Дарья Донцова - Улыбка 45-го калибра

• Название: Улыбка 45-го калибра
• Автор: Дарья Донцова
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2002
• ISBN: 5-04-009858-8

Даша Васильева приглашена на званый вечер к профессору Юрию Рыкову. Каково же было ее возмущение, когда на следующее утро супруги Рыковы обвинили ее в краже золотого яйца работы Фаберже, якобы являвшегося их семейной реликвией. Бульварная газетенка «Улет» опубликовала статью, где Дашу также назвали воровкой. Чтобы защитить свою репутацию и помочь вернуть яйцо его законной владелице Амалии Корф, любительница частного сыска Даша Васильева начинает собственное расследование. И тут один за другим начинают погибать участники званого вечера. Ну, словно мор на них напал!.. «Ох, неспроста все это, неспроста!» – думает Даша и решает хоть из-под земли достать яйцо работы Фаберже…

---

Девушка стала пунцовой.

– Верно, только тут не хотят клиентов пугать, вы уж, пожалуйста, не говорите об этом. А вам за молчание сегодняшний прием у Геворкян будет бесплатным. Согласны?

– Отчего она скончалась?

Девчонка нахмурилась:

– Сердце, инфаркт, раз – и нету. Повезло.

– Хорошенькое везение.

Медичка со вздохом ответила:

– Вы и представить себе не можете, как люди мучаются. А тут раз, и все. Ну так мы идем к Геворкян?

– Спасибо, но я лучше домой пойду.

– Как хотите, – вздохнула девушка, – если потом надумаете, приезжайте.

В конце коридора появилась толпа врачей. На всякий случай я предпочла исчезнуть. Влезла в «Пежо», закурила и призадумалась. Инфаркт. Это, конечно, не исключено. Сердечно-сосудистое заболевание может настигнуть человека в любом возрасте. Роза Андреевна великолепно выглядела – лет на сорок, не больше. Но, думается, она была значительно старше. Небось сама пользовалась своими чудодейственными уколами. Что-то мешает мне принять версию о внезапно случившемся инфаркте. Перед смертью Шилова, собрав остатки сил, сумела пробормотать:

– Всё, найди яйцо, он убил, взял я…

Договорить фразу не успела, началась агония. Но умирающая узнала меня, она попыталась произнести имя убийцы, но не смогла. Однако Шилова сумела сообщить, что убийца – тот же человек, который украл яйцо. А поскольку мне точно известно, что безделушка, сработанная Фаберже, пропала во время вечеринки, то круг подозреваемых сужается до трех человек. Это Владимир Сергеевич Плешков, Леонид Георгиевич Рамин и некий Яков, о котором, кроме имени, мне ничего не известно. Посидев пару минут в прострации, я вытащила телефон и, набрав номер справочной, попросила:

– Дайте, пожалуйста, адрес и телефон НИИ тонких исследований.

Получив необходимую информацию, я вновь потыкала в кнопки и, услыхав «Алло!», сказанное приятным женским голосом, заныла:

– Девушка, вам сотрудники не нужны?

– Если хотите устроиться начальником сектора, – на полном серьезе ответила дама, – то можете подавать на конкурс. Вам понадобится диплом доктора наук…

– Нет, простите, очевидно, я не туда попала. У меня даже высшего образования нет. Просто мне сказали, что вам нужна уборщица.

– У нас имеется место лаборантки, – по-прежнему серьезно сообщила собеседница, – оклад пятьсот рублей плюс премия. Необходима трудовая книжка.

– А без нее?

– Это невозможно. Хотя, поговорите в отделе кадров.

Я уже собралась было мчаться на Новозаводскую улицу, где располагался институт, но вовремя сообразила. Бедная женщина, желающая получить место с окладом в пятьсот рублей, не может явиться к работодателю в супермодном брючном костюме от «Валентино», с сумочкой от «Гуччи» под мышкой, источая при этом аромат обалденно дорогих духов. Нет, надо переодеться, а заодно и подумать, где можно раздобыть трудовую книжку.

Проблему одежды я решила просто. На Ленинградском шоссе я увидела вывеску «Секонд-хенд из Америки» и завернула направо. Небольшой подвальчик оказался под завязку забитым шмотками. К своему глубокому удивлению, я обнаружила на вешалках довольно большое количество хороших новых вещей с незначительными дефектами. Цены радовали глаз. Отличный белый пиджак, украшенный ярлычком от «Диора», стоил всего четыреста рублей. Правда, на нем не было ни единой пуговицы, но это ведь такая ерунда… Смею вас уверить, что подобная вещичка на Тверской тоже потянет на четыреста, но только не рубликов, а долларов.

Я пошевелила вешалки и поинтересовалась у продавщицы:

– А где вещи попроще и подешевле?

– В мешках, – движением головы указала та в угол, – восемьдесят рублей за килограмм.

Я порылась в указанном месте, вытащила жуткое бордовое платье и решила, что это как раз то, что мне нужно. Остался нерешенным вопрос с трудовой книжкой. Внезапно меня осенило, и я рванула в Ложкино.

Дома царило спокойствие. Черри мирно спала в коробе, вокруг нее кучковались разноцветные щенята: черные, белые, рыжие.

– Юнона еще не пришла в себя? – спросила я у Ирки.

– Давно проснулась, – ответила домработница.

– Чего же вы тогда кутят ей не отдали?

– А она не хочет, – пояснила Ирка, – кукушка, а не мать. Сами попробуйте. Вон она в кресле дрыхнет.

Я наклонилась над ящиком, выбрала самого маленького «лисенка» и подсунула под живот Юне. Мопсиха вскочила и заворчала.

– Вот видите, – вздохнула Ирка, – мы уже пытались ее в ящичке устроить. Одеяльце положили, деток туда поместили. Только эта сучка убегает от них. Так что придется Черри матерью им быть.

Я со вздохом вернула «лисенка» на место. Значит, и среди собак попадаются негодяйки.

– Ира, у тебя есть трудовая книжка?

– А вам зачем?

Я замялась.

– Моя подруга хочет устроиться на второе место работы. Там книжку потребовали. Думала, может, ты дашь…

– Пусть лучше на рынке купит.

– Где? – удивилась я.

– На любом рынке, да хоть на нашем, у дороги, ходят люди с картонкой на груди, где написано: «Дипломы, трудовые книжки».

– Да ну?

– Поезжайте, посмотрите.

Я вскочила в «Пежо» и понеслась на МКАД. При выезде на окружную магистраль расположен огромный рынок. Чего там только нет: стройматериалы, бытовая химия, товары для сада и огорода. Помотавшись между торговцами, я поинтересовалась у мужика, предлагавшего паркет:

– Не видели тут парня с трудовыми книжками?

– Вон у будки сидит.

Я подбежала к серенькому строению и спросила сидевшего там парня:

– Трудовые книжки есть?

– А то! – и он протянул мне серую книжонку.

– Так она незаполненная!

– Ясное дело, – развеселился молодой мужичонка, – сама напишешь, чего надо.

– А печать?

Он указал пальцем на будку.

– К ним ступай, скажи, Михалыч прислал.

Через час я вернулась в Ложкино с документом. Улыбчивый мальчишка оформил мне книжку. Из сделанной в ней записи следовало, что я всю жизнь проработала лаборанткой в каком-то загадочном НИИ редких проблем.

– А мне не дадут завтра по шапке в отделе кадров. Вдруг позвонят в это учреждение?

Паренек рассмеялся:

– Если бы вы в солидную организацию на приличное место устраивались, то ни в жисть не посоветовал бы такую липу туда нести. А лаборанткой… Не бойтесь, проверять не станут, им главное, чтобы вы были без вредных привычек. Только по ваc сразу видно: женщина положительная.

Без пятнадцати восемь я вспомнила про Ритку и, проклиная свою забывчивость, понеслась во Дворец ЦСКА.

Замощина не ругалась. Масик получил две награды, и Ритка пребывала в благостном настроении. Ее огорчало только то, что не удалось купить вожделенный «Бурмиль». Всю дорогу до Ложкина она зудела:

– Искала, искала эту тетку, но она словно в воду канула. А все ты!

Я молчала, да и что тут скажешь? Правда, когда Ритуська завела ту же самую песню в десятый раз, не утерпела и спросила:

– Где бы ты, интересно мне, взяла такую прорву денег?

– Для здоровья Масика, – взвилась Ритка, – мне ничего не жаль, поняла?

На мой взгляд, кот выглядел патологически здоровым, но Ритулька продолжала убиваться из-за отсутствия «Бурмиля». Она мне так надоела, что я сказала:

– Ладно, если тебе некуда девать деньги, попытаюсь достать эти ампулы.

Замощина заткнулась. Когда мы въехали во двор, она спросила:

– Надеюсь, Аркадий починил мою машину?

Я возмутилась до глубины души:

– С какой стати он будет копаться в моторе чужой машины?

– Он же любую тачку оживить может!

– Да, но Кеша работает.

– Мог бы и дома остаться на один денек, – парировала Ритка. – Мне теперь придется у тебя ночевать.

– Без проблем. Устроим тебя с Масиком в комнате для гостей.

– Завтра отвезешь меня на выставку.

– Опять? Тебе не надо на работу?

– У Масика шесть показов подряд, я взяла неделю отгулов.

Да уж, повезло мне. Надо и впрямь вызвать завтра мастера, а то Замощина поселится у нас навсегда и заставит меня каждое утро кланяться Масику.

НИИ тонких исследований стоял в большом парке. Я прошла от ворот по довольно узкой аллейке и наткнулась на серое четырехэтажное здание, на двери которого висела вывеска – «Роддом № 242 имени Олеко Дундича». Глупее и не придумать. Насколько помню из школьного курса истории, этот молодой хорват был бойцом 1-й Конной армии и погиб в начале двадцатых годов в бою. Но, может быть, он очень любил женщин, и поэтому его именем назвали роддом? Впрочем, я сама появилась на свет в заведении имени Надежды Крупской. Вот уж загадка так загадка. При чем тут бедная Надежда Константиновна, у которой никогда не было собственных детей?

Что-то меня занесло не туда. Где же НИИ тонких исследований? Пришлось зайти в роддом и обратиться в справочную.

– Обойдите здание с торца, – пояснила приветливая, похожая на печеное яблочко старушка. – Мы с ними всю жизнь соседи, в одном доме помещаемся.