Марина Дяченко - Пещера

• Название: Пещера
• Автор: Марина Дяченко
• Жанр: Фэнтези

«Пещера» принадлежит к сильнейшим произведениям известных киевских писателей-фантастов Марины и Сергея Дяченко. По жанровым признакам это городская фэнтези, по сути – умная и тревожная притча о человеческой природе, перед которой равно беспомощны и высокое искусство, и просвещенная власть.

---

Одинокий желтый одуванчик в цветочном ящике качнул желтой головой. Под балконом прокатила вдоль улицы Кленов неприметная светлая машина с эмблемой Рабочей главы на крыше и на дверях…

Грянул телефон.

То есть он тихонечко зазвонил – но Раману показалось, что от звука его сейчас посыплется с потолка штукатурка. Он вскочил в комнату, едва не разбив балконную дверь, сорвал трубку:

– Алло!!

Испуганное молчание.

– Алло, я слушаю!..

– Это… господин Кович? Это я, Павла Нимробец…

Раман сел. Прямо на пол; уши его покрылись краской, не то от радости, не то от стыда.

– Привет, Павла.

– Вы просили, чтобы я позвонила?

Интересно, что ей наговорил этот самый Мырель… И как он при этом на нее смотрел.

– Да, Павла… Как, вообще-то, дела?

Смущенное молчание.

«Павла, я очень рад вас слышать» – «Извините, господин Кович, но я молодая симпатичная девушка, а вы старый противный козел… Уместны ли ваши ухаживания?..»

Он улыбнулся своим мыслям.

– Павла, принесите мне кассеты. Обратно.

– Сегодня?..

– Можно завтра… Но принесите, ладно?

Пауза.

– Хорошо… Принесу… А больше ничего не случилось?

– Ничего. Пока, Павла, – он повесил трубку и целую минуту сидел на полу, раздумывал, насвистывая под нос неопределенно-бравурную песенку.

* * *

Все утро Павла провела перед экраном – Раздолбеж решил, что передача о Ковиче продвигается недопустимо медленно. Павла сидела и хронометрировала, и переносила на листок бумаги все перипетии «Железных белок» – по реплике, по мизансцене; поначалу было интересно, даже здорово, но после четырех часов кропотливой работы у нее воспалились глаза, а голова гудела, будто праздничный колокол. Она уже ненавидела этих «Белок» всеми силами души – или, как говаривала Стефана, «до самой глубины своих фибр»…

Ей почему-то было ясно, что странный звонок Ковича не имел ничего общего с заявкой на ухаживание. Пусть себе Раздолбеж корчит какие угодно рожи – Павла знала, что ее дамские прелести не заботят Ковича ни капельки. Следовательно…

Она спустилась в стекляшку. Взяла пару сосисок в красной лужице томата, уселась за отдельный столик и устало опустила плечи.

Она сказала Тритану о встрече со СВОИМ саагом. Тритан… он умеет скрывать свои чувства. Она не знает, что подумал об этом ее приятель-экспериментатор – но вот Кович звонит ей, настойчиво, без причины, требует свои кассеты… Требует встречи. Зачем?

Задумчиво поедая сосиски, Павла решила, что не пойдет к Ковичу. Что расскажет обо всем Тритану. Да чего там, она в своем праве – может быть, ей неприятно еще раз встречаться с хищником… который чуть ее не сожрал.

Ободрившись от этой мысли, она прекрасно провела остаток дня – хохотала над сценариями детского сериала, просматривала с Лорой готовые анонсы и только время от времени крутила на экране «Белок» – от нечего делать выискивала ляпсусы и нестыковки, но к досаде своей не нашла ни одной. «Белки» были совершенны – как ледяной дворец, подсвеченный цветными прожекторами. Павла вздыхала.

Уже вечером обнаружилось вдруг, что в редакторском отделе намечается чей-то день рождения; именинник разгружал сумку, полную бутылок и бутербродов, а так как был он по натуре покладист и щедр, то приглашения получили все, оказавшиеся на тот момент в округе, и Павла в том числе. Повода для отказа не было; сгустилась ночь, когда веселая от шампанского, чуть пьяная Павла вышла из автобуса и направилась через собственный дворик – к подъезду.

Светились окна – немногие, потому что час стоял поздний, а день предстоял рабочий; почему-то не горели фонари. Павла шла под темными деревьями, ноги сами несли ее по сто тысяч раз пройденному пути, и если бы на асфальте оставались тропинки – Павла давно протоптала бы поперек двора борозду с полметра глубиной. В темных кронах пробовал силы соловей; Павла любила ночной город. Павла любила тишину и одиночество, незнакомые закоулки и собственный двор, преображенный ночью; впрочем, какая девушка не любит романтичных ночных прогулок.

Павла шла, вдыхала запах ночных цветов и совершенно ни о чем не думала. Завтра будет завтра…

Щелк! – сказал невидимый переключатель у нее в голове.

Она остановилась, не понимая, какая неприятная мысль посмела нарушить гармонию чудного вечера.

Кович? «Железные белки»? Раздолбеж?

Стоп, а позвонила ли она Стефане?! Вдруг, заболтавшись, она забыла предупредить сестру, и теперь ее ожидает ужасная сцена…

Павла поежилась – и тут же с облегчением вспомнила, что позвонить не забыла. Все честь честью – «Стефана, я задержусь…»

Тогда ЧТО, спрашивается, остановило ее посреди дороги?..

Павла пожала плечами – все равно ее никто не видел. Опустила голову…

Прямо перед ней на темном асфальте чернел полумесяц абсолютной тьмы. Как подземная луна; Павла отшатнулась. Разве она пьяна?!

Посреди дороги приоткрыт был канализационный люк. Крышка лежала чуть со смещением; для того, чтобы свалиться в колодец, достаточно просто наступить на край. Правда, грохоту будет… И крику…

Павла сидела на корточках, и ее бил озноб. Почти как тогда, когда Кович в красках рассказывал ей про серую машину; да нет, хуже. Кович, в конце концов, мог соврать…

КТО открыл этот люк?.. На ее, Павлы, ночном пути?!

Мания преследования, сказал у нее в душе некий трезвый голос. Незакрепленный люк – чей-то возмутительный недосмотр, и хорошо, что обошлось без трагедии; надо немедленно подниматься в квартиру и по телефону вызывать аварийку…

Павла с трудом поднялась. По большой дуге обошла люк – двинулась к подъезду, внимательно глядя себе под ноги и всякий раз замирая, прежде чем снова шагнуть.

* * *

Эпизоды сменялись неспешно, явно подчиняясь выверенному ритму; Павла, поначалу напряженная, дала себя увлечь. Внутри объемного экрана жили вполне банальные картины, те самые, которые издерганный человек призывает в поисках успокоения, чередовались и завораживали: вот перекатывается море, огонь обнимает дрова в камине, плывут огни, отражаясь в реке, до неба стоят травы… Несется дорога за окном машины… Небо… небо… облака…

Туман под сводами Пещеры. Густой белый туман стекает с верхнего яруса, струится, будто водопад… Неповторимой красоты сталагмиты, перемигивание самоцветов, фигурные своды, известковые скульптуры…

Павла сжалась, чувствуя, как увлажняются ладони. Будто на приеме у зубного врача; туман Пещеры перетек тем временем в пасмурное, клубящееся небо, по плоским лужам на асфальте прыгал неторопливый летний дождь. Павла облизнула сухие губы.

Дети, играющие на берегу реки… Цветы на клумбе, бронзовая фигура в струях воды… На низком бортике фонтана совершенно нагая парочка откровенно занимается любовью. Подробное эротическое кино, постепенно переходящее в порно…

Павла смотрела.

Мгновенный кадр – обезображенное тело человека на окровавленной простыне, наверное, после аварии… Павла инстинктивно закрыла глаза и долго не открывала – а в наушниках тем временем нарастала задорная, снабженная колокольчиками плясовая, и, решившись разомкнуть ресницы, она увидела вереницу золотых фигурок на причудливом женском украшении… Вереница танцующих детишек, бегущий весенний ручей… Кораблик…

– Стоп, Павла… Потихонечку выходим.

Объемная картинка померкла. Некоторое время Павла видела только собственные огромные глаза, отражавшиеся на внутренней поверхности собственных массивных очков; потом черное стекло ушло в сторону, и перед Павлой предстал удовлетворенный, улыбающийся Тритан:

– Как?

– Интересно, – пробормотала Павла, несколько оглушенная.

– Интересно, – Тритан кивнул. – Напряжение вы так и не сбросили.

– Сбросила, – сказала Павла не вполне уверено. Тритан отрицательно покачал головой:

– Нет… Впрочем, и не надо. Новость первая: только что звонили… из одной конторы. Они нашли рабочего, ответственного за тот самый открытый люк. Они нашли машину, которая колесом сбила крышку – поздно вечером, вывозя мусор… Возмутительная халатность. Однако спите спокойно, Павла – никто вам не роет ям…

Долгий час снов наяву сказался на ее способности соображать – некоторое время она сидела, тщетно пытаясь понять, принесла ли весть облегчение.

– Так, – Тритан прищурился. – Новость вторая: вы боитесь Пещеры. До сих пор.

– Ничего удивительного, – пробормотала Павла, отводя глаза.

Тритан уселся напротив – неторопливый, расслабленный, похожий скорее на беспечного дачника, нежели на ученого за важной работой; Павла судорожно вздохнула.

– Павла… Ку-ку, я здесь, я вас совершенно внимательно слушаю… Итак?..

– ОН хочет встречи, – Павла перевела дыхание. – А я не хочу… Мне неприятно.

Ее собеседник молчал долгую минуту; потом губы его чуть заметно дрогнули:

– Знаете что, Павла… Познакомьте нас.