Алексей Глушановский - Меч императора

• Название: Меч императора
• Автор: Алексей Глушановский
• Жанр: Фэнтези

Было плохое настроение, и хотелось написать что-нибудь пожестче. Пожестче не получилось. Но вроде не так уж и плохо, правда что-то чересчур сентиментально.

---

Город не сопротивлялся. Ворота его были открыты, и на мгновение я пожалел об этом. Насколько легче бы было убить их всех издалека, даже не приближаясь, а затем повернуться, и поехать назад, в Цитадель, с докладом о выполнении приказа. Но Кира всегда заботилась о тех, кто доверил ей свои жизни, и не стала жертвовать своими подданными ради призрачного шанса на спасение.

Она встретила меня в воротах дворца. Повзрослевшая, но все такая же прекрасная, как и прежде, в юности, на тех, редких свиданиях, что были у нас, когда мне удавалось ненадолго вырваться из-под строгого взора наставников.

– Ты? – В её голосе не было страха, а лишь бесконечное изумление. Она явно не ожидало того, что за головой мятежной графини Шарранты, пришлют именно меня.

– Да. – Я спрыгнул с дергара. Пятеро умертвий последовали за мной. Оставшаяся пятерка, вместе с Алиеной осталась у ворот. – Император был очень разозлен твоим отказом и последующим бегством. Еще пуще, его разозлило восстание. Он хотел послать Кару. Когда я понял, что это означает для тебя, твоих родичей, и всей Шарранты, я предложил ему свои услуги. Мне очень не хотелось, чтобы ты погибла в лапах этого малолетнего садиста. Я был не прав?

– Прав. Как всегда прав. Спасибо. – Она грустно улыбнулась. – Как это будет? Сейчас?

– Нет. Если ты не против, я хотел бы поговорить. Может, у тебя есть какая-нибудь просьба? Ты знаешь, я сделаю все, что смогу!

– Просьба? Да нет… Пойдем. Негоже стоять на пороге, тем более, ты не собираешься убивать меня немедленно. У меня красивый цветник. Помнишь, как ты дарил мне цветы, собранные в розарии моей матушки? Не надо, не отвечай, молчи. Я все понимаю… Разве что…- тут в её глазах промелькнул призрак надежды, – Спаси моего сына! Это возможно?

– Сына? У тебя уже есть сын? – Я не смог сдержать своего изумления. Мне вспомнилась та боль, и горечь, которую я испытал, когда эта девушка, с так же гордо поднятой головой, ответила «нет» на мою страстную и сбивчивую речь. Она явно ожидала смерти, – никто не отказывает мертвителям, но я смог удержать свою силу, и до сих пор горжусь этим, хотя родители и братья долго смеялись надо мной из-за такого «слюнтяйства».

Когда я узнал о её свадьбе, я был далеко, и сдерживаться не потребовалось. А иссохший лес… Да что этот лес, его все равно собирались пустить на дрова местные крестьяне. И вот… Сын.

– Да. Ему уже десять.

– Если бы… – Я с трудом удерживал рвущиеся из груди слова. И не смог.

– Он мог бы быть нашим!

– Нет. Я рада, что в нем нет проклятой крови. Когда он был маленьким, – лицо Киры расцвело мечтательной улыбкой, – я сама кормила его грудью, не опасаясь, что он вцепится в неё клыками, предпочтя пить кровь, а не молоко.

Когда он подрос, я наказывала его за шалости, не опасаясь, что за шлепок по попе получу смертельное проклятие. Когда он стал старше, то бегал ко мне хвастаться изготовленным из коры  корабликом, а не новым способом пыток. Мне не приходилось запугивать нечеловеческими муками крепостных учителей, чтобы они согласились обучать Ратека письму и счету, и выносить из воспитательной комнаты их тела. Я рада, что он не твой сын, а потомок рода с чисто человеческой кровью.

Каждое слово Киры причиняло мне боль. Как странно… я думал, что этот этап моей жизни давно миновал. Я ехал, чтобы избавить от длительных пыток подругу своего детства, и первую юношескую любовь, но старое, и давно забытое чувство, вдруг вскинулось во мне словно пришпоренное её словами.

– Но будь ты моей женой, и даже император не посмел бы претендовать на тебя! Я мог бы защитить тебя от кого угодно! А какая защита от этого? – я пренебрежительно махнул рукой в сторону застывшего неподвижной статуей умертвия.

– Это он? – Кира подбежала к умертвию, и попыталась открыть опущенное забрало. Бывший граф де Шаррант, стоял не шевелясь, подчиняясь моему неслышному приказу. Наконец, успевшее слегка заржаветь, забрало распахнулось, открывая иссохшее лицо, и горящие безумным, фиолетовым огнем глаза того, кто был отцом ребенка моей возлюбленной.

– Что с ним? – Не выдержав этого зрелища, она повернулась ко мне.

– Я некромант. – Небольшое напоминание. Мне уже удалось вновь поставить под контроль свои чувства, и я жалел о проявленной несдержанности. В конце концов, прошлое – есть прошлое, и даже самому могучему магу еще не удавалось обратить время вспять.

– Отпусти его. Пожалуйста! – В голосе Киры послышалась мольба. Видимо, она на самом деле любила его, вспыльчивого и безумно отважного графа, что осмелился бросить вызов самому темному императору, защищая честь своей жены.

Я равнодушно пожал плечами, и умертвие рассыпалось пылью, забряцав ржавеющими доспехами по каменному полу галереи. Кира, остановилась возле кучки праха, и немного подумав, сняла с обмякшего пояса кинжал в длинных ножнах. Я не возражал. Простая сталь уже давно не могла причинить мне какого-либо вреда, мои щиты были безукоризненны. А если бы и могла… Это все равно ничего бы не изменило.

– Так что насчет моего сына? – настойчиво продолжила Кира. Будь это кто-либо другой, – я бы отказал. Приказ императора гласил: мятежный род должен быть уничтожен! – и неподчинение его воли было чревато тяжелыми последствиями. Точнее, я просто не мог не подчиниться, – присяга на верность, которую приносили императору все выпускники Темной цитадели, просто не давала такой возможности. Однако, была одна лазейка.

– У твоего сына есть талант к темной магии? Хотя бы минимальный? – спросил я.

– Да! – Кира буквально вспыхнула радостью, догадавшись о моей идее. Жизнь студентов и учеников Темной цитадели императору не принадлежала, равно как и их собственным родителям, а только учителям. Разумеется, после того как обучение закончится, Ратек снова станет мишенью императорского указа, но учить ведь можно долго… очень долго. Всю жизнь. Его, или императора.

– Тогда иди к нему. Попрощайся, и объясни, что к чему. Расскажи о присяге, и её свойствах. Я не хочу, чтобы мой ученик ненавидел меня. В конце концов, нам предстоит еще очень долго быть вместе. Я подожду тебя у цветника.

– Хорошо. И… Спасибо тебе, Свистун. – Детская дразнилка, которой она наградила меня по созвучию с именем, когда мы только познакомились, и она еще не знала о моем происхождении, болью отозвалась в сердце.

Я присел на камень и смотрел, как она уходит, недалеко и ненадолго, хотя и она, и я предпочли бы сейчас находиться как можно дальше друг от друга, и знал, что она вернется, не сделав даже попытки бежать. Люди рода дель Рауль, из которого она происходила, всегда встречали Леди открытой грудью, и гордым взглядом глаза в глаза.

Кира никогда не изменяла этой традиции. И тогда, когда мы играли вместе с другими детьми высоких родов, и она, в отличии от всех остальных детей, тихо молчавших, когда я собирался разрезать живот вопящей и сопротивляющейся кошке, смело отвесила мне подзатыльник. А потом объяснила, обалдевшему и изумленному ребенку, что такое сопереживание, и почему нельзя мучить животных и людей без острой необходимости, – тогда я в первый раз сдержал свой дар, – подзатыльник был не силен, и не очень обиден, и мне стало любопытно, почему она меня ударила.

И потом, во всех наших совместных играх, когда она одна осмеливалась относиться ко мне, не как к Потомку Смерти, а как к обычному ребенку, на три года младше её, и потому нуждающемуся – иногда в поддержке и сочувствии, а иногда и в строгом выговоре. Возможно, именно из-за нее, из-за этого человеческого отношения, я и научился сдерживать свой дар, не обрушивая его на всех, кто только ни вызывал мое неудовольствие, как это было принято в нашей семье.

И тогда, когда она отказала мне, я тоже, привычным усилием удержал гнев и боль внутри себя, и только потом до сознания дошел весь горький смысл её слов.

Братья и отец, потом часто спрашивали меня, как, каким образом я смог тогда удержаться от удара. Я не стал объяснять, да и как рассказать им об этом, о том, что для меня гораздо важнее, чтобы девушка которую я люблю была жива и счастлива, чем была моей, Они просто не поняли бы меня, не поняли бы причину, которая не позволила мне попросить императора о свадьбе. У нашей семью всегда были очень большие привилегии, а если бы свадебным послом выступил сам император, то родичи доставили бы её на свадьбу, даже если бы её пришлось для этого связать по рукам и ногам.

Сейчас я жалел о своем тогдашнем благородстве. Будь она моей женой, – и никакая клятва не связывала бы мне руки. Да император бы и не осмелился даже взглянуть косо на жену одного из мечей империи.

Мои воспоминания были прерваны появлением Киры. За руку с ней следовал светловолосый мальчик, чье лицо и голубые глаза до крайности напоминали её собственные.

– Вот. Возьми его в ученики при мне.  Я хочу знать, что он в безопасности.