Валерий Рощин - Масштабная операция

• Название: Масштабная операция
• Автор: Валерий Рощин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Боевик
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-13589-8

Нет врага страшнее предателя. Потому что предатель всегда стреляет в спину... Отправляясь на секретную боевую операцию в логово чеченских боевиков, командир отряда спецназа капитан Станислав Торбин по прозвищу Гроссмейстер не подозревал, что за спиной у него затаился оборотень. И он уже выдал бандитам не только цель операции, но даже маршрут отряда. Недаром на этом маршруте бесследно исчезли две боевые группы. Но спецназ потому и спецназ, что никогда не отступает и не сдается. И хотя бойцы его гибнут один за другим, а шансов вернуться живыми становится все меньше, Гроссмейстер решает любой ценой довести операцию до конца. Ведь теперь он точно знает — кто предатель...

---

— Объясняю, — вздохнул Гросс. — Если бросать ножи по обычным правилам, нам вполне хватит трех попыток, чтобы пожизненно усадить друг друга в инвалидные коляски. Посему даже счастливчик будет вознагражден весьма призрачными шансами на то, что Лиза согласится катать его по квартире всю оставшуюся жизнь. Усек?

— Пожалуй, ты прав… Принимается.

Спустя полчаса вместе с секундантом — прапорщиком Шипилло они вошли в крытый тренировочный корпус. Занятий по единоборствам в этот день не предвиделось и несколько спортзалов пустовало. Все трое направились в самый дальний, где вдоль стен красовались деревянные щиты с нарисованными человеческими силуэтами.

— Решняк! — объявил Воронцов, и эхо пустого помещения многократно повторило его выбор.

— Двуглавый, — пожал плечами Стас.

Будучи в душе противником всяческих напрасных изуверств, но вынужденный мыслить в унисон с братьями по профессии, снайпер вздохнул и подбросил монетку.

— Тебе не повезло! — довольно воскликнул Циркач, когда прапорщик разжал кулак с пойманной денежкой. — Становись к барьеру первым.

Торбин молча подошел к одному из щитов, развернулся лицом к противнику и прислонился спиной к толстым доскам, с многочисленными следами от ножевых лезвий.

— Ты что же, и глаз завязывать не будешь? — удивленно вопрошал Воронцов.

— Начинай, — вместо ответа глухо повелел Гроссмейстер.

— Как знаешь…

— Мужики, давайте решим проблему полюбовно? — сделал последнюю попытку примирения Шип. — Что ж, неужели во всем Питере одна ваша краля хороша?.. Да для таких красавцев бабам можно билеты в очередь продавать!..

Однако драчунам было не до него. Выхватив из рук секунданта три увесистых ножа, парочку Александр оставил в левой руке, третий же подкинул правой. Описав в воздухе замысловатую петлю и, зловеще сверкнув сталью, тот через секунду точно и удобно лег в его ладонь.

Первый нож он метнул снизу. С гулким ударом тот впился в щит возле бедра Станислава, слегка задев боковой карман камуфляжки. Второй почти без замаха, но с неистовой силой полетел сверху. Со свистом он вонзился в дерево, пройдя под погоном куртки и немного задев кожу на теле молодого человека, однако на лице у того не дрогнул ни единый мускул. Он словно сросся с тренировочным щитом и пристально смотрел на оппонента в ожидании завершающей попытки.

Сашка медлил. Быть может, вспоминал прошлогоднюю зиму в окрестностях села Урус-Мартан, когда в той самой первой для них операции «Шторма», стоящий сейчас напротив — в десяти шагах товарищ, спас ему жизнь…

Быть может, взвешивал свои шансы на удачу в отношениях с Елизаветой в случае победы…

Или просто выискивал место на теле Стаса, куда сподручнее и побольнее было бы вогнать стальное лезвие.

Третий тесак полетел точно в правое плечо Гросса. Обладая удивительной реакцией, тот мгновенно просчитал траекторию движения опасного орудия и имел бездну времени увернуться… И снова не шевельнулся. А когда нож пригвоздил живую плоть к доске, и жгучая боль прострелила аж до кончиков пальцев — не разразился стонами или проклятиями. Лишь молча выдернул его неповрежденной рукой, прикрыл на пяток секунд веки и воспользовался давним испытанным средством — заставил себя отчетливо представить образ болевого ощущения в виде раскаленного металлического штыря…

«Вот инородное тело понемногу остывает и, трансформируясь, уменьшается в размерах, подобно таящему снежному кому…

Вот тяжелый и грубый металл превращается в гладкую, теплую пластмассу…

Затем становится мягкой бумагой и, наконец, как воздух — окончательно теряет вес и объем…

Боль послушно уходит из тела. Уже легчает и можно думать о другом…»

Не обращая внимания на стекавшую на пол струйками кровь, Торбин выдернул из щита два других кинжала и уверенно направился к барьеру. Мимо проследовал Александр, во взгляде которого читалось виноватое изумление. Он медленно встал на «лобное место» и повернулся к приятелю бледным, лишенным живых оттенков лицом. Сергей Шипилло наблюдал за поединком с отвращением, жаждая только одного — скорейшего окончания этого беспредела. На какое-то время, он даже позабыл об обязанностях секунданта, однако, опомнившись, сделал шаг к Воронцову и протянул повязку для глаз. Но теперь и тот, не желая показаться слабее оппонента, отверг «маску для слабонервных».

Гроссмейстер взял первый нож левой рукой, и через мгновение он воткнулся в паре сантиметров от Сашкиного уха. Второй ухнул в доски и, неприятно дребезжа, застыл на таком же расстоянии от его виска. В третий бросок, как показалось снайперу, Станислав вложил всю свою недюжинную силу. Когда он замахнулся, прапорщик не выдержал и отвернул взгляд, потому и не видел, как, блеснув молнией, тяжелый тесак полетел точно в солнечное сплетение Воронца…

Вместо уже привычного гулкого, резкого звука вгоняемого в щит клинка, секундант услышал приглушенный стон и звук упавшего тела.

— Господи… — прошептал он, оборачиваясь и наблюдая агонию молодого офицера, — я так и знал, что этим закончится!.. И откуда же такие дураки на свет родятся?!

— Известно откуда, — спокойно отвечал Торбин, более занятый своей собственной раной.

В ответ раздалась забористая ругань Сереги, но долго выражать свои эмоции он не стал, перейдя на нормальные, цензурные фразы:

— Стас, нас же с тобой посадят!.. Ты что натворил?!

— Ничего такого, за что бы тебе влепили срок. От удара рукояткой в брюхо еще никто не умирал… — успокоил тот и, обращаясь к Сашке, добавил: — хватит умирающего представлять, артист… Вставай, а то у нервных зрителей инфаркт на подходе. И не переживай, — до моей свадьбы с Лизой синяк сойдет.

Судорожно глотая ртом воздух, Циркач с трудом сел на корточки. Третий нож не торчал в его теле, как ошибочно полагал Шип, а действительно валялся рядом…

Александр не был злопамятным человеком. Поединок, безусловно, глубоко запал ему в душу, да пенять на исход не приходилось — все промеж них решилось честно. Несколькими днями позже он улучил момент, подошел к Станиславу, извинился и протянул руку. С тех самых пор и брала отсчет их настоящая дружба. С тех самых пор и прапорщик Шипилло — третий участник той дуэли стал с неизменным интересом присматриваться к этим ребятам…

Они вновь закопали тело снайпера и установили тот же крест, придав могиле первозданный вид. Не теряя понапрасну времени, Сомов тут же развернул аппаратуру спутниковой связи, составил, закодировал и передал шестое по счету донесение:

«Несколько часов назад ножом в спину убит опытный снайпер прапорщик Шипилло — шестой спецназовец отряда Гроссмейстера. Отставание от первой группы сократилось до одного часа.

И. Б.»

Дождавшись, когда оперативник закончит сеанс связи и упакует передатчик с антенной, бойцы отдали погибшему последние почести и пустились в погоню за двумя офицерами, один из которых приходился «Шторму» чужаком.

«Воронцов или Торбин?.. Воронцов или Торбин?..» — в такт частым шагам повторял про себя Сомов. Причину смерти Сергея Шипилло он установил быстро — камуфляжка на спине у того была основательно пропитана кровью, и отыскать два ножевых ранения под левой лопаткой не составило труда.

Пятью днями ранее круг подозреваемых еще оставался обширным, и оперативник, довольно хорошо знавший обоих офицеров и прапорщика, интуитивно отбрасывал их кандидатуры «на роль» оборотня. Ему скорее представлялось, что на предательство — исключительное с его точки зрения малодушие, мог подвигнуться кто-то из рядового состава или, по крайней мере, собиравшийся подписать контракт для продолжения воинской службы сержант Серов. «Сколько происходит в жизни нелепых ошибок и каверз, — размышлял он, пытаясь подыскать хоть какое-то объяснение тяжкому проступку одного из бойцов первой группы, — вон какие жуткие нагрузки ложатся на их неокрепшие плечи. Характеры с психикой еще до конца не сформированы. Опять же возраст самый дуровой… Всяко могло случиться!..» Однако ж сутки назад, у захоронения ефрейтора Куца — последнего из тех, кому майор не слишком доверял, надежды его окончательно рухнули — «перевертышем» был некто из троих профессионалов. Сейчас, после смерти Шипа, цифра три автоматически трансформировалась в двойку, а задача, как ни странно, легче не становилась. И Константин Николаевич, привычно устремив взгляд сквозь маячившую впереди фигуру лидера, снова и снова ломал голову над дилеммой: «Воронцов или Торбин?.. Воронцов или Торбин?..»

— Что думаете по поводу двух капитанов, Юрий Леонидович? — справился он у полковника, когда окончательно убедился в тщетности собственных изысканий — на ум не приходила ни одна, сколько-нибудь обоснованная, версия.

Ответил тот нескоро. Вероятно, и ему этот «следственный» анализ давался тяжко.

— Деньги… На мой взгляд — всему виной деньги, а точнее их дефицит, — наконец, не оборачиваясь, обмолвился он. — Всяческих там политических, национальных и прочих, выдумываемых газетами и телевидением, причин не вижу — высокоидейные, а тем паче инакомыслящие в спецназе отродясь не приживались.