Сергей Чекмаев - Носители Совести

• Название: Носители Совести
• Автор: Сергей Чекмаев
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-028929-4

Носители совести мира.

Люди, на которых держится неизменный порядок бытия.

Если их много – мир ожидают подъем и процветание, порядок и благоденствие.

Если их мало – мир превращается в клоаку зла, предательства, преступлений…

Но – что случится с миром, если Носителей Совести не станет совсем?!

Потому что кто-то методично, холодно и очень профессионально отслеживает их и выбивает – и страшно представить себе, каким станет наше будущее, если эта охота окажется успешной!

---

Наслушавшись подобных историй, Ксюха, понятное дело, идти к профессору особенно не желала. Но что поделаешь, когда институтская библиотека дышит на ладан уже восьмой год. За некоторыми редкими, и оттого популярными книжками приходится занимать очередь месяца за три. А старых учебников, по которым до сих пор преподаются многие предметы, вообще днем с огнем не сыщешь. Они же на имперском языке, а по распоряжению Министерства просвещения во всех учебных библиотеках Североморья оставили книги только на местном, северном наречии.

– А как мы детей учить будем? – то и дело спрашивают преподаватели. – Новых-то учебников нет, да и программа обучения пока не принята.

Чиновники, как обычно, не слышат.

Можно негодовать и ругаться, сколько влезет, но без имперских учебников учится невозможно. Говорят, диплом Североморского высшего медицинского института теперь принимают в Ойкумене. Звучит хорошо – бакалавр медицины. Интересно, знают ли на Западе, какие учебники читают будущие медики? Скорее всего – нет, иначе разом бакалавриат прикрыли бы. Не любят в Ойкумене имперское, что и говорить.

В Североморье тоже не любят, или, по крайней мере, делают вид, но…

Учится-то надо.

Хорошо Виола Ариадновна, преподаватель биоинформатики и – по совместительству – институтский библиотекарь шепнула Ксюхе по секрету, что нужные учебники есть у старого профессора Круковского.

– Он, моя дорогая, всю жизнь медицине отдал. При Империи академиком был, потом ушел на пенсию, но про нас не забывает, физиологию преподает, на смежных курсах отдельные лекции читает.

– Я знаю, Виола Ариадновна, – невежливо перебила Ксюха – времени на разговоры не было, успеть бы перед лекцией в кафешку институтскую забежать.

Химичка не обиделась. Несмотря на возраст и покровительственные интонации, она оставалась человеком веселым и бесконфликтным, умудряясь ладить и со студентами, и с преподавателями и даже с ректором собственного факультета, мрачным и раздражительным Львом Канторовичем.

– Может и знаешь, спорить не буду, ты у нас умненькая девочка… – Ксюха виновато потупилась, не заметив, что глаза Виолы Ариадновны смеются. – Но все знать нельзя, потому слушай, что тебе скажет старая перечница, давным-давно выжившая из ума. У профессора дома огромная библиотека, он ее всю жизнь собирал. Уверена, там найдется, что тебе нужно. По крайней мере, всегда находилось. Телефон профессора я тебе сейчас напишу, позвони, узнай: есть ли? Если есть – спроси, может ли дать. Поняла? Думаю, все будет нормально, Богдан Владиленович редко кому отказывает.

– Спасибо, Виола Ариадновна. Что бы я без вас делала, – честно сказала Ксюха.

– И то верно, – хитро ответила химичка. – Пропала бы. На вот, держи телефон.

В первый раз перед дверью профессора Ксюха оробела. Подъезд, где жил Круковский, не производил впечатления – обычная для столичных пригородов многоэтажка, чистенькая, стерильная, но все-таки благоухающая неистребимым кошачьим запахом. Но дверь – дверь была, что надо. Солидная, мощная, обитая черным дерматином, да еще украшенная вдобавок тисненой табличкой: «Профессор Б. В. Круковский».

И звонок оказался под стать – вычищенная медная кнопка таинственно посверкивала в полутьме подъезда. Ксюха нажала, и где-то внутри проснулся мелодичный сигнал, чем-то похожий на бой старых напольных часов.

Профессор долго не открывал, Ксюха уже подняла руку, чтобы позвонить еще раз, как из-за двери донеслось:

– Кто там?

– Извините, – затараторила она, – это Ксения, я вам звонила сегодня, по поводу книг…

– Конечно, – загрохотали засовы, дверь наконец распахнулась. – Прошу вас, Ксения, заходите.

В домашних брюках и вытянутой водолазке с вышитой эмблемой имперской академии наук он показался Ксюхе совсем не старым. Нет, ее встретил пожилой, немного усталый, но радушный и веселый человек. Улыбка словно освещала его изнутри, хотя и чуствовалось, что профессору не часто приходится улыбаться.

Круковский явно обрадовался приходу неожиданной посетительницы. Немедленно предложил ей чаю, а когда Ксюха, сославшись на жуткую предэкзаменационную горячку, отказалась, заметно расстроился. Позже Ксюха поняла, как, наверное, тяжело ему одному изо дня в день в огромной пустой квартире, и отругала себя за черствость.

Профессор провел ее в полутемную комнату.

– А здесь мой кабинет. Какие, говорите, книги вам нужны?

Ксюха даже не смогла сразу ответить, пораженная обстановкой. Небольшая по размерам, полутемная комната казалось гигантской из-за громоздящихся до потолка книжных шкафов и полок. Потемневшее от времени дерево и выцветшие корешки властвовали в кабинете Круковского. Ксюхе еще никогда не доводилось видеть сразу столько книг, разве что в центральной столичной библиотеке.

– Что? Ой, извините меня, пожалуйста, Богдан Владиленович! Я… я засмотрелась по сторонам. У вас тут целое книгохранилище.

Она крутила головой по сторонам, разглядывая полки. Профессор улыбнулся.

– Вы мне льстите, Ксения.

– Тут, наверное, миллион книг. Как вы только находите нужную?

– Скажите, что вы ищете, и увидите.

– «Физиология животных» Брейделя, «Регуляторные системы организма» Дубинина, «Введение в клеточную биологию» издания имперской академии и… учебник Альматовского.

Круковский быстро нашел нужные книги, отдал Ксении и с сожалением посетовал, что ни у кого сейчас нет времени поговорить со стариком. Ксюха почувствовала укол совести: «А я еще черт знает что о нем думала!»

В следующий приход к профессору от чая она уже не отказалась. Богдан Владиленович несказанно обрадовался, засуетился, побежал на кухню ставить чайник.

Так и повелось – сессия набирала обороты, Ксюхе то и дело приходилось бегать к Круковскому, и, чтобы не обижать старого профессора, она неизменно принимала приглашение на чай. Теперь никаких пакостей с его стороны она не боялась.

Чай у Круковского был превкусный – Богдан Владиленович как-то обмолвился, что один из его учеников, ныне известное в Ойкумене медицинское светило, не забывает своего учителя, раз-два в месяц присылает по пачке настоящего островного чая.

А вот со всем остальным дела у профессора обстояли не так хорошо. Жил он один, не слишком следил за собой и своим рационом. А вдобавок, как все люди науки, Круковский отличался некоторой рассеяностью. Потому и посуду он мыл когда придется, о состоянии холодильника особо не заботился. Ксюха в первый раз чуть не прыснула со смеху, когда профессор разлил великолепный островной чай в коричневые от налета чашки, а в качестве сладкого поставил на стол вазочку с засохшим печеньем.

Пришлось брать ситуацию в крепкие женские руки. Получив те же чашки в третий раз, Ксюха мягко отчитала профессора за антисанитарию, перемыла посуду и заварила чай уже в новый, до блеска вычищенный чайник.

Богдан Владиленович не сопротивлялся. Вряд ли он замечал, что с приходом Ксении посуда становится чище. Ему просто нужно был с кем-то поговорить, чтобы живая душа сидела с ним рядом, слушала его, брала и возвращала книги, угощала домашними пирожками.

Чтобы убедиться – он еще жив и даже кому-то нужен. Пусть даже и в роли библиотекаря для молоденькой девчонки.

Вот и сегодня профессор встретил Ксюху с той же старомодной учтивостью, и вместе с тем – с тихой затаенной радостью. Тяжело отдать всего себя государственной науке, посвятить ей свою жизнь, а на закате лет отчетливо осознать: Империя ушла навсегда. Нынешней же стране, мельчайшему осколку когда-то былой мощи – ты не интересен. Ксюха не раз слышала такие разговоры от отца. Родители так и не смогли найти себе место в жизни независимого Североморья, и три года назад, дождавшись пока дочь сдаст вступительные экзамены, вернулись на родину, в имперское Полесье.

Ксюха сбежала по лестнице, прижимая к груди драгоценные книги.

«Ох, ну до чего гадостно пахнет!»

Она открыла дверь подъезда, вдохнула чистый уличный воздух. Подумала:

«Жалко сегодня не удалось посидеть с Богданом Владиленовичем. Он, наверное, расстроился. И в магазин, конечно, надо было сходить – он все жаловался, что в холодильнике ничего не осталось. Теперь сам пойдет. Я когда уходила, он как раз собирался. Некрасиво получилось. Если бы не завтрашний зачет!»

Инесса Исааковна преподаватель цитологии, назначила зачет на одиннадцать часов. Специально назначила, зная, что автобус приходит к институту в девять двадцать и в одиннадцать ноль восемь. За потора часа до начала никто в институт не попрется, предпочтя доспать немного или подучить непослушный предмет. Соответственно, Инесса по кличке Лох-Несса с чистой совестью запишет всем неуды, к экзамену не допустит – отправит пересдавать на лето.

Ксюха пробежала через двор, едва протиснувшись между двумя перегородившими проход здоровенными джипами.