Герман Банг - У дороги

• Название: У дороги
• Автор: Герман Банг
• Жанр: Классическая проза

---

Бай стащил с ног сапоги.

– Они не пришли, – пробормотал он. – Подонки, – сказал Кьер.

Бай молча разделся.

Он еще немного полежал при свете. Потом погасил лампу.

– Захандрил, старина? – спросил Кьер.

– Да не то чтобы…

– Ну тем лучше… Спокойной ночи.

– Стареем мы, брат, – сказал Бай. – Да, – медленно повторил он. – В этом вся загвоздка…

Кьер повернулся в постели.

– Чушь, – сказал он. – Не принимай этого близко к сердцу, старина. Просто нельзя терять сноровку… И дело пойдет на лад, старина, – сказал он. – Да еще как пойдет.

Къер умолк. И вскоре захрапел. Но Баю не спалось. Полночи ему мерещился запах пива, и он ворочался с боку на бок.

На другой день Бай складывал чемодан, – из него выпала фотография Катинки, вложенная между двумя носовыми платками.

Ее положила туда фру Абель.

Она умиленно посмотрела на фотографию и обернула ее папиросной бумагой.

– Милочка, – сказала она. Луиса-Старшенькая; «моя единственная», обозлилась:

– Пф, может, еще дашь ему с собой музыкальный ящик. Чтобы наигрывал «мелодии милочки»…

У Луисы, «моей единственной», была дурная привычка передразнивать маму, когда что-нибудь было ей не по нраву.

Вдова молча положила портрет между двумя носовыми платками:

– Пусть увезет с собой частицу дома…

…Бай поднял портрет с пола и долго смотрел на него увлажнившимися глазами.

Семейство Абель встречало Бая на станции. В доме убрали, как перед праздником. Висели накрахмаленные занавески, пахло чистотой.

Бай восседал за столом на диване.

– В гостях хорошо, а дома лучше, – говорил он. – Дома, в родном гнезде.

Он пил и ел так, словно с самого отъезда у него во рту не было маковой росинки.

Фру Абель долго и любовно глядела на «нашего дорогого путешественника» и даже прослезилась.

Бай рассказывал о поездке.

– Театры, – говорила вдова.

– Разгар сезона…

– И памятник купил… бешеные деньги…

– Тут уж не приходится считаться, – говорила вдова. – Последний знак любви.

– Вот-вот, я так и сказал Кьеру… последний знак любви, – поддакивал Бай.

Луиса-Старшенькая изощрялась во все новых и новых сюрпризах.

– Не глядите, – приказала она и закрыла Баю глаза, а вдова тем временем снимала крышку с очередного блюда – рагу.

– Чего она только не наготовила, – с улыбкой сказала вдова. – Моя старшенькая.

– Все мы домашние животные, – сказал Бай. Он положил обе руки на стол и вкушал отдых с видом счастливого довольства.

Был октябрь. К приходу вечернего поезда на платформе собралось очень много народу. Пришла старушка Иенсен, пастор со своими домашними и мельничиха с дочерью.

Вдова Абель собиралась уезжать, чтобы устроить гнездышко для своей Малютки-Иды.

– Луиса приедет позже, – говорила вдова и стискивала ладонями голову своей «единственной». – Она у меня домоседка.

– Она приедет к самой свадьбе, – говорила вдова. Свадьбу должны были сыграть в доме «моей сестры, статской советницы».

– Там они обрели друг друга, – говорила вдова. Объявили о приближении поезда. Бай принес багажную квитанцию и билет.

– Он– мое провидение, – сказала вдова и закивала ему. За лугом показался поезд.

– Кланяйтесь Иде, – сказал старый пастор. – Мы будем думать о ней в день ее свадьбы.

– О, мы знаем, – отвечала вдова. – Мы знаем, что у нас есть друзья. – Она была растрогана и раздавала поцелуи направо и налево.

– Ах, – говорила она, – я еду навстречу утрате… Поезд прибыл.

– Ну же, милая фру, – сказал Бай. – Пора.

– Ах… моя Луиса. Берегите ее… Бай уже затолкал вдову в купе…

– До свидания, фру Линде… до свидания… Луиса вскочила на подножку– «поцеловаться»…

– Последний раз, – говорила она.

– Луиса, – кричала вдова. Поезд тронулся.

Бай подхватил на руки Луису, «мою единственную»…

И все кивали и махали, пока поезд не скрылся из глаз.

Пастор Линде с домочадцами и мельничиха с дочерью шли по дороге к дому.

Луисе-Старшенькой зачем-то понадобилось заглянуть в почтовый ящик, и она ворвалась впереди Бая в контору. Их громкий хохот разносился по всей платформе.

Старушка Иенсен понуро прислонилась к столбу семафора. Стрелочник Петер унес с платформы бидоны с молоком и перевел стрелку. А фрекен Иенсен все еще стояла одна-одинешенька, прислонившись к столбу.

…Пастор с Женой и дочерью вернулись домой.

Старый пастор сидел в гостиной с Агнес, пока матушка заваривала чай.

Было сумеречно. Пастор едва различал фигуру дочери, сидевшей за фортепиано.

– Спой что-нибудь, – попросил он.

Пальцы Агнес медленно прошлись вверх и вниз по клави-атуре. И своим низким грудным голосом она негромко запела песню о Марианне:

Здесь, под камнем, схоронили,
Нашу Марианну
Ходят девушки к могиле
Бедной Марианны.

В темной комнате стало тихо.

Старый пастор дремал, сложив руки на коленях.

Для мультиязыкового проекта www.franklang.ru сканировал и проверил Илья Франк