Андрей Дышев - Кодекс экстремала

• Название: Кодекс экстремала
• Автор: Андрей Дышев
• Жанр: Боевик
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12745-3

Большой любитель экстремальных приключений, бывший десантник, а ныне – частный сыщик Кирилл Вацура решил на досуге половить крабов на Черноморском побережье. Но вместо крабов обнаружил на берегу… изуродованный женский труп. Он мог бы оставить на месте страшную находку. Но не захотел. И фактически подписал себе приговор. Поскольку убитой оказалась самая богатая женщина Крыма, основательница финансовой пирамиды Милосердова. Теперь менты подозревают его в убийстве, а некие влиятельные лица пытаются его убить. Но не зря Вацура в свое время воевал в Афганистане. На пределе своих возможностей со страшным риском для жизни он пойдет до последнего, чтобы разобраться в этом деле. Как бывший солдат, настоящий частный детектив и подлинный экстремал…

---

Слышал, что девятнадцатого ты отправляешься на морскую прогулку по своему излюбленному маршруту. Я найду тебя там, где ты меньше всего ожидаешь меня увидеть, но, надеюсь, встреча со мной будет тебе приятна.

Твой покорный слуга Кирилл. 17.08.95 г.»

Под письмом красным косметическим карандашом хорошо знакомым мне почерком Анны было приписано: «ПОДОНОК!!!»

Глава 5

Анна не открывала глаза до тех пор, пока я не брызнул ей в лицо воду. Сначала она посмотрела на меня совершенно безумным взглядом, потом вяло оттолкнула от себя.

– Уйди, – тихо попросила она и снова опустилась на подушку.

– Анна! – позвал я и снова приподнял ее голову, чтобы она могла рассмотреть письмо. – Что это?

– Тебе лучше знать.

– Где ты взяла эту накидку?

– Послушай, Кирилл, – устало произнесла Анна. – Не надо разыгрывать передо мной комедию.

– Где ты взяла накидку? – повторил я.

– Ее принесли с лодочной станции.

– Почему сюда? Чья она?

– О-о-о! – завыла Анна, закатывая глаза. – Имей же ты мужество красиво уйти! Ты все правильно говорил: я тебе не жена. И нечего передо мной оправдываться.

– Да пойми же ты, глупая девчонка! – крикнул я и тряхнул ее за плечи с такой силой, что ее золотистые волосы взметнулись и закрыли лицо. – Я не имею ни малейшего понятия, чья эта накидка, почему она здесь и что это за письмо. Я не писал ничего подобного. Это сфабриковано против меня!

– Ты можешь придумать что-нибудь более правдоподобное? – спросила она, не открывая глаз.

Мне показалось, что я уже близок к тому, чтобы ударить Анну.

– Чья накидка? – сквозь зубы и с угрозой в голосе повторил я.

– Ее нашли в твоей лодке пограничники и под расписку отдали Моргуну, – с кривой ухмылкой ответила Анна, и я увидел, как ее глаза стремительно наполняются слезами.

Я скрипнул зубами в бессильной ярости. Анна опустилась на подушку, закрыла глаза, и по щекам заскользили прозрачные капли. Я понял, что сейчас бесполезно убеждать ее в чем-либо. Сейчас она была совсем в ином мире, мыслила другими категориями и не была способна поверить мне. Надо дождаться, когда она успокоится, когда выплачет все слезы, когда боль от мнимой измены притупится, и тогда спокойно обо всем рассказать.

Я выключил свет в комнате и снова вышел во двор. «Черт возьми, – думал я, – вокруг меня снова плетут сети. Только по счастливой случайности эта накидка с письмом не попала в милицию». Эльвира… Боюсь, завтра выяснится, что это имя убитой. Эльвира… Я прислушивался к звучанию имени, но не смог его вспомнить. Читал ли письмо Дима Моргун, начальник лодочной станции? Он мой приятель, раньше много помогал мне в частном сыске, хотя напрямую связан с местными уголовными авторитетами, не скрывает этого и гордится этим. Человек делает в сезон большие деньги – катает отдыхающих на «банане», дает напрокат водные мотоциклы, акваланги, лодки, катамараны, парусные серфинги, а заодно содержит на своей территории два открытых кафе, где всегда отличный выбор спиртного и закусок да готовы к любви пяток проституток. Дима, естественно, делится прибылью с авторитетами и милицией, обеспечивая себе надежную «крышу». В итоге все вокруг довольны: милиция – оттого, что на лодочной станции всегда порядок, чистота, никто не хулиганит, не ворует, не совершает никаких противоправных действий; авторитеты – оттого, что их не трогает милиция и исправно поступает прибыль; отдыхающие – оттого, что большой выбор услуг, устойчивые цены и полная безопасность.

Дима всегда охотно делился со мной информацией о наездах на станцию, которые хоть и редко, но все же были, о «гастролерах», заезжих рэкетирах и ворах, пытавшихся снять деньги на чужой территории. Он помогал мне, а я – ему, улаживая конфликты с пограничниками, которые время от времени арестовывали плавсредства и приостанавливали прокат. На верность Димы, естественно в определенных пределах, я мог рассчитывать. Если письмо прочел только он, то можно было облегченно вздохнуть, немедленно сжечь его и навсегда забыть о нем. Пусть даже в ближайшие дни всплывет имя Эльвиры – Дима будет молчать. Но пограничники, если они читали письмо, обязательно сообщат о нем и плаще в уголовный розыск. В этом случае письмо лучше сохранить, чтобы потом экспертиза могла провести идентификацию моего почерка и поддельного, которым написано послание.

Я еще раз прочитал письмо. Мой почерк скопирован неплохо, но кое-где автора заносило и буквы «р» и «к» в разных местах были выписаны неодинаково. И вообще подделка грубая, непрофессиональная. На месте автора я бы сочинил короткую записку из нескольких слов: «Встречаемся на Диком острове девятнадцатого». И точка. Здесь же автором овладела бурная фантазия. Он зачем-то приплел сюда любовь и денежные вклады. Никаких вкладов, счетов в банках и тому подобного у меня не было, нет и вряд ли когда будет. Это легко проверить, что тем самым подтвердит мое алиби.

Я немного воспрянул духом и подумал о том, что это письмо вместе с плащом, вопреки планам злоумышленников, станет не уликой, а моим алиби. Я завтра же покажу письмо Кнышу. С поддельными документами, печатями и подписями он часто имел дело и наверняка легко распознает в этом письме фальшивку. Таким образом я предупрежу возможный удар со стороны пограничников – их сигнал, если он поступит в угро, окажется запоздавшим и пройдет мимо цели.

Мягким чешским ластиком я стер слово, дописанное Анной в конце письма, полагая, что такая формулировка не совсем справедлива и к тому же не будет иметь принципиального значения для следствия.

Глава 6

Достаточно мне было услышать первую фразу, сказанную Кнышем по телефону, как я понял: труп женщины нашли, вся милиция района поднята на ноги.

– Старичок, сейчас не до тебя, – прогундосил Кныш в трубку. – У нас тут переполох. Позвони вечером. Или лучше дня через три.

– Всего одно слово, Володя! Я знаю, о чем ты говоришь, и могу быть вам полезен.

– Ты хочешь взяться за это дело, даже не зная, что случилось?

– Мне уже многое известно. Есть вещдоки.

– Хорошо. Мы сейчас выезжаем к центральному причалу. Подходи туда, там поговорим.

Анна демонстративно не разговаривала со мной и на мое выдавленное сквозь зубы «добрутро» никак не отреагировала. Выглядела она неважно: глаза подпухли, на щеках – невралгические пятнышки. Мое сердце сдавила жалость к девушке. Я, конечно, должен был подойти к ней, обнять, успокоить, дать возможность Анне выплакать последние слезы на моей груди, но мне мешала дурацкая гордость и осознание собственной правоты. А может быть, я боялся снова приблизить ее к себе? Разрыв произошел, самое болезненное позади, и все теперь станет на свои места. Она уедет, со временем забудет меня, полюбит более достойного гражданина, чем я, и станет счастливой. «Пусть будет так», – подумал я, спокойно глядя на то, как Анна собирает свои вещи и складывает их в большую спортивную сумку.

– Ты мне ничего не хочешь сказать на прощание? – спросила она, когда собралась и закинула сумку на плечо.

– На прощание? – переспросил я и как дурак наморщил лоб, словно усиленно думал, что бы сказать ей. – А ты разве уходишь?

– Ухожу.

– Собственно, я тебя не прогоняю.

– Не хватало, чтобы ты посмел выгнать меня.

– Куда же ты в таком случае намылилась?

Анна смотрела на меня, покусывая губы.

– Кирилл, – сказала она, но осеклась, передумав продолжать, круто повернулась, вышла через калитку и с грохотом захлопнула за собой металлическую дверь.

– Скатертью дорожка, – негромко произнес я, без особого сожаления глядя вслед девушке. «А вообще-то я сволочь еще та, – мысленно добавил я. – И правильно Анна сделала, что ушла. С такими говнюками, как я, вообще никаких дел иметь не стоит. Их надо всячески избегать, как сумасшедших сифилитиков».

Этого короткого сеанса самоуничижения оказалось достаточно, чтобы привести в рабочее состояние свою совесть. Через несколько минут мне позвонил Леша, и я, разговаривая с ним, быстро забыл о всех обидах, которые вольно или невольно нанес Анне.

– Зря ты все-таки это сделал, – сказал Леша, когда я сообщил ему о разговоре с Кнышем. – Возьмут они тебя на крючок – не сорвешься.

Мы условились встретиться с ним там же, у причала. Я бежал по шоссе вдоль крепостной стены, испытывая удивительное чувство легкости и силы, какое бывает, когда избавляешься от проблем, созданных самим собой. Я ценю мужиков, настоящую мужскую дружбу. В ней нет сентиментальных эмоций, чувств, слез, условностей и абстракций, называемых любовью. Зато есть поступки, которые эту дружбу и определяют. Анну я долгое время считал своим другом. Мы многое пережили с ней, последние два года нас объединяли одна судьба, одни испытания, одни цели и, естественно, общая постель. И все было бы хорошо, если бы эту дружбу не стали портить совершенно противоречивые, разнополярные цели. Анна, оказывается, хотела выйти за меня замуж. Я же в отличие от нее жениться вообще не планировал в ближайшее десятилетие, чего никогда от нее не скрывал. Тут-то и нашла коса на камень.