рассмотреть во всех деталях.

Почти перед самым мостом замерли два гигантских трака-лесовоза – задний с нелепо вывернутой кабиной остановился на самом краю грязно-серой бетонки, заметно скособочившись, в состоянии столь неустойчивого равновесия, что, казалось, ткни его хорошенько пальцем – и загремит под откос. Наискосок по этому самому откосу, по сухой глине, улепетывали навстречу поезду три человека. Оступались, падали, катились, поднимая тучи серой пыли, вскакивали, перемазанные по уши, и вновь бежали, то и дело оглядываясь, что-то неразборчиво вопя.

Поезд скрипел и погромыхивал сочленениями. Миновал троицу бегущих – Мазур увидел раздернутые в крике рты, перекошенные лица. На душе почему-то стало тревожно.

– Да нет, глупости, – быстро сказал Лопес так, словно Мазур высказал свою тревогу вслух. – Выстрелов не слышно, по обеим сторонам моста – блок-посты, там вроде бы все в порядке...

Дернул поднимавший жалюзи шнурок, высунулся по плечи. Мазур примостился рядом.

Блок-пост, мимо которого поезд как раз проползал, выглядел нормально: низкий бетонный домик с плоской крышей, окруженной аккуратным парапетом из плоских мешков с землей, вокруг – стенка из таких же мешков, по колено рослому человеку, над ней виднеется пулемет на треноге, и часовой в пятнистом комбезе стоит навытяжку, обеими руками прижав к груди длинную автоматическую винтовку...

Их разделяло метра четыре. Мазур, еще ничего толком не понимая, но умея по профессиональной привычке включать при любых непонятностях волчью тревогу, лихорадочно стал соображать, что могло заставить тренькнуть в подсознании некий звоночек. Конечно, провинция, конечно, глушь... но чересчур грязен и небрит, и взгляд скорее злой, встревоженный, напряженный, ничего общего с лениво-отрешенным взором скучающего часового, приставленного к затерявшемуся в глубинке полустанку...

Рядом Лопес громко втянул воздух сквозь зубы, издав то ли стон, то ли рычанье...

На грязно-серой бетонной стенке багровел широкий веер темных подтеков, еще совершенно свежий, м о к р ы й, и это выглядело так, словно...

В узком дверном проеме показалась перекошенная бледная физиономия – и под кадыком у нее вдруг возникла чужая рука, вмиг сдавившая горло, втащившая человека назад, донесся приглушенный стон...

...словно человек, получив в грудь то ли длинную очередь, то ли заряд из помповушки, со всего маху впечатался в бетонную стену и сполз по ней, запачкав кровью...

И улепетывающие от грузовиков водители...

Оттолкнув Мазура без всякого почтения, Лопес отпрянул от окна – лицо часового стало еще более злым, он невольно дернулся, но поезд уже проскрежетал мимо – одним движением свалил с багажной полки свою сумку, ухитрившись расстегнуть ее на лету, выхватил короткий черный автомат и ринулся в коридор, звонко передернув затвор, успев рявкнуть:

– Герилья!!!

Секундой позже поезд затормозил так, что Ольгу вынесло из кресла и швырнуло к противоположной стене. Мазур поймал ее на лету и спиной вперед, отработанно, ловко завалился на пол, смягчив для нее приземление собственным телом.

В коридоре мелькнула спина Лопеса, ногами вперед прыгнувшего в окно. Поезд стоял, под потолком по-прежнему крутились вентиляторы, но почему-то стало очень жарко.

Первые очереди, длиннющие, на полмагазина, затрещали на мосту. Им ответили другие, скупее. На тепловозе солдаты, вспомнил Мазур, пара-тройка, кажется, и пулемет у них там есть...

Новые очереди, в хвосте. В их вагон пока что не влепило. Извернувшись, он выбрался из-под ошарашенной Ольги, метнулся к окну и осторожно, прижавшись к стене, посмотрел назад.

Над мешками торчали три плевавшихся огнем дула – неизвестные в три ствола лупили по хвостовым вагонам излюбленными здешним народом длиннющими очередями. Похоже, проблемы экономии патронов перед ними не стояло.