Василий Татищев - История Российская. Часть 1

• Название: История Российская. Часть 1
• Автор: Василий Татищев
• Жанр: Древнерусская литература
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018268-6,5-17-013378-2

Татищев Василий Никитич (1686 – 1750), русский государственный деятель, историк. Окончил в Москве Инженерную и артиллерийскую школу. Участвовал в Северной войне 1700-21, выполнял различные военно-дипломатические поручения царя Петра I. В 1720-22 и 1734-37 управлял казёнными заводами на Урале, основал Екатеринбург; в 1741-45 – астраханский губернатор. В 1730 активно выступал против верховников (Верховный тайный совет). Татищев подготовил первую русскую публикацию исторических источников, введя в научный оборот тексты Русской правды и Судебника 1550 с подробным комментарием, положил начало развитию в России этнографии, источниковедения. Составил первый русский энциклопедический словарь ("Лексикон Российской"). Создал обобщающий труд по отечественной истории, написанный на основе многочисленных русских и иностранных источников, – "Историю Российскую с самых древнейших времен" (книги 1-5, М., 1768-1848).

"История Российская" Татищева – один из самых значительных трудов за всю историю существования российской историографии. Монументальна, блестяще и доступно написанная, эта книга охватывает историю нашей страны с древнейших времен – и вплоть до царствования Федора Михайловича Романова. Особая же ценность произведения Татищева в том, что история России здесь представлена ВО ВСЕЙ ЕЕ ПОЛНОТЕ – в аспектах не только военно-политических, но – религиозных, культурных и бытовых!

---

U. Алма р. Близко пред Куфисом Константин исчисляет Алмату, и если послушаем Делиля, то оная река и поныне имя свое сохраняет Алма. Это более чем допустимо и, поскольку Бог, река Куфис, Алма по природному порядку на своих местах полагаются, следует, что Гибул и Сингул так расположены, что ближе есть к Дону Сингул. Гибул, из рукописных Бондуриевых книг, было же издано от Меурсия, Ипсул (32).

V. Адара р. Св. Ефереа остров. Георгия остров. Крарийская переправа. Пороги. Ессупы. Руссов и славян языки различны. Чеканастеры. 2 Улворсы. Островной. Славяне в Греции. Славянский язык в греческий. 3 Геландры. 4 Неясыть. 5 Вольный. 6 Веручи. 7. Набрязи. Остановит меня еще Днепр, или Борисфен. Некропила залив при Днепре уже, можно считать, довольно ведом. На восточном мысу при устьях реки, текущей в зализ, есть Адара, Константин, стр. 113, место более близкое к Некропилам, нежели к реке. В оном озере, которое, по сочинениям, устья рек Днепра и Бога, ближе к морю там же святого Эферия (33) остров был, стр. 61. От оного против Днепра плыли к другому острову, святого Георгия, стр. 60. Впрочем, находилась против реки Крарийская переправа (34), которой ширина как ипподрома, длина же от нижней части сколько глазом усмотреть можно и сколько стрелою дострелить. Я сыскал, что ширина ипподрома Константинопольского была стадия. После переправы наступали семь порогов Днепровых, Константин, стр. 59, 60, называет фрагмусами. Он эти пороги, начавши вниз по реке, описывает, и в этом будем порядку Константинову последовать. Первый по реке порог от руссов и от славян называется Ессупы, то есть не спи, как он сам толкует. Ансельм Бандурий Рагуский, славянского народа красота, на Управление Константина, стр. 37, думает, что надобно читать Нессыпы, говоря: не сыпы у наших значит не спать, как у рагусцев. А у богемцев не спей, у сербов лузитанских не спай, как Христиана Шеттгена153 друг приметил, Первоначалий русских раздел 3, стр. 6, русские говорят – не спи. И поскольку в прочих порогах имена русские от славянских всячески различаются, то удивительно, что в сем слове руссы и славяне согласны. Опасаюсь же я, что имя русское не позабылось ли и что только славянское осталось. Об оном пороге император говорит, что «весьма узок, так, как увеселительные поля, именуемые Чеканистеры, на которых император с дворянами, на лошади сидя, мечом играл». Два были поля в Константинополе, одно старое, а другое новое, неведомо, о каком он говорит, еще более неизвестно, какая ширина была, что одного, что другого. О пороге же император пишет, что «в пороге камни находятся крутые и высокие. которые будто острова кажутся. Об те камни бьют волны и вниз опускаются». Второй порог от русских называется Улворсы, от славян же Островуни праг, по толкованию Константинову, остров порога. Бандурий читает Искробуний праг, говоря: «У наших называется Острый порог холма». Но не мог так ошибиться Константин, ибо при дворе имел своих геодезистов под командою церемониймейстера и своих драгоманов, как их тогда называли (межевщиков), и личного весьма достойного канцлера, которые ему толковать могли. И поскольку в Константинополе великое множество славян было, то двор многих в чины произвел, так что язык греческий многие славянские слова себе усвоил. Император пишет, что тот порог был первому подобен, говоря, что вид острова оный имел, отчего и имя оного порога славянское; русские называют порогом. Посему не надобно читать у Константина Островуни праг, но Островный праг, так что У на место гласного подставлять не требуется. Третий порог Геландры, по-славянски Ихос, что, толкует император, шум порога. Никто мне сего не протолкует, все же говорят, что оное имя не славянское, посему я верю, что оное имя русское было, а славянское, которое обычно император прибавлял, из-за небрежности переписчиков пропущено. Шеттгена же друг говорит, что Геландры у богемцев значит мятеж или шум беснующихся, весьма подходяще к мнению Константинову. Четвертый порог по-русски Анфар, по-славянски Неясыть, от пеликанов, которые между камнями тамошнего порога гнезда имеют. Ничто лучше сего не подходит, потому что как у русских, так и у славян неясыть называется пеликан, так что когда переводчики александрийские святого Давыда стих перевели по-гречески, Псалом 102, ст. 7, то славянский переводчик вместо пеликана положил неясыть (ныне так зовется птица баба). Пятый порог у русских Варуфорос, у славян же Вулни праг, великое озеро составляет. Другу некоему преученому и остроумнейшему показалось, что оное испорчено от слова Волненый порог, или праг, как бы порог волнами утесняемый, а как Шеттген примеченное оставил, что у богемцев вулны значит свободного, или вольного. Шестой же порог у русских Леанты, у славян Веручи, как бы кручения реки, точно от слова вир и виручи, то есть пучина. Историограф русский пишет, что при порогах белобережья Свендослав побежден печенегами. Я верю, что у тех самых порогов, которые император называет верючами. Сего ради Бандурий это из рукописных книг прямо показал, хотя прежде читали верончи. Наконец, имя седьмого порога у русских Стровун, у славян Напрязи, т. е. малый порог. Друг наш мнил, что оно испорчено от славянского слова напряги, или напресчи, натянуть паруса. И вероятно, что в малом пороге это быть могло (35). Удивительно, что русских слов никто растолковать не может, которые нисколько славянским не подобны. Еще ж неизвестно, русские оные имена со славянскими в значении согласны ли, после об этом говорено будет (36).

W. Казары в Херсонесе. Текель Кирчь. Канал Херсонский. Соль крымская. По природным как бы следам, по расположению географических названий, тоже можно немало узнать. В первую очередь казаров в Европе на своих местах, как тогда были, определю. Я говорил, что они в северной стороне Крыма жили и по это время в Крыму островными (как теперь татары от старинного слова крымские) именовались. При востоке или при Восфоре Киммерийском есть Текель Кирчь, у русских Керчь. Это хотя похоже на то, что произведено от стекающегося снегу, однако ж есть надежда, что перепорченное слово более древнюю память хазаров сохраняет. Об оном народе я буду говорить только то, что конкретно к положению пределов касается, ибо дела их заслужили, чтоб в отдельном рассуждении оные описать (37). Владели же только внутренним Херсонесом (т. е. Крымом). К северу весь берег от Перекопи до города Восфора 300000 шагов римских было. Оный берег основанием Херсонеса называется у Константина, описывающего его в Темах, стр. 30, положения же пределов и города херсонские с крепостями в книге Об управлении империи, стр. 113. Из Геродота я показал, что канал от скифов был проведен (38) ради укрепления Херсонеса. Об оном канале пишет Константин, стр. 113: «Древние из Меотиса каналом, проведенным к Некропиле, сюда и туда плавали». Претемное это я так толкую: залив западный Меотиса лежит напротив Некропилов, которые находятся при Днепре реке. Расстоянием же залив оный 4000 шагов от Некропилов помещается (скорее же в старину помещался прежде Константина), на том месте, где древние, проведши канал, привели море. Оным каналом отсекли от внешнего положения (или берега Херсонова от Херсона при городе Восфоре) и Восфора города поле (от берега скифского). Наконец, оное берегов окружение от Херсонеса до Восфора было пятьсот тысяч шагов и больше. Так из Меотиса плавание в Некропилу гораздо короче было, нежели если б берега оные всего Херсонеса кругом объезжать. Я думаю, что сие императору дало причину о канале говорить. Но оный канал и в Константиновом веке столь был завален и землею засыпан, что густой лес там порос. Две дороги мимо оного леса, одною в Крым обычно ездили пацинациты в места крымские, другою к Восфору, так как греки не только до самой Куфис берегами, но и по самый Днепр владели, ибо между Днепром и Херсоном соляные варницы и пристань херсонесов были, стр. 113. От Днепра по самый Херсонес 300000 шагов (39). В средине озера и пристань, в которых херсонесы соль варят и продают. Если же последнее слово сомнительного значения названия, так потому что одно значение к озерам и соляным варницам склоняется, другое же к пристаням. Надобно ж, чтоб оные пристани далее Некропилов от Днепра были для того чтобы, по свидетельству Константинову, никаким путем к самым Некропилам судам проходить невозможно было. Дион Хризостом154 в Борисфеннике, стр. 437, о тех соляных варницах при устьях Днепра пишет: «Там же есть и в достаточном количестве соль, оттуда многие посторонние народы соль берут и продают, а также греки и скифы, в Херсонесе Таурийском живущие».

X. Крариева пристань. Пачинаки выше и ниже порогов. Плавание русских. Саркел. Борапелиот. От сего, по-видимому, еще от устьев Днепровых до Крариевы переправы херсонесы жили, ибо Константин, стр. 80, говорит, что чрез оную переправу пацинациты, при западе реки жившие, переправились в Херсонес, а херсонесы в Русь. И на ином месте о послах русских говоря, стр. 57, пишет: «Такое было обыкновение, когда россы мимо пацинаков в Константинополь шли, то в Херсонесе останавливались, пока, с обеих сторон давши аманатов, провожены бывали пацинаками». Посему к переправе херсонесы надлежали, чтобы нужды не было, чтоб и от хазаров канвой послам попросить. И особенно потому, стр. 55 и гл. 7, что пацинаки были крымские соседи, стр. 57: «Они так близко от херсонесов были, что нападение чинить могли, когда похотели». И как, по-видимому, о западной Пачинации на оном месте, так на другом точно о восточной говорил, оная при Крариевой переправе пограничная была с Херсонесом промеж рекою Днепром. Сия же к востоку от оной переправы смежная была с частью Херсонеса с последовавшими потом хазарами, которые прочие местности Херсонеса с восточными починацитами разделяли. Явственно же есть, что император о восточных починацитах говорит, ибо немного прежде о пачинацитах, смежных с болгарами, руссами и турками, то есть о западных, разглагольствуя, к той речи присовокупляет также иной народ пачинацитов, к части херсонской прилежащий. Посему от самой Крариевой переправы и до порогов пачинациты западные с хазарами граничили, а пачинациты за пороги простирались, ибо, плавание руссов описывая, император говорит, что они на восточный порогов берег выступали и пачинацитов, как главных там неприятелей, жестоко опасались, по той причине стражу содержали, чтобы побиты не были (40). На ином месте, которое я ниже приведу, пространнее написал, каким образом пацинациты русских там грабить обыкновение имели, потом объявляет, что при Крариевой переправе пачинациты многократно против русских судами выходили, и сии западные явно. Где же границы хазаров и пачинацитов потом были, то я не сыскал, по-видимому, не так просто, как поворотом от Куфиса реки к Дону граничили, ибо явно, что к Дону хазары принадлежали, потому что при оной реке весьма крепким замком Саркелом владели, которого положение если рассмотрим, то и границы Хазарии к Борапелиоту определенные увидим. Саркел из хазарского языка Константин перевел белый постоялый двор. Леонтий Византийский155, стр. 76, пишет белый дом (41). Сыскал я, что язык хазарский есть турецкий, шер значит город, а кил значит грязь или глину, акшер – белый город, в Румелии или в Меньшей Азии слово испорчено. Как Абулфеда156 объявляет, поскольку к строению замка Саркела в близости каменных гор не было, то они печи поделали и, обжегши кирпичи с известью и весьма мелким песком из реки, материалы приготовили. По свидетельству Константинову, в построении замка греки вспомоществование чинили.