Татьяна Гармаш-Роффе - Уйти нельзя остаться

• Название: Уйти нельзя остаться
• Автор: Татьяна Гармаш-Роффе
• Жанр: Детектив

Эта книга не совсем обычная. Она состоит из моего романа «Уйти нельзя остаться» и из «виртуальной» части, которая размещается в интернете в виде блога, написанного одним из персонажей романа.

Блог – это замочная скважина в прошлое, в которую можно подсмотреть хорошо запрятанные секреты. Он помогает частному детективу Алексею Кисанову восстановить события далеких дней, но и не только: он раскрывает характер как самого блоггера, так и нескольких его бывших одноклассников.

К идее написать роман, включающий в себя виртуальную часть, меня подтолкнула любовь к игре множественными реальностями, которую я открыла для себя еще во времена работы над диссертацией по «Евгению Онегину» (и другим произведениям Пушкина). И устоять перед возможностью поиграть в нее я не могла! Мир вымысла, коим является художественная литература, перекликается с миром виртуала по своей фантазийной сущности, по возможностям мистификации, – и соблазн столкнуть эти два мира в одном произведении был очень велик.

В результате частью романа становится виртуал, где блог пишет персонаж романа, а комментарии оставляют самые что ни на есть реальные посетители, которые тем самым невольно становятся частью романа!

В то же время эта игра позволила мне развести два полярных по духу и мировоззрению мира, дав каждому собственную форму и собственное пространство.

На «роль» персонажа, ведущего виртуальный дневник, я пригласила Олега Хрусталева, журналиста из Нижнего Новгорода. Он мужественно взял на себя задачу создать в подробностях неприглядный характер блоггера и рассказать от его лица неприглядную историю. Эту роль Олег сыграл с большим мастерством, за что я приношу ему свою благодарность!

Адрес блога указывается по ходу развития сюжета. Для тех, кто не имеет доступа к интернету, распечатка с блога (без комментариев посетителей) дается в Приложении к роману. (Чур, не подглядывать раньше времени!)

Как в любом блоге, «висящем» в сети, любой посетитель может оставить там свои комментарии.

---

Его, как и Славу, Лера помнила несколько смутно. Они входили в Компашку, но так как-то, на орбите. Примкнули, что называется. Пригрелись под лучами Юркиной популярности, а тот их не гнал, они играли роль свиты при нем. Лера помнила, что они пытались подражать Юре, но их шутки были лишены блеска, их высказывания – мысли, их поведение – артистизма и провокации.

Тем не менее их объединяло привилегированное социальное положение. Точнее, их родителей, разумеется. Посему Лера удивилась бедной квартире и запущенной женщине, вдове Андрея.

Впрочем, очень скоро она поняла, что Толя все пропил . Свое привилегированное положение, свои скромные таланты и родительские деньги.

Наташа – так звали его вдову – приняла Леру с каким-то странным сочетанием симпатии и в то же время раздражения. Словно, с одной стороны, ей хотелось поговорить с ней о своей жизни, а с другой – словно Лера, будучи знакома с ее мужем еще в школе, оказалась ответственна за его тягу к алкоголю.

Впрочем, Лера такую черту уже наблюдала в своих русских приятельницах в Америке. Когда у них что-то не ладится, а при этом у Леры все в порядке, их тон приобретает странный оттенок обвинительности. Словно она то ли должна им что-то, то ли виновата перед ними тем, что у нее дела лучше…

Но как же им не быть лучше, если она вышла замуж по любви (а не ради переезда в Америку)? И если у нее эта любовь длилась долгие годы и муж всегда отвечал ей взаимностью? И если дела мужа шли в гору, потому что к его собственным амбициям существенно добавлялось желание добиться успехов для нее, для Леры, для любимой жены? Это ведь какой мощный стимул для мужчины – любимая жена!

И разве Лера виновата в том, что они сделали неверный выбор? Что они за «грин кард» вышли замуж… А теперь у них все плохо?

Теперь же вроде бы и ситуация была иной, но Лера ясно ощутила в словах Толиной вдовы похожий упрек: вам-де хорошо, а мне плохо!

– Вы не знаете, что такое жить с алкоголиком! Вы не знаете, что такое подтирать его рвотные лужи!

Лере хотелось ответить: «И знать не хочу! Это ты, милая, вышла замуж за алкоголика, чего бы я никогда не сделала! На что польстилась? На положение его родителей? Ну, так что ж теперь жаловаться, это твой выбор, голубушка!»

Но она постеснялась произнести столь резкие слова вслух. Да и на конфликт не хотелось идти: она еще не все узнала.

Наташа меж тем продолжала ее грузить:

– Все деньги пропивал… С работы уволили… Родители его видеть не хотели, отказали от дома…

Лера наконец вставила в поток ее излияний первый из тех вопросов, ради которых пришла сюда:

– А отчего же Толя умер, а, Наташа?

– Спился, сволота! Сердце отказало.

– Отказало? Инфаркт?

– Ну да.

– Диагноз точный?

Наташа удивилась:

– А что, по-вашему, ему водку кто в глотку влил, что ли?

– Я имею в виду, никаких следов насилия?

– Что его кто-то трахнул?!

Лера поморщилась. До чего же сузился русский язык за последнее время! Слово «насилие» понимается исключительно как сексуальное, хотя оно означает всего лишь применение силы… Как и слово «возбуждение», она заметила, – теперь его и произнести нельзя, сразу заподозрят за ним сексуальный смысл… Странно, как меняется язык.

Или менталитет?..

– Нет, конечно. Я имела в виду следы насильственной смерти, извините…

– Да кому он нужен, убивать его? Никчемный как жил, так и помер…

– Инфаркт при вас случился?

– Какое! Я ведь за двоих вкалывала, на полторы ставки работала!

– И кто обнаружил его тело? Где?

– Я же и обнаружила. С работы вернулась – лежит… Уже и «Скорую» поздно было вызывать… А чего это вы расспрашиваете?

Лера смутилась. Рассказать этой простоватой Наташе о своих сомнениях? Не поймет.

– Я просто удивляюсь, что молодой мужчина так скоропостижно умер… – ответила она. – Даже для алкоголика рановато, мне кажется…

Она врать не умела и чувствовала себя очень неловко. Казалось, что каждое ее слово звучит фальшиво. Но Наташа фальши не уловила.

– Это смотря как пить, – усмехнулась она.

– Когда Толя скончался?

– Да вот уже почти месяц, как я дышу, – ответила Наташа. – Он в начале сентября умер. А чего это вы интересуетесь все-таки?

Лера прибегла к уже отработанному приему: сослалась на ностальгию и всякие прочие сантименты, связанные со школьным детством, и поспешила покинуть вдову.

С Данилой она столкнулась у подъезда: он возвращался с работы. Он прижал ее к себе, радуясь встрече, а ей вдруг стало больно отчего-то… Может, потому, что она поймала себя на ощущении, словно возвращается домой ? Но это домой сочеталось только с ним, с Данилой, а никак не с его квартирой… Тесная московская хрущевка – Лера прощала ее лишь потому, что тут жил он, Данька. И то прощала ее незадачливое существование в качестве своего временного пристанища. Она слишком привыкла к большому пространству своего дома под Вашингтоном, и теснота этой квартирки ее могла бы задушить, если бы она хоть на миг представила, что это действительно ее дом .

Наверное, во всем этом была какая-то нестыковка, даже, может, какая-то нечестность… По ее разумению, – тому разумению, которое сложилось в совсем юные годы, когда она влюбилась в своего будущего мужа, – любить – значит принимать все! А она делила, отделяла, разделяла свои чувства… Данилу – от его квартиры. Любовь к нему – от совместного быта. Но разве так бывает, когда любишь?!

Или это не любовь?

Господи, скажите мне кто-нибудь, что такое любовь! И что происходит со мной!!!

С другой стороны, и он не приглашал ее занять конкретное место в его жизни – со всем его малоустроенным бытом.

Не смел?

Не хотел?

Как мало мы знаем об отношениях между мужчиной и женщиной, когда они не стремятся создать семью и нарожать детей! Когда ими движет не инстинкт, а свободный выбор…

СВОБОДНЫЙ! Как красиво звучит. Но в нем-то все и несчастье… Мы не умеем быть свободными, мы от свободы дуреем. И перестаем понимать, чего же мы хотим…

* * *

– Дань, помоги мне! – сказала она за ужином. – У Андрея Исаева страшно ревнивая жена, она не станет со мной разговаривать! А если бы пришел к ней ты, с твоим обаянием…

– Лер, но я же не одноклассник!

– Но она этого не знает! Что тебе стоит сделать вид?

Он посмотрел на нее, и Лера поняла, что он согласится, хотя ему это претит.

– Давай инструкции.

– Позвони ей, я тебе дам номер. Скажи, что одноклассник, что собираешь информацию обо всех, – ну, например, делаешь сайт… Сейчас их уйма развелась в интернете. И договорись о встрече. Все, что я хочу узнать, это диагноз и дату…

И он сделал это. Он позвонил, договорился и сходил к ревнивой вдове Андрея Исаева. И принес Лере информацию: диагноз – инфаркт.

Ин-фаркт…

Не слишком ли много инфарктов?!

– Когда? – спросила Лера.

– В августе. Месяц назад. Лер, ты же видишь, никаких признаков насильственной смерти! Инфаркт! Это не убийство…

– Данька, ты говорил, что детективы читаешь?

– Да. Хотя больше люблю фантастику.

– То-то и оно… Существуют такие лекарственные препараты, которые способны вызвать инфаркт. Агата Кристи описала: дигиталин, например…

– Лер, ну почему ты думаешь, что тут непременно должен быть криминал? Ты детективов перечитала, ей-богу…

– А вот почему… – Лера снова водрузила фотографию на стол. – Смотри: первый – если считать справа налево, – сидит Слава Зюбрин. И он умер от инфаркта в июле, около двух месяцев назад. Рядом с ним сидит Андрей Исаев. Ты был сегодня у его жены, и она сказала…

– Что Андрей умер от инфаркта…

– Да, причем в августе. И он второй по счету. А третий, Толя Трубачев, – и он сидит третьим, видишь, на парте сразу за ними? И умер он тоже от инфаркта – в начале сентября. Понимаешь?

– Порядок мест в классе соответствует смертям?

– В том-то и дело… И последний Костя, вчера. Он, видишь, сидел рядом с Толиком. И тоже инфаркт. И у нас конец сентября.

Данила помрачнел. Потом шумно вздохнул и заграбастал ее к себе. Она, повинуясь его жесту, перебралась к нему на колени, прижалась к его груди, и следующий шумный вздох уже путался в ее волосах, обдавая теплом шею, а потом…

…А потом наступило утро.

Лера полдня провалялась в постели, обнимая Данькину подушку. Она пахла им, им и его одеколоном, словно он, уйдя на работу, оставил ей в залог этот запах. Она думала о странных их отношениях, в которых ей ничего от Данилы не надо, и в то же время существовать без него невозможно… То есть, наверное, возможно, но плохо. Очень плохо существовать без него…

И еще она думала о двух первых партах и о четырех своих одноклассниках, сидевших за ними. Если считать слева направо, то порядок смертей соответствовал расположению за партами. Почему?! Это случайность? Но разве бывает так много случайностей?