Валерий Рощин - Парижская осень

• Название: Парижская осень
• Автор: Валерий Рощин
• Жанр: Ужасы и Мистика

Вечный Париж, старый профессор и очень давнее желание сохранить молодость…

---

Отыскав, наконец, пропажу, он остановился позади Николь и, с грустью взирая на портрет, поведал:

— Когда Марсан не смогла выходить на сцену, то решила навсегда покинуть свет — переехала на север Италии, и поселилась в каком-то монастыре. Говорят, там и умерла…

Воспоминания о той сценке вызвали улыбку, да рядом послышался профессорский тенор:

— О, вы улыбаетесь! Это означает, мадам Онфлер, что ваше тело хорошо воспринимает мои снадобья.

Она открыла глаза; сквозь блестевшие стекла пенсне на нее приветливо взирал спаситель. Поснимав провода и трубки, он помог встать с кушетки и спросил:

— Как вы себя чувствуете?

— Неплохо. Тело как будто стало легче и прибавилось сил.

— Замечательно. Первый сеанс окончен — можете одеваться.

* * *

На двадцатый день она едва смогла выйти на улицу — держась за перила и нашаривая ослабевшими ногами каждую ступеньку, долго спускалась по лестнице. Потом, держась за столб газового фонаря и приподнимая густую вуаль, с четверть часа высматривала подслеповатыми глазами экипаж…

У дома номер восемнадцать по улице Руаяль ее поджидала служанка Лиз, посланная заботливым Моруа. Та помогла преодолеть последние метры; однако от ширмы до высокой кушетки изможденная женщина, на вид которой было не меньше шестидесяти, дошла сама. С той же решительностью улеглась и, прикрыв глаза, прошептала:

— Я готова, месье — скорее начинайте!..

Спустя пять минут тело Николь опять обвивали провода и трубки, а на лице блуждала улыбка…

Уже после третьего сеанса она внезапно поняла: предостережения профессора сбываются — лицо потемнело, покрылось сетью тонких морщин; мышцы утратили силу и стали дряблы. И с каждым возвращением домой женщина подходила к зеркалу и с ужасом обнаруживала все новые и новые признаки внезапно надвигавшейся старости. Но от отчаяния, от слез и истерики спасали мысли об Анри. Ради этого божественного юноши она была готова пойти на все!

Бедный мальчик так удивился ее письму, в котором она рассказала о «болезни», о необходимости прервать на пять недель свиданья. Теперь вместо визитов по вторникам, он присылал роскошный букет роз с неизменной запиской, где размашистым почерком желал скорейшего выздоровления, поторапливал время и извещал о готовности примчаться к ней в любую минуту. И, роняя счастливые слезы, она вновь ехала в восемнадцатый дом по улице Руаяль…

«Сегодня двадцатый сеанс, — медленно проплыла радостная мысль, — с завтрашнего дня мое тело начнет молодеть и наливаться силой. Мне непременно нужны свежие силы, чтобы подальше отодвинуть проклятую «парижскую осень»! Непременно!..»

Она почувствовала, как сознание проваливается в сладкую негу, в теплый удивительный сон; но противиться не стала. К чему? Профессор объявит об окончании сеанса.

И скоро сквозь туманную пелену послышался его строгий окрик:

— Лиз!

Кто-то подошел, коснулся ее груди…

— Она уже не дышит, месье.

— Пошлите в участок за инспектором.

Часто простучали каблучки, скрипнула дверь…

«Странно… о ком они говорят?.. Кто не дышит? И зачем здесь инспектор?..»

Слух понемногу притуплялся, но будто издалека она еще слышала шелест бумаги и уставший тенор Даниэля Моруа:

— Так-так-так… И на что же у нас жаловалась мадам Николь Онфлер? Ах да! ночные приступы острой мигрени. Ох уж эта проклятая мигрень!.. За три недели способна вытянуть из человека все соки. Жаль, но ничего не поделаешь…

В соседней комнате, на такой же высокой кушетке лежала молодая женщина. Ослепительной красоты обнаженное тело так же опутывали провода и трубки; и глаза были так же прикрыты, однако упругая грудь равномерно вздымалась здоровым и чистым дыханием.

Рядом на стуле сидел русоволосый юноша, держал в руках ее ладонь и, слегка поглаживая, шептал:

— Все будет хорошо, милая Сара… Ты снова, как и полвека назад станешь неотразимой. Профессору необходимо еще двадцать дней — я уже нашел последнюю пациентку. Все будет замечательно — обещаю…

Сентябрь-октябрь 2006 г.