Артур Брайант - Эпоха рыцарства

• Название: Эпоха рыцарства
• Автор: Артур Брайант
• Издательство: Издательская группа «Евразия»
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-8071-0085-9

Книга Артура Брайанта «Эпоха рыцарства» посвящена истории Англии с 1272 по 1381 гг., одному из самых сложных и решающих столетий английской истории. «Эпоха рыцарства» имеет дело с довольно небольшим периодом времени, но весьма насыщенным событиями: эволюция парламента, реформа законодательной системы, захват Уэльса, шотландские войны за независимость, первый период Столетней войны, триумф английского лука в битвах при Креси и Пуатье, Черная Смерть, крестьянское восстание под руководством Уота Тайлера 1381 года. В книге можно также ознакомиться с историей церкви, архитектуры, поэзии, образования и проследить формирование английского языка.

---

Эдуард решительно хотел согласовать отправление правосудия в своем государстве со своей доминирующей властью и тем, что, как он полагал, является диктатом правосудия. Когда это не удалось, король стал чтить «свободы» корпорации не больше, чем мятежную феодальную знать. Летом, когда был издан второй Вестминстерский статут, он бросил вызов привилегиям большинства крупных городов Англии. После первой Уэльской войны Эдуард вступил в прямой конфликт с гражданскими властями Лондона, приказав огородить стеной традиционное место собрания свободных горожан перед собором Св. Павла, и проложить обходную дорогу, чтобы не допускать там ночных сборищ воров и проституток, принесших этому месту дурную славу. С незапамятных времен в городе было самоуправление; считалось, что оно существует еще с римских времен. Но те, кто осуществлял управление от имени горожан, теперь были инертными и некомпетентными; являясь членами небольшой группы олдерменских семей, они давно уже потеряли способность поддерживать порядок среди непослушных ремесленников и подмастерьев, а также криминальных отбросов, наводнивших узкие улицы и паперти быстрорастущей столицы. Дважды за последние семьдесят лет Лондон сыграл главную роль в восстаниях против короны; последние часы жизни отца Эдуарда, Генриха III, были отравлены воем лондонской толпы, когда в ответ на звон колоколов собора Св. Павла она хлынула к Вестминстеру, осуждая спорные выборы мэра.

Перед своим возвращением в Англию Эдуард обеспечил должность мэра нуворишу виноторговцу Генриху ле Уолейсу, энергичному и умелому автократу по призванию, который грубыми и авторитарными методами пресек беспорядки низов. После того как Уолейса отправили в другую, не менее неспокойную столицу короля, Бордо, его место было отдано богатому кентскому землевладельцу, Грегору Рокслейскому (Gregor of Rokesley) – представителю одной из древнейших городских фамилий, – который провел несколько административных реформ, в частности, касавшихся ведения гражданских и законодательных записей. Уже в самом начале его семилетнего пребывания на посту мэра появилась первая городская династия общественных клерков. Но удовлетворять строгие королевские требования к общественному порядку Роксли слишком сильно мешали гарантированные муниципальные права и свободы. В 1281 году, за два года до начала второй Уэльской войны, из-за непрекращающихся жалоб на преступления, ссоры и бегства от правосудия, он был заменен Уолейсом, который провел серию решительных реформ, фактически установивших над всеми горожанами полицейский надзор. Продолжая королевскую политику освобождения торговли от ограничений и помощи итальянским капиталистам, которые обеспечивали короля кредитами, всем заморским купцам в городе было дано полное гражданство, суд для решения своих споров и право выбора половины суда присяжных по всем делам, в которые они оказывались втянутыми.

Этого город перенести не смог. На осенних выборах 1284 года, за несколько месяцев до возвращения короля из Уэльса, Роксли был восстановлен в должности мэра практически единогласно. Снова разразились старые городские беспорядки и увеличилось количество преступлений, и летом 1285 года вслед за знаменитым групповым убийством в священных стенах Св. Марии ле Буа, в которое был вовлечен и общественный клерк, Эдуард назначил юридическую комиссию под председательством своего казначея Джона Керкби для расследования состояния общественного порядка в столице. Керкби, такой же непреклонный и ловкий в переговорах, как и сам король, приказал Роксли явиться в Тауэр и предстать перед ним и баронами казначейства. Когда на том основании, что мэр не должен посещать дознания, не связанные с вольностями города, Роксли снял с себя одежды мэра перед появлением, Керкби сразу же провозгласил, что поскольку город теперь находится без мэра, то он лишается своей юрисдикции и она должна вернуться к короне.

Это было именно то, чего добивался король; как и во всех других случаях, когда он заставлял своих советников быть пешками в его игре. Без колебаний Эдуард принял город на свое попечение и назначил губернатора. Правление патрицианских семей пришло к концу, их заменили королевские чиновники. В последующие двенадцать лет не проводилось выборов мэра или шерифов, а олдермены назначались судом казначейства, переместившимся в Гильдхолл. Керкби, год спустя ставший епископом Илийским, построил себе великолепный дворец на возвышенности с видом на Холбурнскую долину и западную стену города, который после своей смерти он завещал своим преемникам в епископском сане; а красивая маленькая часовня Св. Этельреда, созданная по образцу парижской Сен-Шапель, до сих пор стоит посреди викторианских домов Или Плейс[172]. Тринадцать лет спустя Лондон вернул свое право на самоуправление, но даже во время королевской опеки городские суды продолжали отправлять старинное традиционное правосудие, которое с этого времени во всех делах, касающихся преступлений и общественного порядка его жителей подчинялось общему праву и провизиям Винчестерского статута. Лондон стал частью государства, а не как итальянские, фландрские или немецкие города, чем-то отдельным от него.

Столица была не единственным городом, испытавшим на себе творческую энергию Эдуарда. На долю Линкольна, второго торгового города Англии, выпали не меньшие испытания. В Оксфорде, где канцлер университета жаловался на то, что городские пекари и пивовары загрязняли реку, называя их «опасными и вредными» для «общины ученых мужей», королевская комиссия назначила более подходящее место и запретила производителям хлеба и эля использовать данные воды «под страхом серьезной конфискации»[173]. Два портовых города, Новый Уинчелси и Кингстон на Халле обязаны своим существованием страсти короля к землеустройству. В Новом Уинчелси он задействовал Генриха ле Уолейса и Грегора Рокслейского, чтобы проложить улицы, построить верфи, рынки, церкви, мельницы и стены на выступающем клочке земли в нескольких милях от одного из древних Пяти портов, Уинчелси, которому из-за эрозии тальковых берегов, защищавших лагуну в устье рек Брид и Ротер, угрожали наводнения. Через три года после начала работ предположения Эдуарда оправдались, так как в 1284 году случился сильный шторм, снесший остров, на котором находился древний Уинчелси. Гулль или Уайк, как он перед этим назывался, десятилетие спустя из рыбацкой деревушки был превращен в порт, чтобы занять место Рейвенсера, которому также угрожали наводнения. Течение реки Халл было изменено при ее впадении в Хамбер, чтобы расширить бухту, где короной было куплено 150 акров и две трети из них отдано под застройку, а оставшаяся треть – под улицы и рынки по той же римской сетевой системе, как и в Новом Уинчелси. Были построены дороги, чтобы соединить город с йоркширской глубинкой, и этому месту была дарована королевская хартия, монетный двор, право устроения рынков два раза в неделю и название Кингстон на Халле[174].

Ни один король со времен Альфреда не проявлял такую тщательную и всеобъемлющую заботу о нуждах своих подданных. Эдуард экспериментировал с выращиванием хмеля в своих владениях, обеспечил сохранность национальных архивов в Тауэре под руководством хранителя королевских свитков и составил географическое обозрение, результатом которого стало появление дошедшей до наших дней карты Англии[175]. Король даже установил сезон ловли лосося в реках Англии. Его страсть к мелочам видна в ордонансах, которые он издавал, чтобы контролировать свой двор. Каждый вечер казначей, управляющие, обер-церемониймейстер, клерки, сержанты и церемониймейстеры двора должны были проверить дневные расходы на еду и вино в кладовой, хранилище, кухне и погребе. Смотритель королевского гардероба должен был взвесить воск и свечные фитили, проверяя, сколько осталось с предыдущего дня; церемониймейстеры должны были совершать обход дворца, дабы очистить его от «грубиянов» – лиц, нарушающих порядок, – и предотвратить обеспечение провиантом людям или лошадям, которые не имели разрешения находиться при дворе. Никому не позволялось спать в Гардеробной зале за исключением гофмейстера, клерка казначея, хирурга, главного смотрителя и одного лакея. Можно себе представить короля, сидящего в своей Солнечной зале[176] – королевской спальне, которая служила местом отдыха и дачи аудиенций, – слушающего отчеты своих слуг, поучающего, дающего советы и управляющего всем этим хаосом.

* * *

Эдуард являлся не только королем Англии. Он также был и герцогом Аквитанским, то есть управлял французской провинцией, простиравшейся от Шаранта до Пиренеев и одно время составлявшей почти половину территории Франции. Большинство этих земель, унаследованных от жены Генриха II, включая Пуату, Лимузен, Перигор и Овернь, отошло за последние полстолетия французским королям, частично в результате войн, а частично вследствие юридических процессов, затеянных французскими законоведами. Но благодаря своим виноградникам и экспорту вина Аквитания – известная как герцогство Гиенское или Гасконское – оставалась одной из самых богатых французских провинций. Хотя формально она была подчинена французскому королю, но на деле являлась независимым доменом, и Эдуард мог властвовать до тех пор, пока справлялся с местной неспокойной знатью и процветающим бюргерством. Он управлял этой провинцией в качестве вице-короля во времена своей юности еще при жизни отца, а по пути домой из крестового похода провел целую зиму в столице провинции, Бордо, решая накопившиеся проблемы и предотвращая междоусобные войны. Но уже двенадцать лет Эдуард там не был. Завоевав Уэльс и восстановив порядок в Лондоне, в мае 1286 года он со своей королевой, канцлером и блестящей свитой отплыл из Дувра в Кале.