Александр Зорич - Без пощады

• Название: Без пощады
• Автор: Александр Зорич
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-023021-4, 5-9660-0088-3

Галактическая война. Война между Российской Директорией Галактики и тоталитарной планетой Конкордия – недавними союзниками Директории. Война, в которой флот Конкордии выигрывает сражение за сражением, а шансы землян на победу все слабеют. Война, в которой бьются БЕЗ ПОЩАДЫ и без жалости. Потому что враг тоже не пощадит и не пожалеет.

Это понимают все. Это – девиз вчерашних выпускников Военно-Космической Академии, сегодня ставших отчаянными боевыми офицерами…

Читайте «Без пощады» – продолжение великолепного романа Александра Зорича «Завтра война»!

---

Люба отлично готовила и делала это с удовольствием. Лентяйка и белоручка Таня только и знала, что нахваливать кулинарные изыски новой подруги.

Но главное, Люба, отучившаяся в спецшколе с углубленным изучением языков, взялась безвозмездно подтянуть Таню по этим дисциплинам. И тем самым подготовить ее к завальным вопросам экзамена по «Культуре внеземных цивилизаций» – языку и литературе чужаков.

Именно благодаря Любе Таня КВЦ и сдала.

Ей попался билет с вопросом о брачных церемониях чоругов, ракообразных соседях Великорасы.

Надо же, какая удача! Буквально за завтраком они с Любой хихикали как раз над этой темой из обязательного экзаменационного списка!

Войдя в некое подобие медиумического транса, Таня начала вещать:

– После этого жених-чоруг подходит к первосвященнику и, глядя на свою жену, провозвещает:

Да будет сия самка принадлежать мне,

а через меня – и отцу моему любезному,

и брату моему старшему,

и брату моему среднему,

и брату моему младшему,

и общинникам, знающим труд,

и общинникам, знающим веру,

и общинникам, знающим оружие.

Да будет она принадлежать всем через меня.

И пусть свершится сие многократно!

– Достаточно, девушка, достаточно! – удовлетворенно хмыкнув, сказала молодая женщина-экзаменатор. – Давайте второй вопрос!

С другими экзаменами Тане тоже повезло, словно бы кто-то там, на небесах, задался целью всенепременно сделать из нее студентку.

Диктант она удачно списала у соседа, большеголового гения с Большого Мурома. А обе истории (Колонизации и России) вызубрила «на шесть» самостоятельно.

Не обошлось и без казусов.

На истории России благообразный профессор с бакенбардами во все щеки задал ей дополнительный вопрос по теме «Государственность и культура Советского Союза: быт, нравы, традиции».

– А знаете ли вы, товарищ Ланина, что такое самогоноварение?

– Чего-чего варение? – переспросила Таня, отчаянно хлопая ресницами.

– Самогоноварение. Вот вы сами мне сказали, что в начале правления Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева была начата кампания по борьбе с пьянством и алкоголизмом. Верно?

– Н-ну… Сказала…

– Как известно, народным ответом на эту кампанию стал бурный рост самогоноварения. Это в любом учебнике написано.

– Ну… написано.

– Хорошо. Если вы не знаете, что такое самогоноварение, то тогда, может быть, вы знаете, что такое самогон?

– Какое-то лекарство? – робко предположила Таня. – Ну… люди начали варить это лекарство, чтобы им было легче бороться с… ну… пьянством и алкоголизмом? Чтобы организму было легче справляться с абстиненцией. Народные поверья, траволечение… Верно?

Вместо ответа профессор от души расхохотался, пробормотал «эх, молодо-зелено» и, к вящему удивлению Тани, написал напротив фамилии «Ланина» в экзаменационной ведомости «отлично».

Все складывалось как нельзя лучше, и согласно итоговой аттестации по вступительным экзаменам абитуриентка Татьяна Ланина набрала двадцать два балла из двадцати пяти возможных.

Для девочки с захолустной планеты Екатерина это было настоящим подвигом.

Еще неделю Таня ходила павой. Ведь многие коренные земляне прямо на ее изумленных глазах получали двойки, а тройки так вообще шли косяком!

У Тани даже появилось подозрение, что все дело в яйцах мафлингов. «Может, они и на мозг тоже действуют?»

Впрочем, вздорную эту мысль Таня, поразмыслив, прогнала. И правильно сделала.

– Молодчина, доченька! Умница! Вся в папу! – заявил Танин отец на сеансе дальней связи. – Мы тобой гордимся! Да что там мы! Вся школа тобой гордится. Вся, можно сказать, Екатерина!

– Ты только смотри там… Не очень-то заносись! – сказала мама, утирая краем клетчатого кухонного фартука слезу радости. И тотчас, уже изменившимся тоном закоренелого прагматика, добавила: – И пока учиться будешь, присматривай себе мужика хорошего. Обязательно с жилплощадью!

Брат Кирюха был краток, как счастье.

– Термояд! – сказал он. – Чистый термояд!

Впрочем, одной вещи Таня ни родителям, ни Кирюхе не сообщила. Чтобы пройти по конкурсу на археологическое отделение факультета Истории Внеземных Культур, достаточно было пятнадцати баллов.

Пять троек – и ты уже ксеноархеолог!

По иронии судьбы, вот уже восемь лет инопланетный истфак был аутсайдером Кенигсбергского государственного университета. А археологическое – аутсайдером среди четырех прочих отделений иноистфака.

Кому в двадцать седьмом веке, когда Великораса крепит оборону, чужаки вынашивают экспансионистские планы, а в самих Объединенных Нациях усиливаются центробежные тенденции, нужны какие-то ксеноархеологи?

Ну уж по крайней мере не армии.

Кстати, об армии.

Военных в Кенигсберге оказалось на удивление много.

Людьми в форме – серебристо-черной, сталисто-голубой, фисташковой – кишмя кишели окрестности морпорта. Фуражки, береты и пилотки покачивались у касс Музея Мирового Океана, военные азартно аплодировали с галерок Драматического театра, пили теплый бульон в кафетериях и вразвалочку расхаживали по Московскому проспекту.

Особенно много было кадетов. И неудивительно: одних военных академий в Кенигсберге имелось четыре штуки.

Их питомцы – коротко стриженные, молодые и нескладные – в свободное от учебы время слонялись по городу, дружно гоготали в пивных и пытались знакомиться со всем, что шевелится.

Однажды утром к Тане Ланиной, совершавшей экскурсию по Ботаническому саду, подошел робкий юноша и, зачем-то козырнув, спросил: «Сколько времени?» Когда он, получив точный ответ, осведомился: «А свободного?», Таня дала себе зарок никогда не знакомиться с военными. Робкий юноша был пятым по счету кадетом, справившимся у нее о времени в то утро.

«Слишком уж они энергичные и настырные. А на уме – одни пошлости. Фантазии нет. Никакой», – думала Таня и, высоко задрав нос, проходила мимо очередной компании в форме.

Но главное (впрочем, об этом Таня не говорила никому, кроме Тамилы), она совершенно не представляла себе отношений с человеком, который поступил в учебное заведение, основной наукой в котором является наука убивать. Людей ли, чужаков ли – не важно.

В общем, в Кенигсберге Таня сделалась убежденной пацифисткой.

Что было достаточно оригинально, ведь редкий газетный заголовок в те дни обходился без слова «война». В том году речь шла о возможной оккупации Большого Мурома, который заявил о своем окончательном выходе из Объединенных Наций и ликвидации иностранных баз на своей территории. Базы принадлежали российскому флоту, имели фундаментальное стратегическое значение и обошлись державе в неприлично огромную даже по военно-космическим меркам сумму.

Но пушки все-таки промолчали. Совет Директоров смог добиться от Правильного Веча приемлемых уступок при помощи одного из лучших дипломатов своего времени адмирала Тылтыня – к слову, уроженца Мурома.

Но привкус, сталистый привкус страшной и нелепой войны, в которой убивать друг друга будут люди, собратья по Великорасе, остался.

Прошло полгода. Таня сдала первую сессию без троек и наконец-то почувствовала себя полноценной студенткой.

Окончание семестра они с Тамилой отметили в ресторане «Категорический императив» (само собой, на Тамилины деньги).

Они пили низкокалорийное пиво, закусывали сухариками, облеченными в горячий сыр, лакомились фруктовыми салатами и говорили «за жизнь».

Тамила, со времени поступления успевшая сменить занудного трудоголика Вениамина на своего одногруппника Анатолия («Он просто бог танца! Как Нижинский!»), щебетала соловьем.

Не обходилось и без философских обобщений:

– Хотя все мужики сволочи, мой Анатоль совсем не такой. Он любит только меня. И, представь себе, мы еще ни разу не целовались! Ни разу! Ты только подумай – какой адский термояд!

Наворачивая салат с голубыми креветками из пресного океана планеты Мекана, Таня методично кивала подруге. Мол, гипер, гипертермояд.

Тамила каждый раз влюблялась «раз и навсегда».

Каждый раз говорила: «У нас с ним, по-моему, серьезно». Но не проходило и двух месяцев, как серьезность куда-то улетучивалась.

С Анатолем получилось так же. Впрочем, на этот раз не по вине Тамилы. Довольно скоро выяснилось, что к Тамиле Анатоля влечет «как к человеку, а не как к женщине».

И что куда более его влечет к Эстебану Пинкола-Мартинесу, жгучему брюнету-испанцу, учившемуся на том же курсе по программе обмена творческой молодежью.

Что ж, среди людей балета такое случается сплошь и рядом…

Восьмое марта Тамила и Таня отмечали в обществе бутылки молдавского вермута «Кувшин Овидия».

Томная, воздушная Тамила рыдала у Тани на груди, и все было как раньше (Люба улетела на праздники в Ялту со своим парнем, кадетом-подводником).