Антон Первушин - Корабль уродов

• Название: Корабль уродов
• Автор: Антон Первушин
• Жанр: Научная Фантастика

Сто лет назад, утром 30 июня 1908 года, над Центральной Сибирью, в районе реки Подкаменная Тунгуска, взорвалось загадочное небесное тело. Что это было? Ядро кометы? Гигантский метеорит? А может быть, звездолет инопланетян? Как изменилась бы история человечества, если бы Тунгусское космическое тело оказалось кораблем пришельцев? Как изменилась бы современная наука? Как выглядел бы ХХ век? Способно ли новое знание о Вселенной изменить нашу жизнь настолько, что мы заметим разницу?..

---

― Слышь, земеля, ― сказал Бориска, ― тут такое дело. Консультация нужна.

Глазки у него при этом бегали, что мне сразу не понравилось.

― По какому вопросу? ― с безразличием в голосе спросил я. ― Софт? Железо?

― Антрацит.

Я аж привстал.

― Ты чего ко мне приперся, придурок? ― зашипел я на Бориску. ― Знаешь же, что антрацитом не занимаюсь. Топай давай в «Искру».

Про себя подумал: эге, где ж это Дрын сумел антрацитом разжиться? Он ведь из искателей низшего разряда, в Институте токарем работал. Дальше двух километров за Вал не ходит ― боится. И правильно боится. Только что в двухкилометровой зоне найти можно? Вату? Да, там полно ваты. Синий жемчуг? Да, иногда попадается. Янтарную окрошку? Большая редкость. Но чтобы антрацит ― никогда!

Интересное дело. Похоже, Дрын пустился в тяжкие ― обобрал коллегу-искателя. Тогда недолго ему осталось. Найдут вскорости тушку с простреленной глупой башкой.

Что характерно, мне его совсем не жалко. Если таких тупарей-алкоголиков поменьше в стране будет, всем станет легче дышать.

― В «Искру» не могу, ― застрадал Бориска. ― Там меня не знают. Откажут. Или кинут.

Я снова угнездился в кресле и спросил с ленцой:

― А знаете ли вы, товарищ Дрын, что оборот фрагментов так называемого черного тела находится в ведении госструктур? А знаете ли вы, что нарушение правил разработки недр Тунгусского Кратера влечет собой наказание в виде лишения свободы на срок до пяти лет с конфискацией имущества, согласно статье сто шестьдесят семь, пункт три, Уголовного кодекса РСФСР?

Бориска помялся, но не ушел.

― Мне ведь только экспертизу, ― продолжил он давить на слезу. ― Чтоб не кинули…

Эх, говорила мне мама, не связывайся с «черным золотом»! Но поскольку других клиентов не было, а по рынку бродили сонные старушки, я решился:

― Хорошо, давай посмотрю. Но деньги вперед!

― Сколько?

― Сотня зелеными.

Бориска аж заскрипел.

― Маней нет… сейчас, ― признался он.

― В долг экспертизу не проводим, ― отрезал я.

Бориска постоял с минуту в нерешительности, глазки у него продолжали бегать.

― Натурой расплачусь, земеля!

Я хмыкнул:

― Больно нужна мне твоя натура!

― Отдам антрацит.

Ни хрена себе! Значит, у этого придурка где-то припрятан запас. Играешь с огнем, искатель!

― Давай посмотрю, ― согласился я.

Любопытство меня когда-нибудь погубит.

Бориска полез в карман своей задрипанной куртки, извлек черный блестящий обломок, размерами и формой напоминающий кленовый лист, с острыми зазубренными краями. Складывалось такое впечатление, будто бы черное тело откуда-то отколупывали, пользуясь при этом не самым подходящим инструментом.

Я вышел из ларька, огляделся вокруг внимательно, никого и ничего подозрительного не заметил, принял обломок и вернулся внутрь.

― Иди, погуляй полчасика, ― сказал я Бориске. ― Потом приходи за ответом.

После чего заперся изнутри, задернул шторку на окошке и выставил табличку «Закрыто! Не стучать!».

Опытные искатели, бывшие лаборанты или научные работники Института, умеют определять чистоту черного тела без посторонней помощи, не бином Ньютона в конце концов, но для таких кадров, как Бориска Дрын, это, конечно, великая наука.

Я снял с боковой полки один из мониторов и поставил его на лежащий на дощатом полу старый системный блок. Освободив таким образом оперативный простор, вытащил из сейфа сложенную простыню диаграммы масса-твердость, толстенный справочник по артефактам с грифом «Для служебного пользования», который прикарманил еще будучи аспирантом-целевиком, и программируемый калькулятор БЗ-21. Из ящика стола достал малый джентльменский набор эксперта: медицинские весы с набором гирек, импортный фонарик с регулировкой яркости, профессиональный фотоэкспонометр, спортивный секундомер, блокнот и авторучку. Разложил всё это богатство на освобожденной полке и приступил к работе.

Сначала я ощупал обломок. Убедился, что он греет руку, как и полагается настоящему черному телу. Значит, не подделка.

Взвесил обломок на весах. Он вытянул на двести граммов. Я занес результат в блокнот. Потом закрепил фотоэкспонометр и, меняя яркость направленного на него фонарика, записал показания. В результате получилась достаточно точная тарировочная кривая прибора. Разместил перед приемной головкой фотоэкспонометра обломок и снова включил фонарик. Меняя яркость, отследил изменение коэффициента поглощения. Занес результаты измерений в блокнот.

Теперь самое важное. Поставил фонарик на максимальную яркость и запустил секундомер. Когда стрелка фотоэкспонометра качнулась, нажал кнопку и посмотрел на циферблат. И присвистнул от удивления.

Схватил справочник, чтобы проверить самого себя. Нет, всё правильно! Память не подвела. Согласуясь с тарировкой, пересчитал коэффициенты поглощения, отложил точки на графике, соединил и обнаружил прямую линию. Вот так да!

Дело в том, что свет проходит через черное тело с заметной задержкой ― от трех с половиной до пяти секунд. Более «чистыми» и, соответственно, более ценными считаются те обломки, которые задерживают свет на большее время. Казалось бы, должно быть наоборот, но это вам не банальное стекло ― это монолитная структура, которая вообще не имеет аналогов в нашей части Вселенной, а потому обладает совершенно фантастическими свойствами. И правильно, что наше… хм-м-м… государство взяло добычу черного тела под контроль, приравняв к золоту. Ибо в Кратере много загадочных артефактов, но черное тело ― самое загадочное из них.

Так вот, обломок, который передал мне на «экспертизу» Бориска Дрын, пропускал свет с задержкой в семь секунд. В первый момент я решил, что врет секундомер. Но кривая поглощения, которая под моей рукой превратилась в прямую, свидетельствовала в пользу невероятной гипотезы: бывший токарь обнаружил настоящий Клондайк!

Пару минут я сидел в полной тишине, переваривая неожиданное открытие. Потом вскочил, побросал приборы в сейф, закрыл его на ключ, а обломок завернул в упаковочную бумагу и сунул в карман брюк. Вышел из ларька. Дрын терся неподалеку и сразу засеменил ко мне с надеждой в смурном взоре. Времени рассусоливать у меня не было, поэтому я сказал прямо:

― Значит, так, Бориска, это антрацит, без вопросов. Мне нужно кое-куда съездить и дополнительно проконсультироваться. Если мое предположение подтвердится, я беру всю партию. И этот фрагмент тоже оплачу. Сколько там у тебя?

― Четыре килограмма, ― признался Дрын, ошалевший от свалившегося на него счастья.

― О’кей, ― кивнул я. ― По рукам. Никому ничего о сделке не говори. Вали пока домой. Встретимся в два часа у «Стекляшки». И не боись, оплачу по высшей ставке. И премию сверху накину ― чтоб выпил за мое здоровье. Слово, ты знаешь, я умею держать.

― Ага, ага, ― Дрын облизнулся в предвкушении. ― Ты, Андрюха, да, молодец, не замечен на кидалове.

Сейчас Бориска был больше всего похож на мой программируемый калькулятор ― такой же сосредоточенный в подсчетах потенциальной выручки. Считай, считай. Толку-то? При умеренной образе жизни ему этих денег хватило бы на три года жизни без походов в Кратер, однако умеренность не входит в число достоинств бывшего токаря.

Больше с ним толковать было не о чем, я закрыл ларек и быстрым шагом направился к своей «девятке». Машина завелась с полуоборота, что не могло не радовать, ― последнее время зажигание барахлит и карбюратор выпендривается. Я выехал с рынка на единственную приличную улицу в городе ― улицу Ленина ― и погнал в Институт, чертыхаясь на колдобинах.

Ванавара хиреет год от года, превращаясь из элитного научного городка в проходной двор. Раньше хоть начальство за фасадами и дорогами следило, а теперь всем на всё наплевать. Народ совсем свихнулся от бардака, очередей и отсутствия элементарных товаров, а потому работать никто уже не хочет, все только треплются о политике да клянут Горби почем зря. Помяните мое слово, если уж в середине лета на центральной улице города такие колдобины и лужи с грязью, то зимой тут совсем тухло станет, наплачемся. Куда только катится эта страна?..

Слава богу, был четверг, а значит, все интересующие меня лица должны были находиться на своих рабочих местах согласно штатному расписанию. Оставив машину на площадке перед главным корпусом, я обогнул памятник Кулику и вошел в вестибюль. И тут же столкнулся с тем, кто был мне нужен в первую очередь, ― с руководителем Научно-исследовательского отдела по изучению квазитрансцендентных структур Львом Сергеевичем Сибирцевым.

Сибирцев стоял в вестибюле, весь такой вальяжный, высокий и седовласый, и беседовал с двумя стажерками. Стажерки, некрасивые и одетые очень скромно даже по меркам Ванавары, внимали ему, открыв рты.

― Извините, девушки, ― сказал я, подходя к Сибирцеву и сразу протягивая ему руку. ― Добрый день, Лев Сергеевич.

Сибирцев посмотрел на выставленную руку, на меня, но деваться ему было некуда, и он вяло потряс мои пальцы. От колкости, впрочем, не удержался.