Ирина Цыганок - Печать смерти

• Название: Печать смерти
• Автор: Ирина Цыганок
• Издательство: «Издательство АЛЬФА-КНИГА»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9922-0093-5

Мир Хаэля покоится у подножия Незримой Горы. Он еще не стар, но уже и не молод. Сотворившие Хаэль боги давным-давно не ведут битв на его просторах. Да и зачем? Ведь в мире полно созданий, готовых сложить голову во имя своих небесных покровителей. А есть и такие, кто сам не прочь вступить в божественную игру. Но даже если ты не горишь желанием поучаствовать во вселенских битвах и знать не знаешь об интригах небожителей, это еще не гарантирует тебе спокойной жизни. Каждый может стать тем камушком, что, скатившись с горы, вызовет лавину или, наоборот, намертво застрянет в жерновах.

---

– Эй, смертник, – я как раз успел снова задремать, когда надо мной навис мускулистый, перемазанный углем торс кочегара, – твоя очередь уголь кидать.

Мужик хоть и стоял близко, дотрагиваться до меня явно не решался – своеобразная брезгливость, неизменно охватывавшая большинство людей, узнававших о моей печати. Я запрокинул голову, силясь разглядеть его лицо, но в царившей здесь тьме, разгоняемой только огнями топки, сделать это было мудрено. Можно было возразить: в конце концов, бросать уголь я не нанимался. Однако за время, проведенное в трюме, я уже не раз отмечал, что здешние пассажиры поочередно сменяют друг друга у топки. Возможно, это была плата за проезд, и раз уж довелось плыть на одной посудине, нет причин восставать против общего порядка. Я встал, заставив кочегара резко попятиться. (Все-таки он боялся прикосновения проклятого.) Снял кафтан, стянул через голову рубаху, усмехнувшись про себя, поддернул повязку на плече и выдернул из рук опешившего мужика лопату. Мой напарник уже отправил первую порцию угля в жадный рот топки. Я присоединился к нему, зачерпнув полный совок, скормил гудящему в чугунной утробе пламени. Примерился, поменял позицию, чтобы удобнее было махать лопатой, и пошло… Руки поначалу слегка дрожали с натуги, но быстро вспомнили знакомую работу – не так уж давно перешел я из кузницы к изящному отцовскому ремеслу.

Разогнанная мерными движениями кровь вымыла остатки алкоголя. Несмотря на духоту, я почувствовал себя гораздо лучше. Когда пришла пора отдать лопату сменщику, усталости почти не ощущалось. Все-таки у меня было два года тренировки, да и здоровье за неделю, хвала богам, не пропьешь.

Обтершись от пота собственной рубахой – ничего более подходящего под рукой не оказалось, – бросил ее сушиться на ящик рядом с раскаленным боком топки, сам уселся на нижние ступеньки ведущей на палубу лесенки. Казалось, пусть и обманчиво, что здесь чуть-чуть прохладнее. Спать больше не хотелось, зато в протрезвевшую голову снова полезли мысли.

Не иначе проклятие на время затуманило мне мозги. Как объяснить дурацкую идею о том, что отцу с матерью легче будет услышать от посторонних весть о смерти сына? Глупая детская гордыня: не показывать родным свой страх и слабость. Тьфу! Я чуть было не совершил самую большую ошибку в своей жизни, и самую последнюю. Но все еще можно исправить. Нужно лишь объяснить эльфийке, что контракт подписан по ошибке. Естественно, она захочет возместить свои расходы, но тут уж, я был уверен, отец не поскупится. Неприятно ввергать его в новые траты, но долой ложную гордость, деньги – не самая важная вещь в жизни!

Я в который раз глянул вверх, надеясь различить в щелях между досками разгорающийся рассвет, но ничего не увидел. Перевел взгляд на окончательно замызганные штаны и не менее грязный кафтан (про рубашку и говорить не приходится), задумчиво помял подбородок. Руку неприятно кольнула отросшая за неделю борода. «Н-да, не самый лучший вид, чтобы вести переговоры с леди!» Да и перегаром от меня, должно быть, несло зверски.

Так я просидел еще часа два. Рубаха успела высохнуть, но я не торопился ее надевать. Наконец по палубе загрохотали шаги, звякнули металлические запоры, вниз посыпалась какая-то труха, и люк откинулся. Я встал, освобождая проход спускающемуся сверху матросу.

– Ну как вы тут, работнички, не угорели? – вполне дружелюбно осведомился мужик с короткой, переходящей на шею бородой. Видимо, эту растительность на лице можно было считать отличительным признаком моряков. – Поднимайтесь наверх. Там вам уже и кушать подано!

Проснувшийся в трюме народ потянулся к лестнице, а моряк прошел к дальней переборке, поговорил о чем-то с двумя жилистыми кочегарами – «здешними», если судить по тем же бородам. Потом подошел к ранее не замеченной мною двери в дощатой стене и несколько раз стукнул, явно выбивая условный сигнал. Через некоторое время с той стороны отвалили засов, дверца открылась. Я успел увидеть узкий коридор, идущий вдоль борта, с другой стороны ограниченный кирпичным боком нашей топки-котла. Мерный грохот и шипение усилились. «Машинное отделение», – догадался я. На том конце прохода явно располагалась рожденная гением гномов паровая машина. Хотя нет. Гномы придумали лишь паровой молот и катапульту, а вот замысловатый вал с шатунным механизмом, вращающий винты баржи, а при желании, к примеру, и жернова мельницы, – это уже человеческое изобретение. Дверца захлопнулась, а я присоединился к поднявшимся на палубу обитателям трюма. Ветер тут же выстудил покрытую испариной кожу на лбу, прошелся ледяным гребнем по влажным волосам. Я повертел головой, осматриваясь. Вокруг простиралось море, слева волнистая сизая гладь плавно загибалась за горизонт, вдоль правого борта еще виднелась темная полоска едва различимого берега. Впрочем, возможно, мне лишь казалось, что я вижу береговую линию, поскольку я знал, что она должна там быть – машинально, по расположению солнца определил, что мы движемся на юг. Да и куда еще мы могли двигаться, коль целью путешествия являлись Гномьи Горы? Завтрак был разложен прямо на крыше низкой носовой надстройки, трудно представить, для чего она предназначалась в действительности. Одним из последних я получил свою краюху хлеба, обильно политую топленым маслом, и стакан горячего чая. Пока спешно глотал еду, опасаясь, что вновь запрут в трюме, успел приметить двух стражников, явно не матросского вида, в длинных стальных кольчугах, войлочных подшлемниках и с мечами на поясе, охранявших проход к центральной корабельной надстройке. Как раз позади нее из палубы торчали две чуть скошенные назад трубы, дымные стяги относил в сторону задувающий в правый борт ветер. Скорее всего, именно в этой надстройке находилась каюта нашей нанимательницы, если, конечно, она не сошла на берег перед отплытием. Такая вероятность имелась, но в любом случае на корабле кто-то должен был остаться за старшего над нами, и я очень сомневался, что хорошо снаряженные стражники охраняют капитана невзрачной посудины.

Покончив с завтраком, кое-как одернув мятую и грязную одежду, я подошел к ближайшему охраннику и попросил проводить меня к их хозяину.

– Зачем тебе? – окинув меня презрительным взглядом (я и сам в данный момент от души презирал себя за неопрятный вид), лениво поинтересовался охранник.

– Хочу уточнить вопрос об оплате, – уклончиво ответил я. Объяснять стражнику, что я «парень с деньгами» и попал сюда по ошибке, с моей точки зрения, не стоило. Наверняка он уже слышал подобные речи от других несчастливцев, завербованных хитрой арчейкой в опасный поход. Лучше уж назвать какой-нибудь нейтральный предлог.

– Вот прибудем завтра на место, там и поговорите об оплате, – недовольно пробурчал страж. – А сейчас хозяйка велела ее не беспокоить. – («Ага, значит, эльфийка плывет вместе с нами», – отметил я.)

– Может быть, спросите ее, согласна ли она меня выслушать? – Я старался говорить учтиво, но твердо. Заискивать перед людьми вроде наемного охранника не стоит, зачастую они и обычную вежливость принимают за слабость.

Охранник, сдвинув брови, посмотрел на приставучего оборванца.

– Я же сказал, леди не велела беспокоить, – веско обронил он и для наглядности погладил ладонью обмотанную кожей рукоять меча.

Я не стал испытывать его терпение: если хочешь о чем-то договориться с хозяином, последнее дело начинать переговоры со склоки с его слугой. Кивнув, отошел назад к компании, разместившейся у правого борта. Часть людей спустилась в трюм, поскольку на палубе было слишком свежо. Большинство оставшихся допивали чай, присев за невысоким фальшбортом и укрывшись там от ветра. Только я да еще пара «любителей» подставляли лица зимнему бризу. Крупные чайки носились над морем, пикировали в мелкую волну, некоторые снижались над палубой в надежде поживиться людским уловом, но баржа не была рыболовецким судном, и разочарованные птицы вновь взмывали в разгорающееся желтым небо.

Я прикинул: два дня плавания в южном направлении – что у нас получается? Не иначе баржа пристанет к берегу в Нильдегоссе. Городок стоял на самом побережье, к западу от Каннингарда, сушей до него было четыре-четыре с половиной дня пути. Сразу за ним кончались земли Эрихейского герцогства, но до орочьих территорий тянулась еще довольно широкая полоса, занятая так называемыми свободными баронствами. Твердых границ между ними никогда не было; точнее, каждый из баронов пытался четко провести черту, отделяющую его земли от соседских, но вот соседи редко соглашались с тем, где именно эта черта должна проходить. Так что межевые столбы переносили иной раз по два раза за год. Но все это касалось территории самих баронств, посягать же на границу герцогства никто из них не решался.

Я довольно долго стоял на палубе, стараясь хорошенько проветрить легкие перед душным трюмом, где, как полагал, предстояло провести взаперти большую часть дня. Но, вопреки ожиданиям, никто больше не запирал ведущий под палубу люк даже на ночь. Вероятно, принятые накануне меры предосторожности были вызваны тем, что первый отрезок пути корабль шел в виду берега, и у кого-то могла появиться шальная мыслишка вплавь добраться до земли. Сомнительно, конечно, чтобы нашелся глупец, желающий кинуться в ледяную воду. С другой стороны, народец, судя по внешности, в трюме подобрался тот еще: бродяги и проходимцы самого низкого пошиба, либо вовсе отчаявшиеся найти другую работу, либо, как я подозревал, скрывающиеся таким образом от правосудия. Кто еще согласится отправиться с караваном в места, откуда, как принято говорить в сказаниях, «не возвращаются»? Кстати, вело себя это разношерстное общество на удивление тихо. Обычно, когда в одном месте собирается столько малознакомых мужчин, мелких разборок и стычек не избежать. А тут… Пару раз кое-кто из пассажиров заспорил из-за удобного места, но тут же примолк, стоило в трюм заглянуть матросу. Ко мне никто не лез, ну и я не рвался вступать в разговоры.