Василий Татищев - История Российская. Часть 4

• Название: История Российская. Часть 4
• Автор: Василий Татищев
• Жанр: Древнерусская литература
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018268-6,5-17-013378-2

Татищев Василий Никитич (1686 – 1750), русский государственный деятель, историк. Окончил в Москве Инженерную и артиллерийскую школу. Участвовал в Северной войне 1700-21, выполнял различные военно-дипломатические поручения царя Петра I. В 1720-22 и 1734-37 управлял казёнными заводами на Урале, основал Екатеринбург; в 1741-45 – астраханский губернатор. В 1730 активно выступал против верховников (Верховный тайный совет). Татищев подготовил первую русскую публикацию исторических источников, введя в научный оборот тексты Русской правды и Судебника 1550 с подробным комментарием, положил начало развитию в России этнографии, источниковедения. Составил первый русский энциклопедический словарь («Лексикон Российской»). Создал обобщающий труд по отечественной истории, написанный на основе многочисленных русских и иностранных источников, – «Историю Российскую с самых древнейших времен» (книги 1-5, М., 1768-1848).

«История Российская» Татищева – один из самых значительных трудов за всю историю существования российской историографии. Монументальна, блестяще и доступно написанная, эта книга охватывает историю нашей страны с древнейших времен – и вплоть до царствования Федора Михайловича Романова. Особая же ценность произведения Татищева в том, что история России здесь представлена ВО ВСЕЙ ЕЕ ПОЛНОТЕ – в аспектах не только военно-политических, но – религиозных, культурных и бытовых!

---

Прение о кресте легата папежского. Брак вел. кн. Иоанна второй раз. Слышав же сие князь великий от святителя, послал к тому легату, чтобы креста пред собою нести не велел, но шел бы просто. Он же, постояв мало о том, сотворил волю князя великого. А более стоял о том фрязин наш Иван денежник, чтобы то учинить по его обещанию, честь папе и тому послу их, как там ему чинили; а он отвернулся от веры христианской, потому считался фрязином их веры, а крещение наше потаил и все творил так, как они творят. И после того вошли во град ноября в 12 день в четверток. Митрополит же сам вошел в церковь, и возложил ризы на себя, и знаменовал царевну крестом и прочих с нею христиан, и отпустил ее из церкви. И пошли с нею к великой княгине Марии; через малое же время пришел к матери и великий князь Иоанн; и обручили тогда царевну по обычаю, как по достоинству будет, и пошли в церковь на литургию. Митрополит же Филипп служил в тот день обедню в церкви Успения деревянной, которая была поставлена в новом начальном храме пречистой Богородицы; и отслужив обедню, венчал благоверного великого князя Иоанна Васильевича всея Руси с православною царевною Софиею, с дочерью Фомы, деспота аморейского. А тот Фома сын царя Мануила цареградского, брат же царя Ивана Калуана, и Дмитрия, и Константина. Были же на венчании их и мать великого князя великая княгиня Мария, и сын его Иван, и братия его, благоверные князи Андрей и Борис, со всеми прочими князями и боярами своими, и множество народа, и тот посол римский Антоний легат со своими римлянами, и Дмитрий грек, посол от царевичей, братии царевны, от Андрея и Мануила, и прочие с ним греки, которые пришли, служа царевне. Утром же тот легат посольство от папы совершал и подарки великому князю подал, также и Дмитрий грек от шурьев великого князя, от Андрея и Мануила.

Коварство фрязина открыто. После сего же тот Антоний легат и прочие фрязи и греки виделись на Москве с послом венецианским Иваном Тривизаном и, ведая его, с чем он послан к великому князю, начали спрашивать его, почему много мешкает. Он же иначе к ним говорил, чем делал с фрязином нашим. Они же сказали то великому князю, что «тот Тривизан послан к тебе, великому князю, от дожа венецианского Николы Трона с челобитьем и с подарками, чтоб ты пожаловал, послал того Тривизана к царю Большой орды со своим послом. А послан тот к царю с челобитьем от того дожа и от всех земель с подарками многими, чтобы пожаловал, шел им на помощь ратью на турецкого султана». Князь же великий, слышав то, тотчас выискал, что все то было так, но хотел утаить у него Иван фрязин, обещая того Тривизана сам проводить до царя. И воспалился на них великий князь, повелел взять фрязина и, оковав, послал на Коломну, а дом его повелел разграбить и разорить и жену его и детей взять; а Тривизана, взяв, хотел казнить. Но тот легат и прочие, которые с ним, послы начали бить челом князю, чтобы пожаловал, смиловался над ним, доколе обменяется сообщениями с венецианским дожем. И князь великий велел его сковать, и сидел у Никиты Беклемишева. Того же Антония легата, и Дмитрия грека, и прочих с ним фрязей и греков держал князь великий у себя 11 недель, и честь им воздал великую, и дары многие подавал им, отпустил их января в 26 день. А к папе дары многие послал, а также и к шурьям своим, сын же его князь великий Иоанн от себя, а княгиня великая София от себя. И так пошли с Москвы на Литовскую землю, на Ляцкую и по иным многим землям к граду своему великому Риму.

Апреля 4-го в неделю пятую поста, которая называется Похвальная, в 4 час ночи загорелось внутри города на Москве у церкви Рождества пречистой Богородицы, которая имела близ предел Воскресение Лазарево, и погорело много дворов, и митрополитов двор сгорел, и князя Бориса Васильевича двор, до Богоявления троицкого да до житниц городских. И дворец, где жил великий князь, сгорел, а большой двор его едва силою отняли, поскольку князь великий был тогда в городе. А в другую сторону по каменной мост сгорело и по погреб, что на княжьем дворе Михаила Андреевича в стене городской. Тогда на церкви Рождества пречистой Богородицы кровля сгорела; а также и городская кровля, и приправа вся городовая, что было, и некоторое количество дворов близ того выгорело. На исходе же последнего уже часа ночи, и огонь уже унимался, митрополит Филипп из заградия пришел в церковь Пречистой, поскольку от пожара того вышел из града в монастырь святого Николы Старого, начал молебен петь со многими слезами у гроба чудотворца Петра. В то время пришел сюда и сам великий князь и, видев его плачущего, начал говорить ему: «Не скорби, отче господин. Ибо так Господь изволил, а что двор твой погорел, я тебе сколько хочешь хором дам, или какой запас погорел, то все у меня возьми»; ибо думал, что он о том плачет. Митрополит же после многого плача начал изнемогать телом, ибо начали слабеть рука его и нога. Князь великий тут еще был, и начал митрополит говорить ему: «Сын, Богу так изволилось обо мне, отпустил меня в монастырь». Князь же великий не попустил воли его быть, что отойти куда в дальний монастырь, но отвезли его в близко тут бывший монастырь к Богоявлению на Троицкий двор. И как отвезли его туда, он же тотчас послал за отцом своим духовным, и святых тайн причастился, и маслом повелел освятить себе. Князю же великому говорил и о попечении просил только об одном, чтобы церковь завершена была; ибо тогда была еще возделана только до большего пояса до половины, там где кивоты святым делать начали было на всех трех стенах. После сего начал о том же деле церковном о попечении просить своего боярина Владимира Григорьевича и сына его Ивана Голову, и о том их просили позаботиться, что приготовлено было у него на завершение церкви, «но только позаботьтесь, а то готово есть». Также и прочим приставникам церкви той всем о том, не умолкая, говорил, и о людях, которых скупил было на то дело церковное, приказывал отпустить их при жизни своей. Всем же приходящим к нему князям, и княгиням, и боярам, и священникам, и всему православному христианству подавал мир, и благословение, и прощение, и конечное целование, и сам также прощения просил у всех. И так день тот прошел, что есть в пятое апреля; ночью же той на исходе первого часа отошел к Господу. Многие же о том говорили, что видение видели в церкви. После преставления же его найдены были под свитою на теле великие цепи железные, которые прежде того ни духовнику его, ни келейнику ведомы не были, ни иному кому. Месяца апреля в 7 день положили его во гроб в церкви пречистой Богородицы, которую начал сам созидать, с псалмопением и со слезами многими, был тут на погребении его великий князь, и матерь его, и сын, и множество бояр, и вельможи, и весь народ града Москвы. Епископ же был один Прохор сарский на погребении его, и архимандриты московские, и протопопы, игумены, и все священники града Москвы. А гроб его был близ врат церковных северных, там где был прежде гроб преосвященного митрополита Ионы, входя в северные двери церковные на правой стороне.

В тот же месяц на Вербной неделе князь великий Иоанн Васильевич послал за братиею своею и за всеми епископами земли своей, возвещая им про Филиппа митрополита преставление, а им всем повелевая к себе быть на Егорьев день для избрания митрополита. Сие слышав, пришли архиепископ ростовский Севастиан, суздальский епископ Евфимий, рязанский епископ Феодосий, коломенский епископ Геронтий, сарский епископ Прохор. А новгородский архиепископ Феофил и тверской епископ Геннадий прислали послов своих и подписались с прочими епископами заодно, говоря: «Кого восхочет Господь Бог, и пречистая, и великие чудотворцы, а также и великий князь Иоанн Васильевич, и братия наши епископы, и весь священный собор, тот всем нам будет митрополит». Был же о сем собор в Москве, избрали коломенского епископа Геронтия, что достоин был управлять Богом порученным ему стадом; возведен же был на двор митрополитов июня в 4 день в пяток, а поставлен того же месяца в 29 день во вторник на Петров день. В тот же год июля в 25 день поставлен на епископию коломенскую митрополитом Геронтием священноинок Никита Семешков, сын протопопа архангельского, который на Москве.

В тот же год митрополит Геронтий поставил у двора своего на Москве ворота, кирпичом кладены ожиганным, и палату заложил на своем дворе.

В тот же год пришел посол псковский бить челом великому князю, чтоб пожаловал, оборонил их от немцев, поскольку уже перемирье их закончилось и идут на них немцы.

6982 (1474). Поход на немцев. Послал князь великий к Пскову на помощь князя Даниила Дмитриевича Холмского, а с ним многие полки свои. Когда же пришли они во Псков, услышали немцы, что пришли воеводы великого князя Пскову на помощь со многими людьми, начали посылать послов своих во Псков о мире и мир заключили на всей воле псковской на 20 лет.

Убит кн. Семен Одоевский. В ту же осень взяли москвичи Людбуцкое и полон великий. Той же осенью людбучане внезапно пришли на князя Семена Одоевского, он же бой поставил с ними, но поскольку с ним людей мало было, убили тут князя Семена одного, прочие же все здравы остались.