Виктор Федотов - Пропавшие без вести

• Название: Пропавшие без вести
• Автор: Виктор Федотов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Боевик
• Год: 1980

Герои большинства рассказов, вошедших в книгу, — наши современники, чьи судьбы прямо или косвенно связаны с морем, с морской службой. В острых ситуациях раскрываются лучшие качества их характера — находчивость, мужество, верность флотскому товариществу.

Первым месяцам минувшей войны посвящена повесть «Пропавшие без вести».

---

— А может, нам того, с вами?

— Идите!

— Ну, значит, до завтрого, — виновато, покорно кивнули мужики и тут же скрылись — лишь кустарник ворохнулся следом за ними.

— Чепуха получилась, боцман, — сердито сказал Ратников, зорко следя за полем. — Один черт хутор спалят. Как же ты?

— Будто не я выстрелил, — говорил Быков виноватым голосом. — Не соображал ничего.

— Понимаю. — Ратников не стал больше укорять его. — Ну, теперь осталось одно, другого нет: дадим бой сейчас, хороший бой! А потом на стоянку. Заберем Машу со шкипером — и к Соленому озеру.

— Принято, старшой. Ты уж прости, погорячился я. Этот старик, у него глаза горели… Ишь как крадутся, согнулись в три погибели и перебежками. Ну, идите, идите. — Быков нетерпеливо заерзал, прилаживаясь поудобнее. — Метров семьдесят осталось. Пора. А то повернут назад — подумают, никого здесь нет. Упустим.

— Не повернут, — отозвался Ратников. — Никуда теперь не денутся. Тридцать гавриков лезут. Сосчитал?

— Число интересное… Может, не дадим хутор спалить, теперь чего уж там. А, старшой? Пора, пожалуй.

— Им теперь не до хутора. И людям полегче будет, поняли: кто-то их защищает…

Ратников не отрывал глаз от поля. Оно было совершенно открытым, без единой копешки, и он слегка волновался от предчувствия удачного боя. Почему-то ему хотелось непременно разглядеть среди наступавших немцев того, которого взяли в плен вчерашним утром. И первую пулю всадить в него. Он уже довольно четко различал лица перебегающих полем, пригнувшихся солдат, но того, знакомого, так и не приметил. «Черт с ним! Все они на одно лицо!» — подумал, закипая от ненависти. И, выждав, когда передняя цепочка оказалась метрах в тридцати, возбужденно сказал Быкову:

— Вот теперь, боцман, самая пора. Огонь!

7

Уже с четверть часа Маша слышала глуховатый, дробный перестук автоматных очередей. Они доносились с той стороны, куда ушли утром Ратников и Быков. Потом выстрелы поутихли, сторожкая тишина повисла над чистым, пронизанным солнечными снопами лесом, но она не успокаивала, напротив, пугала неизвестностью, будто подкарауливала, чтобы в любой миг обернуться бедой. Нет, никак Маша не умела выносить одиночества и, наверное, никогда уже не привыкнет к нему. Что стоит за этим солнечным безмолвием? Что означают эти выстрелы и это внезапное молчание?

— Сашка, Сашка, я не могу! — вскрикнула она, опустившись рядом со шкипером. — Что там с ними?

Шкипер лежал, привалившись головой к сосне, неуклюже прилаживал автомат правой рукой. Левая, раненая, отказала совсем, и он лишь беспомощно шевелил пальцами.

В это мгновение совсем недалеко прозвучала новая очередь, послышались неясные, пока едва различимые голоса. И опять все смолкло..

— Беги, Машка! — прохрипел шкипер. — Туда беги, в глушь.

— Я не могу одна! — взмолилась Маша, с болью в страхом глядя на него. — Куда же я без вас?

— Беги, дура, скорей. Пропадешь! — прохрипел он опять, закипая взглядом. — Ну!

Боясь выстрелов, которые вновь застучали неподалеку, боясь Сашкиного голоса и страшного его взгляда, Маша кинулась в чащу, ничего не помня, не соображая от нахлынувшей безысходности. И даже на ум не приходило ей, как же это она одна, без них, будет спасаться и для чего. Она бежала, не понимая, зачем это делает, а когда неожиданно поняла, что убегает от них, оставляет их в беде одних, захлестнула ладонями лицо и остановилась: будь что будет! Теперь ей стало все безразлично, выстрелы, крики уже не пугали, все это вроде уже не имело к ней самой отношения, и она в отчаянии бросилась назад, боясь только одного — опоздать.

Ратников и Быков чуть не наткнулись на нее. Они выбежали из кустов, держа в руках автоматы, то и дело оглядываясь. Она не могла и не хотела в эту минуту понимать, что произошло, знала лишь, чувствовала, что случилась беда, но, как только увидела их, у нее сразу же отлегло от сердца: раз они рядом, значит, все хорошо, все будет как надо.

— Маша, беги в глушь! — крикнул Ратников. Левый рукав у него был весь в крови. — Нас преследуют. К Соленому озеру беги, там партизаны. Скорей!

Она не поняла его слов, ей стало просто легко оттого, что они опять рядом и не прогонят ее, как Сашка, и она опять будет с ними. Но почему у командира весь рукав в крови и зачем он, этот добрый и заботливый человек, так на нее кричит? Разве она сделала что-то не так?

— Ты что, не в себе?! — Ратников больно тряхнул ее за руку, повернул лицом к лесной глуши. — Туда беги, Маша, туда. Немцы близко!

— Я не могу одна. И Сашка там. Вон он, рядом.

— Беги, тебе говорю! Мы следом. Заберем Сашку — и следом!

В это время из глубины леса ударили выстрелы, и почти одновременно — справа.

— Все, боцман, обложили! — торопливо осматриваясь кругом, сказал Ратников. — Из села подошли, сволочи. К озеру не пробиться теперь, хана! — Он с силой подтолкнул Машу к ближайшему кустарнику, буквально затолкал ее в самую гущу: — Не дыши, слышишь?!

— К морю давай, старшой! — крикнул Быков, и оба они бросились вниз, в сторону побережья.

Маша видела: на какое-то мгновение Ратников задержался возле Сашки, бросил на него охапку веток, что-то второпях сказал ему. Потом она еще несколько секунд различала, как Ратников и Быков мелькали за деревьями, удаляясь, но вскоре потеряла их совсем.

Выстрелы раздавались теперь с трех сторон, и только оттуда, куда побежали Ратников и Быков, не стреляли. Маша пришла наконец в себя, сжалась от страха, затаилась в гуще кустарника. Значит, их окружили и выход только один — к морю. Господи, а что там?

Совсем рядом, в нескольких метрах от нее, послышались чужие торопливые голоса, густой топот ног, плеснула автоматная очередь. Кто-то крикнул гортанно и властно, мимо замелькали солдаты в сером, забухали сапожищи по непросохшей еще земле. «Туда понеслись, за ними, — с ужасом подумала Маша. — Что же теперь будет, господи!»

Сквозь густые сплетения кустарника Маша увидела, как шевельнулись ветки, которыми Ратников на бегу прикрыл Сашку. Маша чуть было не закричала, чтобы Сашка не шевелился — может, немцы пробегут мимо, не заметят. Но Сашка, к ее ужасу, сбросил с себя ветки и ударил из автомата по пробегавшим мимо него немцам. У него не хватило сил поднять автомат: пули взрывали землю почти у самых ног, не достигая цели. Но он все-таки каким-то чудом, на одно лишь мгновение сумел приподнять автомат, и очередь прошлась верхом, сшибая ветки с деревьев, и они опадали тут же, рядом, словно пытались укрыть его собой. Затем Сашкина рука обессилела, откинулась в сторону. И только теперь Маша обмерла от неожиданной ясной догадки: «Ведь он же впустую стреляет, даже не видит куда — прикрывает Ратникова и Быкова, отвлекает на себя немцев». И жаркой благодарностью к Сашке плеснулась у нее в сердце кровь.

При первых же выстрелах солдаты будто на невидимую стену наткнулись, бросились, как по команде, на землю. Они, видимо, не могли определить, что происходит, и, не решаясь подняться, беспорядочно стреляли. А автомат все продолжал биться в Сашкиной беспомощной руке, не принося им никакого вреда. И бился до тех пор, пока не вышли патроны.

Выждав минуту-другую, немцы поднялись и осторожно приблизились к Сашке. По-видимому, они пришли в ярость, увидев перед собой раненого, умирающего человека, поняли, что он не из тех беглецов, которых преследовали. Что-то зло и резко выкрикнул ближний к Сашке солдат, вскидывая автомат. Маша не расслышала, сказал ли им что-нибудь Сашка. Она только услышала короткую очередь и успела закрыть ладонями глаза и закусить губы. «Сашка, Сашка, сумасшедшая твоя голова… Господи, да что же это?!»

Немцы — их было человек восемь, трое еще подбежали со стороны хутора — что-то горячо, торопливо обсуждали возле Сашкиной сосны, поглядывая в разные стороны. Маша перестала дышать, наблюдая за ними из кустарника. Как же хотелось ей, чтобы они побежали не туда, где скрылись Ратников и Быков! Мысленно она молила бога об этом. Но они, посовещавшись, кинулись именно в ту сторону. Она подумала: хорошо, что у них нет собак, быть может, командиру и боцману удастся скрыться. За эти несколько минут, на которые задержал немцев Сашка, они успеют добежать чуть ли не до старой стоянки. А там, дальше, до берега рукой подать… Почему-то Маше казалось, если они сумеют добраться до шлюпки и уйти в море, все окончится благополучно. Она очень надеялась на море, спасение видела сейчас только в нем — может быть, потому, что именно оно два дня назад укрыло их при побеге.

Снова все стихло. Маша выбралась из кустарника, постояла, прислушиваясь к шуму леса, не зная, что делать.

«Командир велел в глушь бежать, к Соленому озеру, там партизаны, — в растерянности подумала она. — Но зачем мне теперь Соленое озеро? Кому я там нужна? Это потом, завтра, может, в другой день, если буду жива. А сейчас вот что надо. Как же это я, господи?» Маша подбежала к Сашке, опустилась возле него на колени, погладила ладонями мертвое лицо. Борода была липкой от крови, но она не отняла рук, пересилила страх, хотя всю ее затрясло, забило холодной дрожью, и горячие слезы закипели в глазах, застилая все вокруг. Как в — зыбком тумане, поплыл перед ней примолкший лес, словно в струящемся мареве заволновались кусты и заходила ходуном под ногами непросохшая еще земля. «Сашка, Сашка, бедолага ты, бедолага… Отзовись же, откликнись, — шептала она, склонившись над ним, утирая рукой кровь с лица. — За что же горе такое, за что?»