Джек Хиггинс - Отходная молитва

• Название: Отходная молитва
• Автор: Джек Хиггинс
• Жанр: Триллер

На глазах ирландского террориста Мартина Фэллона вместо бронетранспортера на мине подрывается школьный автобус. Потрясенный Фэллон решает `выйти из игры` и бежать за границу. Он скрывается и от полиции, и от своих бывших товарищей по оружию из Ирландской республиканской армии. Для того чтобы получить фальшивый заграничный паспорт, он должен совершить еще одно, последнее убийство по заказу гангстера Мигана. Свидетелем убийства становится католический священник Да Коста. Вместо того чтобы `убрать` свидетеля, Фэллон идет к нему на исповедь. Теперь священник связан обетом молчания и не может выдать его полиции. Такое положение дел не устраивает Михана, и он решает навсегда `заткнуть рот` всем, кто знает о преступлении...

---

— Да, это настоящий бык, никаких сомнений. Взгляните на его инструмент! — воскликнул он, обернувшись к Эйнсли. — Подумай обо всех тех женщинах, которых он приводил в экстаз. Подумай об этой старой даме. Боже мой, я понимаю, почему она его так любила. Это был настоящий мужик.

Он нанес ему сокрушительный удар коленом в пах. Генри Эйнсли слишком поздно взмахнул руками, чтобы прикрыть гениталии и согнулся пополам, издав сдавленный крик.

— Отведи его в помещение для гробов, — сказал Миган Доннеру. — Я приду туда через пять минут.

Когда Генри Эйнсли пришел в себя, он понял, что лежит на спине, руки его раскинуты в стороны, а по бокам стоят Доннер и Бонати.

Открылась дверь, и вошел Миган. Он некоторое время смотрел на него, затем обронил:

— Хорошо, поднимите его.

Помещение предназначалось для того, чтобы собирать на месте гробы, которые были доставлены по частям. Здесь стояли два верстака, а в специальной стойке находились всевозможные плотницкие инструменты.

— Умоляю вас, мистер Миган, — зарыдал Эйнсли.

Миган подал знак Доннеру, и Бонати толкнул Эйнсли на один из верстаков. Они распластали его руки, вывернув запястья. Миган склонился над ним.

— Я намерен преподать тебе урок, Генри. И не потому, что ты пытался украсть у меня двадцать фунтов. Это, конечно, вещь недопустимая, но это еще не все. Как ты понимаешь, я говорю об этой пожилой даме. Она ничего не имела в жизни. Все, что ей выпало, так это склониться перед смертью.

Теперь его глаза сверкали, а голос стал мечтательным.

— Она напомнила мне мою старую маму, сам не знаю почему. Но я знаю одно: она заслужила уважение, так же как и ее старик заслужил больше, чем похороны для бедных.

— Вы ошибаетесь, мистер Миган, — задыхаясь, проговорил Эйнсли.

— Нет, Генри, это ты ошибся.

Миган выбрал два шила. Потрогал их острия кончиком пальца и вонзил одно из них в середину правой ладони Эйнсли, прибивая ее к верстаку. Когда он проделал ту же операцию с другой рукой, Эйнсли потерял сознание. Миган обратился к Доннеру:

— Через пять минут освободи его и скажи, что если завтра к часу дня его не будет в конторе, я здорово рассержусь.

— Будет сделано, мистер Миган. А как быть с Фэллоном?

— Я буду в подготовительном зале. Мне нужно поработать кое с кем. Когда придет Фэллон, пусть ждет в конторе, пока я не поднимусь в квартиру, и тогда отведи его туда. И мне там будет нужен Альберт, пусть, как приедет, поднимается.

— С перчатками, мистер Миган?

— Ну конечно, Фрэнк. Конечно.

Миган улыбнулся, похлопал Эйнсли по щеке и вышел.

Подготовительный зал находился по другую сторону часовни. Миган вошел туда и тщательно закрыл дверь. Ему нравилось оставаться в одиночестве в таких случаях. Это позволяло ему максимально сконцентрироваться и взглянуть детально на суть вещей.

Тело лежало на столе в центре комнаты, накрытое тканью. В стороне, на передвижном столике, на белой простыне были разложены инструменты. Скальпели, ножницы, щипцы, хирургические иглы разных размеров, трубки, большая резиновая спринцовка и сосуд с жидкостью для бальзамирования. На внутренней полке столика располагались всевозможные косметические средства, кремы и пудра были изготовлены по специальному заказу.

Он поднял ткань и тщательно сложил ее. Перед ним было тело женщины лет сорока, темноволосой и красивой. Он припомнил ее случай. Сердечная недостаточность. Она умерла, оборвав на полуслове фразу, во время разговора с мужем по поводу предстоящего Рождества.

На ее лице сохранилось удивленное выражение, которое часто возникает у людей, умерших внезапно. Рот ее был приоткрыт, словно она недоумевала, почему подобная вещь случилась с ней.

Миган выбрал длинную кривую иглу и пропустил нитку через внутреннюю часть губ и носовой полости покойной. Теперь, если затянуть нить, челюсти плотно сомкнутся.

Глазные яблоки уже запали глубоко в орбиты, он подложил под веки шарики из ваты, так же как и в промежутки между зубами и губами и за щеки; это придаст лицу наиболее естественные очертания.

Он полностью погрузился в работу и тихонько насвистывал сквозь зубы; лоб его прочертила складка. Его гнев против Эйнсли полностью улетучился. Даже Фэллон перестал существовать. Кончиком пальца он нанес немного крема на холодные губы, отступил и с удовлетворением покачал головой. Теперь все было готово к процессу бальзамирования.

Вес тела достигал шестидесяти килограммов, следовательно, ему потребуется около пяти литров смеси, которой он обычно пользовался: формалин, глицерин, боракс с добавлением небольшого количества фенола и цитрат натрия против свертывания крови.

Поскольку случай был довольно простым, то не предвиделось особенных внезапных осложнений; следуя обыкновению, он решил начать с подмышечной артерии. Он вытянул левую руку женщины, закрепив ее локоть специальной деревянной подпоркой. Затем взял скальпель и сделал первый надрез у ключицы.

Примерно час спустя, когда он заканчивал последний шов, его внимание привлек неясный шум. Сначала раздались крики, затем нараспашку открылась дверь. Миган взглянул назад через плечо. Он увидел Миллера и Билли, который пытался проскользнуть перед ним.

— Я пытался остановить его, Джек.

— Иди, прикажи приготовить чай, — сказал ему Миган. — Я хочу пить. И закрой эту дверь. Ты сейчас поднимешь здесь температуру. Сколько раз я должен тебе повторять?

Билли убрался, бесшумно прикрыв за собой дверь, и Миган снова повернулся к телу. Он взял горшочек с тональным кремом и нанес его на лицо женщины. Жесты его были изящными и ловкими; он не обратил ни малейшего внимания на Миллера.

Полицейский зажег сигарету, спичка вспыхнула с неприятным щелчком, нарушив тишину, и Миган, не оборачиваясь, приказал:

— Не здесь. Здесь нужно держаться уважительно.

— Да что вы! — сказал Миллер, однако, бросив сигарету на пол и растоптав ее.

Он подошел к столу. Миган в этот момент тщательно накладывал румяна, и под его руками умершая женщина, казалось, оживает. Миллер смотрел на нее с выражением зачарованного ужаса.

— Вам действительно нравится эта работа, Джек?

— Что вам нужно? — спросил спокойно Миган.

— Мне нужны вы.

— Ничего нового, а? Всегда одно и то же. Стоит кому-то упасть и сломать ногу, вы тут как тут, вам нужен я.

— Совершенно верно, — сказал Миллер. — Теперь коснемся деталей. Сегодня утром Ян Краско приехал на кладбище, чтобы принести цветы на могилу матери. Он делает это вот уже больше года, по четвергам.

— Значит, однако, у этой сволочи было сердце, так? А зачем вы это рассказываете мне?

— В полдвенадцатого кто-то влепил ему пулю в голову. Работа настоящего профессионала. Очень чистая и шумная, так что предупреждение дошло до всех.

— Что еще за предупреждение?

— "Не шутите с Миганом, иначе вы пропали".

Миган поднял над лицом мертвой женщины целое облако пудры.

— Сегодня утром я присутствовал на похоронах. Старик Маркус, портной. В полдвенадцатого я сидел на отпевании в церкви Спасителя и слушал, как тамошний священник рассыпается перед нами в словесах. Спросите у Билли, он был со мной. Спросите еще у сотни других, включая мэра. У старины Маркуса была куча друзей, это был настоящий джентльмен. Таких людей осталось в наше время немного.

Он добавил на веки женщины немного теней, смазав их вазелином, затем накрасил губы. Эффект был действительно замечательным. Казалось, женщина спит.

— Да плевать мне, где вы были, — сказал Миллер. — Под этим делом стоит ваша подпись.

Наконец Миган повернулся к нему, вытирая руки тряпкой.

— Докажите это, — возразил он, не дрогнув.

Досада и долголетнее желание поймать этого человека с поличным комом подкатили к горлу Миллера так, что он чуть было не задохнулся. Ему пришлось ослабить узел галстука и расстегнуть воротник рубашки.

— Вы за это ответите, Миган, — пророкотал он. — Я прилеплю обвинение на вашу спину, даже если мне это будет стоить жизни. На этот раз вы зашли слишком далеко.

Глаза Мигана заблестели по-особенному, вся его личность обрела новые размеры, казалось, он излучает особые волны, пропитанные властностью.

— И вы замахиваетесь на меня? — процедил он холодно и, протянув руку, указал на тело перед собой. — Посмотрите на нее, Миллер. Она умерла. Я вдохнул в нее жизнь. И вы воображаете, что можете вмешиваться в мои дела?

Миллер невольно сделал шаг назад, а Миган крикнул:

— Убирайтесь! Вон отсюда!

И Миллер выскочил из комнаты так поспешно, словно за ним по пятам гнались все черти преисподней.

В зале снова воцарилась величественная тишина. Миган на мгновение застыл на месте, тяжело дыша, затем взял большой сосуд с кремом для тела и повернулся к умершей.

— Я вдохнул в тебя жизнь, — пробормотал он. — Жизнь.

И принялся старательно втирать крем.

Глава шестая Лицом к лицу