Валерий Рощин - Подвиг разведчика

• Название: Подвиг разведчика
• Автор: Валерий Рощин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Боевик
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-13584-7

Майор Яровой — человек войны. Во главе небольшой группы он совершает разведывательный рейд в горной Чечне. Задача — отследить передвижение бандгруппы, разгадать планы боевиков, всю информацию передать по рации военным аналитикам. И по возможности… выжить. Группа майора Ярового выполняет задание и возвращается к своим. Казалось, все опасности позади, но майора ждут новые испытания, пожалуй, покруче, чем во враждебных горных ущельях…

История о мужской дружбе, об одной из секретных операций российской контрразведки в Чечне, и, конечно же, о любви. Немалую часть в романе занимает сюжетная линия о поединке двух гениальных стратегов войны.

Авторское название романа "Танго кровавых ночей".

---

С обезумевшими от страха глазами Харон вырвался из цепких объятий плечистого и, спотыкаясь, побежал по каменистой отмели. Оба телохранителя бригадного генерала пустились за ним, но смогли настичь лишь упавшего на неровном речном перекате чеченца. Подняв и ведя под руки бившегося в истерике парня, они вернулись к автомобилю.

— Можешь не опасаться за свою жизнь, — усмехнулся Ходжаев, глядя на текущие слезы по разбитой о камни щеке. — Ты будешь и дальше помогать Ибрахиму. Но помни: одно лишнее слово об операции и тебя постигнет та же участь.

И он кивнул на два трупа, лежащих у самой воды.

Пока остальные усаживались в «уазик», оцепеневший от непонимания и ужаса Харон смотрел на тела товарищей и коллег, еще минуту назад с живостью и весельем обсуждавших вместе с ним планы на ближайший месяц. Спокойное мелководье окрасилось их кровью, а чуть ближе к стремнине равномерный поток подхватывал розоватую воду и уносил за плавный речной изгиб…

— Садись, ты задерживаешь нас, — окликнул его начальник разведки. — Через час мы должны быть у Абдул-Малика. А о них не беспокойся — я пришлю сюда четырех муджахедов. Их похоронят достойно — в соответствие с нашими законами…

Глава четвертая

/Санкт-Петербург/

— Вот уж и декабрь перевалил свой экватор. Не заметим, как и он склонится к закату, попрощается… — на распев проговорил пожилой сосед по палате, глядя на унылый пейзаж за окном.

Сосед был гораздо старше Ярового не только по возрасту, но и по званию. На одной из скоростных загородных автомагистралей генерал-лейтенанта ФСБ угораздило попасть на служебном автомобиле в аварию. Машину закрутило на обледеневшей трассе и, перевернув, выбросило на обочину. Молодой водитель почти не пострадал, а высокопоставленный пассажир помимо перелома левой ключицы, заполучил и сильнейшее сотрясение мозга.

Лысеющий, пятидесятилетний генерал оставлял весьма приятное впечатление

— наотрез отказывался селиться в одноместных лоюксовых апартаментах, уповая на тамошнюю скуку; в общении был предельно прост; моралями не докучал, лишь однажды с укоризненной иронией поддев молодого майора по поводу многодневной щетины на лице. Человеком Сергей Николаевич Серебряков слыл довольно мягким, предпочитавшим в руководстве одной из ответственных структур ФСБ строить отношения с подчиненными на основе доверия и уважения личности. Потому, видать и к Константину — кавалеру многих боевых орденов, относился с доброй обходительностью. Когда к нему заглядывала здешняя всеобщая любимица — красавица и умница Эвелина, генерал понимающе улыбался, сгребал с прикроватной тумбочки три сотовых телефона и куда-то удалялся, шутливо объясняя, что пора, дескать, заняться делом — провести «селекторное совещание».

Девушка присаживалась на краешек Костиной кровати, тот брал ее руку, и они забывали обо всем на свете. С любовью глядя друг на друга, о чем-то тихо разговаривали или, опасливо озираясь на дверь, украдкой целовались… Отношения меж ними, с момента переезда майора из госпиталя в клинику НИИ, развивались стремительно — скоро оба уж не сомневались в символичности той встречи под пулями на высоком склоне; в глубине пришедших неистовых, искренних чувств. Да и не мыслил каждый из двоих рядом с собою никого другого…

Константин неоднократно порывался покинуть клинику — к сему дню наловчился перемещаться с палочкой и совершенно не чувствовал себя больным. Искалеченную осколком голень профессор с ассистировавшей и помогавшей ему Эвелиной заново и скрупулезно собрали по кусочкам. Косточки надежно срослись; от опухоли не осталось и следа; изнурительные боли позабылись. Пожилой с колоритной внешностью профессор, частенько отпускал его на денёк развеяться, отдохнуть от больничного однообразия, а Петровская при этом всякий раз упрашивала ученого мужа продлить короткие каникулы до следующего утра… Пряча в обвислые пшеничные усы добрую улыбку и искренне радуясь выбору своей любимой ученицы, тот соглашался, однако все чаще настойчиво намекал на необходимость последнего хирургического вмешательства для «окончательного — пластического исправления травмы» майора спецназа. Майор же к его словам поначалу всерьез не относился, и без того радуясь почти полному выздоровлению. Он намеревался взять отпуск; в канун встречи Нового Года предложить ненаглядной Эвелине руку и сердце, а коли не откажет — отправиться с ней в свадебное путешествие на какой-нибудь черноморский курорт. «А уж там и о палочке позабуду», — наивно полагал Константин. Но мудрый светила от хирургии как-то в разговоре вскользь посоветовал попытать счастья и попробовать вместе с остальными спецназовцами пройти ту комиссию, что раз в год досконально проверяла состояние здоровье всех сотрудников «Шторма». Яровой рискнул и… заполучил весьма неутешительный вердикт: «Ограниченно годен к нестроевой службе». Подобное заключение, сулившее перспективу штатного преподавателя одной из заурядных спецназовских дисциплин, его абсолютно не устраивало. Потому-то и пришлось задержаться до конца года в палате хирургического отделения и безропотно путешествовать по его коридорам для очередного снимка, да детальных осмотров правой ноги перед решающей операцией…

— Вот и пройдена еще одна вешка в году, — сызнова напомнил генерал о стремительно летевшем времени, все так же глядя в окно, за которым серой, непрозрачной мглою угасал пасмурный декабрьский денек.

— Вы о прошедшей осени, Сергей Николаевич? — спросил майор, оторвавшись от книги.

— Нет, Костя, — медленно покачал тот лысеющей седой головой, — в моей жизни иные рубежи — позаковыристей…

Молодой человек внимательно посмотрел на соседа, но тревожить расспросами не стал — знал, ежели Серебряков пребывает в надлежащем настроении, то непременно обо всем расскажет сам.

— Выборы прошли в Чечне, вот я о чем, — пояснил генерал ФСБ, поднимаясь с постели и включая здоровой рукой в палате свет. — Хорошо прошли — без эксцессов и согласно разработанному нами, а не сепаратистами плану.

— Многие полагали, что приемником станет сын убитого президента, — отозвался Константин, закладывая страничку и захлопывая книгу.

Пожилой человек улыбнулся, как улыбаются те, кто знает несравнимо больше случайных собеседников. Усаживаясь на прежнее место, поправил перевязь, поддерживающую левую руку, и водрузил на нос очки. Тут же снова их снял и, зажав между коленями, принялся протирать платком линзы. Немного помолчав, начал издалека:

— Ну а каково, Константин Евгеньевич, мнение /многих/ о перспективах окончания чеченской войны?

— Болото, — поморщился тот, — словно в гиблую топь влезли. Вперед идти — банды в горах добивать — приказа нет; к отступлению вроде тоже пути отрезаны.

— Как так?! А успехи, о которых регулярно докладывают Президенту? — искусственно подивился сосед.

Майор глянул на него так, словно пытался понять: всерьез он интересуется его мнением или разыгрывает.

— С сопротивлением регулярных сил армии Ичкерии было покончено к весне двухтысячного года, — все ж решился он высказать свою основательную и выстраданную войной точку зрения. — Но разработанный Масхадовым план обороны республики, опиравшийся на «направления фронтов» — организованные по территориальному принципу подразделения, ведущие партизанскую войну, продолжает действовать и поныне. Именно эта система и сделала чеченскую оборону столь живучей — на место одних уничтоженных боевиков тут же заступают новые.

— Что ж, так оно и есть, — пробормотал Серебряков и на минуту о чем-то задумался. Потом встрепенулся: — Ты, Костя, человек неразговорчивый — чаще слушаешь, чем работаешь языком. Мне такие молчуны всегда нравились — ума у них поболе, нежели у болтунов. Тебе я могу прояснить современную расстановку сил на Северном Кавказе. Только чур не обсуждать это с друзьями за праздничным столом.

Спецназовец повернулся на бок и приготовился слушать.

— Сейчас, сынок, в Чечне и впрямь сложилась парадоксальная ситуация: ни одной из воюющих сторон не выгодно одерживать победу. Боевиков неплохо финансируют из-за кордона, а добейся они полной от России независимости — эти кредиторы тут же потребуют приличной доли нефтяных месторождений. Ну а для российской стороны… — генерал-лейтенант скривил губы и, сопроводив свою мимику тяжким вздохом, пояснил: — Увы, но многим высокопоставленным чиновникам — как столичным, так и региональным, конец войны видится похуже полного фиаско. Некоторые особо проворные губернаторы в Чечне обзавелись собственными нефтяными скважинами, вышками… Московские дельцы-столоначальники эту нефть покупают, транспортируют, перерабатывают, продают… Ну а коль будет сделан шаг первый — положен конец боевым действиям, потребуется делать шаг второй — наводить порядок. А какая может быть «левая» нефть после установления порядка? К вышеописанному следует добавить и нескончаемые потоки денежных средств, отпускаемых на войну и бесследно исчезающих в чьих-то бездонных карманах. Потому и тянется этот беспредел…