Николай Черкашин - Операция Дженифер

• Название: Операция Дженифер
• Автор: Николай Черкашин
• Жанр: История

---

В то достопамятное утро, когда телетайп захлебывался от потока сообщений иностранных агентств, мне пришлось по неотложным делам сунуться в кабинет командующего флотом. Схема такова: вошел и торчишь в дверях. "Ну, что тебе?" - "Разрешите на подпись..."

В этот момент новый командующий флотом (адмирал В.П.Маслов, ныне покойный) разговаривал по телефону с главнокомандующим ВМФ С.Г.Горшковым. Голос главкома в телефонную трубку и даже астматическое дыхание были слышны у двери.

Обычно весьма сдержанный, как все обладающие огромной властью люди, главнокомандующий был взбешен и не стеснялся в выражениях:

- Ну что, товарищ Маслов, прос... подводную лодку?!!

- Никак нет, товарищ главнокомандующий!

- Что значит "никак нет"?! Это я, по-вашему, прос...

подводную лодку?..

- Товарищ главнокомандующий! Я только что принял флот...

Руководствуясь старым золотым правилом - "когда великаны дерутся, спрячься в любую щель", я понял, что тут не до подписи документов, какие бы срочные они ни были, и потихоньку выскользнул из кабинета. В лифте меня догнал адъютант: "Вернитесь, командующий флотом вызывает..."

Я возвратился и снова замаячил в дверях. Комфлот некоторое время рассматривал меня как некую диковину и наконец спросил, повторяя все интонации Главкома:

- Ну что... прос... подводную лодку?!!

- Никак нет.

- Что, "никак нет"?! Я, что ли, прос... подводную лодку?!

- Разрешите доложить! Мы принимали все меры, неоднократно и своевременно докладывали бывшему командующему. Но нам не помогли в том, что выше наших возможностей...

- А откуда это известно? Чем докажете?..

- Да у нас целая папка материалов...

- А ну, тащи все сюда!..

В порядке отступления. Прежний командующий флотом, а потом первый заместитель главкома ВМФ, Адмирал Флота Н.И.Смирнов терпеть не мог своего бывшего первого зама. Практически он не информировал его о своих командных решениях. Поэтому деятельность первого зама в основном ограничивалась спортивной базой флота, сбором металлолома и учебными отрядами. Даже текущая обстановка докладывалась ему от случая к случаю. Поэтому, как ни странно, к моменту приема командования он, по-видимому, не имел представлений о действиях сил США в районе погибшей подводной лодки и о наших усилиях помешать их действиям...

Я помчался наверх, в свое управление. А там - буря.

Мой шеф, милейший Виктор Александрович, видимо уже получив свою дозу от московских начальников, выставил стенкой моих "гениев-аналитиков" и окончательно вызверился, завидев меня:

- Ты! Вечно лезешь со своими идеями! Из-за тебя одни неприятности! На хрена мне такой заместитель?! Заварил кашу, теперь сам и расхлебывай!..

В ответ разъярился и я:

- Прошу не орать! Заварил, сам и расхлебаю!..

В такой ситуации, сами понимаете, не до субординации.

Пока шла эта перепалка, через надрывающиеся телефоны хлынул каскад руководящих указаний из Москвы:

"Немедленно! Срочно! На доклад главкому! Представить письменно графический материал - что сделали американцы? Что предпринимал флот? Чтобы своевременно вскрыть и не допустить! Доложить, кто непосредственно виновен". И так далее.

Мой шеф, в сердцах выложив мне все, что он обо мне думает, схватил папку и помчался вниз, к командующему флотом.

Из Москвы же от руководства посыпался град уточняющих указаний: "Срок два часа! Представить графический материал на карте по фототелеграфу с приложением выписки из журнала событий - какие приказания давались, какими силами и как выполнялись, кто и что доносил... Отобразить район, маршруты и сроки переходов и действия сил сторон..."

Началось лихорадочное вычерчивание карты обстановки, которую облепили информаторы и чертежники.

Район, маршруты, хронология событий...

И вот тут-то, донельзя рассвирепевший от настойчивых звонков "направленцев" из Москвы - "доложить.

кто виноват", - я допустил стратегическую чиновную ошибку, непростительную для опытного штабиста.

Ко мне подошел начальник службы связи подполковник Н.Ф.Уклеин и дернул за рукав:

- Товарищ капитан 1 ранга! А помните свой последний запрос в адрес шефа? И его ответ?

Я ему:

- А ну, неси телеграммы сюда!

И эти две телеграммы, в своем красноречивом и доподлинном содержании, легли на карту, выписанную тушью. Да еще вошедшие в азарт ребятки обвели их в черную рамку.

Тушь не успела высохнуть, а из Москвы требуют: "Что вы там клопа жарите?! Немедленно материал на передачу!

Главком не будет ждать!.."

Карта разрезана на полосы, офицеры помчались на фототелеграф. Ленты поползли в столицу.

А там, на том конце линии, в лихорадочной спешке, не читая, начали выхватывать из аппарата еще сырые полосы и помчались в кабинет к главкому. Сложили полосы на столе:

- Вот, товарищ главнокомандующий, что тихоокеанцы докладывают...

Мы-де в стороне, это они все... Главком, как стало потом известно, надел очки и...

И... на трое суток Москва замолчала. По всем каналам.

Ни тебе запросов, ни тебе вопросов. Как в ядерной войне.

Тишина

Спустя трое суток прибыл я по каким-то служебным делам в кабинет начальника штаба флота.

В кабинете - группа начальников управлений, сам начальник штаба разговаривает по красному телефону. С Москвой.

Положив трубку, начальник штаба долго рассматривал меня, как редкостный экспонат, и наконец с известной долей иронии произнес:

- Ну что, герой, доказал свою правоту?

- Выходит, доказал.

- Ну вот, Москва тебе этого не простит. Понял?

- Я это уже усвоил, товарищ адмирал.

Этим история не закончена. Как стало известно, в достопамятный день главком ВМФ был вызван в ЦК КПСС и получил хорошую головомойку, чем и был приведен в ярость. А последняя всегда должна излиться на подчиненный аппарат. Нужны были "стрелочники".

В дело вступил высший эшелон. Советский МИД послал США ноту: "Ваши службы тайно, в нарушение международно-правовых норм, подняли наш корабль".

Госдепартамент США отпарировал: "А вы не объявляли о гибели своей подводкой лодки. Следовательно, по нормам международного морского права это бросовое, ничейное имущество..."

Тогда МИД СССР направил вторую ноту: "Вы-де нарушили покой погибших моряков, осквернили их братскую могилу..."

Госдепартамент США: "Ничего подобного. Погибшие моряки захоронены в море по всем правилам, принятым в Советском Военно-Морском Флоте. Вам направляется копия кинофильма..."

На этом наши правовики-международники и дипломаты замолчали. Ибо сказать было нечего. Как видно, спецслужбы США предвидели и такой вариант.

Прошла шквальная полоса негодований, докладов и объяснений, поиска виновных. Наступил период грозных указаний из Москвы: выделить боевые корабли, направить на постоянное барражирование в район точки "К"

(так официально был назван район гибели подводной лодки, бортовой 574) не допустить продолжения американцами работ, вплоть до бомбежки района...

В течение примерно полугода корабли сменяли друг друга в районе точки "К". "Эксплорер" там не появлялся.

Командование ВМС США, конечно, следило за действиями наших сил.

Спустя примерно месяц после бурной свары в штаб флота прибыл генерал-лейтенант из Генерального штаба, наверное очень умный: на груди два академических "поплавка". Но почему генерал-лейтенант, а не какой-нибудь моряк? Этого я так и не понял.

Вызвали меня, ибо мой шеф наотрез отказался принимать участие во всей этой истории.

Я по приказанию начальника штаба флота представил "красную папку" с подборкой всех накопленных материалов. Генштабист уединился в отдельном кабинете.

Часа через четыре меня вызвал начальник штаба. Генерал-лейтенант подвинул мне "красную папку" и произнес:

- Я внимательно изучил материалы. Я в это не верю.

- Но это факты! - возразил я.

- Все равно не верю. Ибо это технически невозможно.

- Но это факты! - повторил я.

Начальник штаба флота молчал. Я взял "красную папку" и вышел...

Остальное дорасскажу в следующий раз.

"Не тянет ни черта ваша машинка. Замените батарейку либо принесите адаптер. У меня тут розетка есть..."

Объехав с полдюжины московских радиомагазинов, я достал свежие батарейки. Но когда я протянул сверточек нашей "связной" медсестре, та лишь грустно покачала головой:

- Сунгариева у нас уже нет.

- А где он?

- Вчера увезли... В патанатомию... Вот ваш диктофон.

Я еще надеялся услышать его голос с той кассеты, что оставалась в аппарате. Но из динамиков шло ровное шипение - глас небытия.

Два последних фрагмента "истории", как называл Сунгариев хронику подъема ПЛ-574, записанных в блокноте и на пленку, я перепечатал на машинке. Оставалось довольствоваться тем, что есть. В конце концов главное сказано... Я вздрогнул, когда через месяц вытащил из почтового ящика письмо, надписанное знакомым почерком. На марке стоял кишиневский штемпель.