Илья Деревянко - Пресс-хата

• Название: Пресс-хата
• Автор: Илья Деревянко
• Жанр: Боевик
• Год: 2000
• ISBN: 5-699-17107-X

Эта страшная камера называется `пресс-хата`. Законченные отморозки `прессуют` тут непокорных заключенных. Здесь мордовали легендарного Мамона, здесь убили не менее легендарного Лорда. `Прессовщики` готовы на все, ибо за стенами `пресс-хаты` их ждет мучительная смерть. Но так ли уж и безопасна `пресс-хата`? Они задумались над этим, когда в камеру втолкнули очередную жертву – заключенного по кличке Вояка…

---

Тем не менее это стало первым пунктом обвинения. А вторым... Подавив сопротивление духов и заняв селение, спецназовцы Дерюгина обнаружили в сарае тела недавно угодивших в засаду саперов. «Воины ислама» зверски надругались над убитыми – отрезали им головы, половые органы, вспороли и набили грязью животы. А с трех раненых заживо содрали кожу.

– Н-да-а-а! – оглядев жуткую картину, угрюмо протянул Константин. – Пленных взяли?

– Так точно, пятерых! – осевшим голосом ответил сержант Климов, тоже шокированный кошмарным зрелищем.

– Веди тварей сюда!

Зная о выкрутасах некоторых генералов-перестройщиков, успевших заразиться гнилостным горбачевско-сахаровским душком, Дерюгин не стал отдавать подчиненным «противозаконных» приказов. Он просто снял с плеча автомат и собственноручно расстрелял недобитых садистов...

– Слышь, капитан, а, капитан, – донесся из отверстия кормушки осторожный голос прапорщика Яковлева.

– Да? – подняв веки, откликнулся Константин.

– Подойди, дело есть.

Дерюгин неторопливо приблизился к двери.

– «Кум» Афанасьев люто на тебя обозлился, – взволнованно зашептал Геннадий. – Велел бросить на ночь в пресс-хату. Подонки там собрались редкостные! Клейма ставить негде! Не люди, блин, взбесившиеся гиены! Позавчера они опетушили вора в законе Мамона – бедолага в результате напрочь свихнулся, вчера забили до смерти авторитета Лорда. Сегодня твоя очередь. За тобой придут незадолго перед отбоем! – Яковлев повертел шеей, проверяя, нет ли поблизости посторонних. – Поверь, капитан, я искренне тебе сочувствую! – На лице прапорщика отразилось неподдельное сожаление. – У меня брат под Кандагаром погиб. В общем, хочу помочь! Давай так... Я принесу бритву или веревку. Ты симулируешь попытку самоубийства. Я буду наготове, подоспею вовремя, подниму тревогу!.. Тебя отправят в санчасть. Перекантуешься там недельку-другую, а дальше... дальше, даст бог, обойдется! – Геннадий выжидательно замолчал.

– Нет, не надо! – холодно улыбнулся Константин. – За заботу спасибо, но веревки с мылом ты лучше для прессовщиков приготовь. Им они больше понадобятся.

Пораженный прапорщик отступил на шаг. Происходящее никак не укладывалось в его сознании. Человек не боится пресс-хаты с пятью здоровенными, разожравшимися на «кумовских» харчах мерзавцами внутри?! Абсурд! Ведь одно лишь упоминание о злополучной камере номер 66 заставляет сжаться сердце любого самого крутого постояльца «крытки»! Вместе с тем Яковлев нутром почуял – «афганец» вовсе не хорохорится. Просто ему плевать с высокой колокольни и на «кумовскую» немилость, и на злобную свору дрессированных козлов. От бывшего спецназовца исходила мощная волна властной уверенности в себе. В серых глазах отражалось абсолютное презрение к надвигающейся опасности.

«Настоящий боец! – с уважением подумал Геннадий. – Будет драться до последнего! Не обращая внимания на численное превосходство противника. Не опасаясь ни смерти, ни увечий, ничего! Жаль, что такой классный мужик погибнет, превратится в окровавленный кусок мяса... или наоборот? Может, ссученным действительно вскоре позарез понадобятся веревки с мылом? В случае провала их миссии не отличающийся гуманностью майор Афанасьев запросто расформирует пресс-хату, без сожаления отдаст былых холуев на растерзание заключенным. Гм-м, судя по всему, подобный вариант не исключается. Ведь в конечном итоге побеждает не тот, кто сильнее физически, а тот, у кого крепче дух!»

– Ладно, как знаешь! – вслух сказал Яковлев. – Удачи тебе, капитан!

Дождавшись, пока надзиратель уйдет, Константин оборотился лицом на восток, истово перекрестился и начал шептать православные молитвы: сперва «Отче наш», потом своему ангелу-хранителю и наконец великомученику Дмитрию Солунскому[29]... Закончив, он снова перекрестился, с минуту постоял неподвижно и принялся не спеша разминаться...

* * *

Камера № 66

21 час 50 минут

В ожидании «бесплатного развлечения» ссученные возбужденно переругивались, распределяя второе, третье, четвертое и пятое места в очереди. Первое безапелляционно, не вступая в дискуссии, занял пахан.

– Нэ лэзь, малчышка! – рычал Шамиль Удугов на Васю Клюйкова, нагло вознамерившегося пристроиться вслед за Крыловым. – Иначэ зашибу! Вах!!!

– А я третий однозначно! – хрипло утверждал Михаил Лимонов. – Имею полное право.

– С какой это стати? – слюняво возмущался Николай Суидзе. – Оборзел?! По мордасам давно не получал! Или тебе стиль синьюцюань[30] продемонстрировать?

– Пошел на хер, кунгфуист сраный! – задиристо огрызался Лимон. – Школа киу-ка-шинкай[31] покруче твоих китайских выкрутасов! Двину по мозгам – мало не покажется!

– Чо-чо-чо?! – вскочив на ноги и растопырив пальцы, принял некую боевую стойку разъяренный Шашлык.

– Через плечо негорячо! Увянь, мудак! – стискивая кулаки, поднялся из-за стола Михаил.

– Ша! – свирепо рявкнул Крылов. – Прекращайте склоку, кретины! Пассажир на подходе! А вы тут, блин, базар устроили! Порядок очередности определите жеребьевкой. Кому моя идея не по душе, башку в натуре отверну!

Козлы мгновенно притихли и лишь злобно косились друг на друга. Вскоре дверь отворилась. В камеру зашел подтянутый плечистый мужчина с военной выправкой и окинул прессовщиков жестким пронизывающим взглядом. Лимонов, самый сообразительный из присутствующих, оцепенел. В серых глазах Вояки не было ни страха, ни отчаяния, ни даже ненависти. Только смертельный холод. У Михаила как-то сразу возникла ассоциация с остро заточенным лезвием казачьей шашки[32]. «Однако стремно!» – мелькнула в голове Лимона трусливая мыслишка. Он уже понял – с «бесплатным развлечением» связываться не стоит и лучше в целях собственной безопасности держаться от него подальше! Михаил страстно возмечтал сделаться невидимкой или хотя бы провалиться сквозь землю.

– Кто первый? – между тем спокойно осведомился Константин.

– Я! – вспомнив чмошного Валеру Лебедовича, гнусно осклабился пресс-хатовский пахан, плотоядно потирая ладони, встал со шконки и вразвалочку приблизился к «клиенту».

В следующий миг случилось непредвиденное. Не меняя невозмутимого выражения лица, Константин нанес два сильных молниеносных удара, слившихся практически в единое целое. Первый, необычный (не внешним, а внутренним ребром ботинка), пришелся в колено, второй – ребром ладони под небольшим углом к носу – по верхней губе. Нога козлиного главаря пошла на излом. Громко треснули сустав и рвущиеся сухожилия, но боли Крыло ощутить не успел. Потеряв сознание, он мешком рухнул на пол[33].

– Раз! – хладнокровно произнес бывший спецназовец и, не мешкая, обрушил железный кулак на челюсть подвернувшегося под руку Джигита. Хрустнула раздробленная кость. Бесчувственный чеченец упал прямо на поверженного пахана. – Два! – Нога Вояки врезалась в промежность растерявшемуся Клюке, навсегда лишив его мужского достоинства. – Три! – продолжил счет «афганец», перешагивая через корчащегося на полу, пронзительно, на одной ноте визжащего Васю и направляясь к трясущемуся от ужаса, начисто забывшему про «стиль синьюцюань» Шашлыку.

«Однако шухер!!!» – в панике подумал Михаил Лимонов, проворно прячась под шконку и забиваясь как можно дальше к стене. Уже оттуда он услышал грохот, произведенный свалившейся на стол увесистой тушей Суидзе, и заполошный крик очнувшегося Крылова:

– Гра-аж-да-не началь-ни-ки!!! На по-о-мощь! У-би-ва-а-а-ают!..

НАСТОЯЩЕЕ

Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.

Екклезиаст, 1, 9

Первые числа декабря 1999 года.

Ближнее Подмосковье. Роскошный особняк олигарха Крымова

Утро

1

Накануне ночью один из влиятельнейших людей постперестроечной России, тесно связанный с кремлевской камарильей, сколотивший колоссальное состояние на бессовестном разграблении страны, олигарх (или, как дипломатично выражались прикормленные СМИ, «известный предприниматель») Семен Афанасьевич Крымов спал плохо. Грезилась олигарху невероятная жуть, а именно: к власти пришли так называемые «державники», Крымова незамедлительно отдали под суд и приговорили к исключительной мере наказания – расстрелу, вновь введенному в употребление наплевавшими на доносящийся с Запада истеричный масонский лай «державниками». В последний момент «вышак» заменили пожизненной каторгой, и сейчас, во сне, Семен Афанасьевич, обливаясь потом, орудовал киркой в душной каменоломне. От пыли и каменной крошки слезились глаза, грудь раздирал кашель, изможденное тело ныло от усталости, а сердце Крымова терзал животный ужас. Дело в том, что бывший финансовый воротила, ныне заключенный номер 666, за завтраком стянул пайку хлеба у некоего Сергея – психически неуравновешенного, скорого на расправу субъекта. Благодаря недюжинной по сравнению с остальными каторжниками физической силе Сергей (ни его фамилия, ни внешность, ни прежнее общественное положение во сне не фигурировали) канал в бараке за пахана. Семен Афанасьевич имел полные основания опасаться с его стороны жестокого возмездия, поскольку другой зек, в прошлом скандально знаменитый депутат Государственной думы по кличке Жирик, вроде бы видел, как Крымов воровал пайку, а если так, то однозначно заложит. В Думе Жирик продавался направо-налево за баксы. В лагере стучал всем кому ни попадя. Тоже, разумеется, не бесплатно! В качестве гонораров ему кидали объедки со стола, а иногда (в особых случаях) кусочек-другой сахара.