Астрид Линдгрен - Расмус, Понтус и Глупыш

• Название: Расмус, Понтус и Глупыш
• Автор: Астрид Линдгрен
• Издательство: Текс - Азбука - Терра
• Жанр: Детские остросюжетные
• Год: 1999

---

Стоя на тротуаре прямо против Расмуса, он разглядывал его опухшую губу.

- На кого-то ты стал похож, - сказал он. И тут же расхохотался:

- Теперь я знаю: ты - вылитая фру Андерссон из нашего дома.

Уже расставаясь с Расмусом, Понтус снова засмеялся.

- Привет, фру Андерссон, - сказал он. - Увидимся ночью, фру Андерссон.

Но мама не засмеялась, увидев его опухшую губу.

- Боже мой! - сказала она. - С кем ты так играл на этот раз?

- Неужели тебе кажется, что я с кем-то играл! - угрюмо спросил Расмус. - Понтус говорит, что я похож на фру Андерссон с Вшивой горки.

Обед был не таким радостным, как всегда. Обычно он бывал одним из самых приятных событий дня - так считал Расмус.

Он любил вкусно поесть, а кроме того, весело было сидеть в уютной кухне, жевать, и болтать, и смеяться вместе с мамой, папой и Крапинкой. И все время ощущать у ног Глупыша, этот маленький теплый комочек.

Но сегодня был не обед, а сплошной мрак. Крапинка сидела с таким видом, словно все беды мира подступили ей к горлу, а кроме того, на обед была отварная макрель. Уж эта рыба у кого угодно застрянет в горле - так считал Расмус. А сам он был похож на фру Андерссон с Вшивой горки. У этой старушки, должно быть, в самом деле забавный вид… Ну и смеялся же папа, когда пришел домой и увидел Расмуса! Этот папа… он, как всегда, был в хорошем настроении! Хорошо, когда у тебя отец с чувством юмора, но ему следовало бы быть поделикатней с Крапинкой, а не таращить на нее глаза и не говорить: «А ну, здесь что - очередное собрание Общества Придурков»? Мама, та была тактичней. Она, вероятно, тоже заметила, что с Крапинкой неладно, но ничего не сказала. Опухшая губа, похожая на свинячье рыльце, саднила… и от этого не легче было глотать макрель. Расмус невесело тыкал вилкой в свой кусок рыбы. Мама обычно говорила, что кончать с едой надо именно тогда, когда еда вкуснее всего. И, заставив себя проглотить два кусочка рыбы, он отложил вилку в сторону.

- Знаешь, мама, - сказал он, отодвигая тарелку с макрелью, - сейчас еда была вкуснее всего!

У мамы тоже было чувство юмора, но оно редко проявлялось тогда, когда это в самом деле необходимо.

- Съешь то, что у тебя на тарелке, - сказала она.

И никакие уверения в том, что губа вздулась и саднит, не помогли.

- Что, она так же будет саднить, когда очередь дойдет до яблочного пирога? - спросила мама.

Как ни странно, ничего подобного! Ешь сколько хочешь - губа не саднит.

- Хотя это, пожалуй, только благодаря ванильному соусу, - высказал предположение Расмус.

Крапинка сидела молча, и Расмус понял, что, когда люди влюбляются, им не помогут никакие утешения и даже яблочный пирог с ванильным соусом. Расмус так жалел сестру, что предложил вместо нее вытереть посуду, хотя на этой неделе была не его очередь. Крапинка, похоже, была ему благодарна.

- Ты добрый, - сказала она и быстро исчезла в своей комнате.

Надев большой кухонный передник, Расмус приступил к делу. Он в самом деле чувствовал себя очень добрым, этаким рыцарем без страха и упрека, который, во-первых, выйдет нынче в ночь, чтобы спасти честь сестры, а во-вторых - вместо нее вытирает посуду.

Мама удивилась, увидев, что он вытирает посуду.

- Это всего лишь добрые дела нынешнего дня, - объяснил он. - Одно я уже, понятное дело, сделал - надавал тумаков Спичке.

- Такого рода добрые дела, думаю, надо бросить, - сказал отец, - по крайней мере, не стоит заниматься ими посреди улицы.

- А добрые дела разве нельзя совершать на улице? - спросил Расмус и посмотрел на стакан, который только что вытер.

- Все, верно, немного зависит от того, какие это добрые дела, - сказала мама. - Если помогаешь маленьким детям или стареньким дамам переходить улицу или что-нибудь в этом роде, тогда ты - хороший мальчик, а если дерешься, то - плохой.

Расмус взял следующий стакан.

- Шшш, драться иногда необходимо. Но, во всяком случае, вчера Понтус, Сверре и я помогли фру Энокссон перейти Стургатан.

Мама одобрительно посмотрела на него.

- Как ты мил со своей опухшей губой, веснушками и в этом огромном кухонном переднике, - сказала мама, - но неужели и вправду потребовались трое мальчуганов, чтобы помочь фру Энокссон перейти Стургатан?

- Да, потому что она не хотела, - сказал Расмус. - Она сопротивлялась.

У его родителей появился такой испуг на лице, что он поспешил объяснить, как все было. Сначала фру Энокссон хотела перейти улицу, но, пройдя полдороги, испугалась автомобиля и хотела кинуться обратно… И вот тут-то им пришлось помешать ей это сделать.

- И, вероятно, помешать машине переехать фру Энокссон и есть доброе дело, - с гордостью сказал он.

Вообще-то не так уж скучно было мыть посуду, так хорошо они в это время болтали. Папа сидел за кухонным столом и читал газету, но и он иногда вставлял словечко. Мама мыла посуду с быстротой молнии; Расмус не понимал, как она может так обращаться со стеклом и фарфором и почему они не разбиваются вдребезги. Один раз, моя посуду, он сам попробовал подражать маме, но, не успев даже приступить к делу, разбил три стакана.

- Как вчера было в Тиволи? - внезапно спросил отец. - Ты ничего об этом не рассказывал.

- Сплошь веселье! - ответил Расмус. - Там был чудесный шпагоглотатель!

Он продолжал вытирать посуду и вспомнил в наступившей тишине, какой вид был у Понтуса, когда прожужжал, пускаясь в путь, крысенок, и как стоял на четвереньках над лоханью Альфредо. Но о таких делах маме с папой не рассказывают.

- Да, это и в самом деле было весело, - сказал он, хохотнув про себя.

Затем мгновенно сбросил с себя передник и пошел, громко насвистывая, к себе в комнату. С посудой покончено, осталось еще решить несколько задач по арифметике. Ему почему-то казалось, что если он будет вести себя по-настоящему примерно, то в ночной вылазке ему повезет; а если решение нескольких задач по арифметике поможет в задуманном, то - пожалуйста!…

Затем он заглянул к Крапинке. Она сидела у окна в своей комнате, задумчиво глядя на цветущие яблони за окном. Расмус таинственно улыбнулся, подумав, как обрадуется она завтра. Он подумал было, не рассказать ли ей уже сейчас о своем великолепном плане, но удовольствовался тем, что успокаивающе похлопал ее по плечу.

- Не расстраивайся, Крапинка. По крайней мере, пока у тебя есть брат, который может кое-что устроить - раз, два, и готово!

- Ты устраиваешь не то, что нужно, - сказала его неблагодарная сестра.

Тогда он снова пошел к себе. Растянувшись на ковре вместе с Глупышом, он начал читать книгу «Последняя битва Оленьей ноги». Книга была увлекательная, просто мировая. Он уже совершенно погрузился в неистовую войну индейцев, когда пришла мама и сказала, что пора ложиться спать. Он запротестовал для порядка, но не очень сильно. Он понял, что надо попытаться заснуть, скоро ведь снова вставать.

Сбросив одежду, он уже собрался было прыгнуть в кровать, но тут вмешалась мама:

- А умываться? И ноги - тоже.

- Ш-ш-ш! - прошипел Расмус.

Ему, который будет спать только до половины второго, зачем ему этот ненужный подхалимаж? Он попытался заставить маму понять, что ноги у него вовсе не грязные. Они просто кажутся такими, потому что они - в тени!

- В таком случае, это полная тень, которая линяет, - сказала мама. - Иди умывайся!

Он боролся до последнего, зная, что это безнадежно. Затем неохотно направился в ванную.

- «Последняя битва Грязной ноги», - услышал он за спиной мамин голос.

Иногда у нее хотя бы есть чувство юмора…

Довольно чистый, довольно сонный и довольно веселый, лежал он в постели, прижавшись носом к Глупышу.

- Ты, Глупыш, не пугайся, когда ночью зазвонит будильник. Он затрезвонит для меня, а ты - ты спи.

Глава пятая

Никогда он не подозревал, что будильник поднимает такой шум, когда звонит ночью. Он в панике шарил в поисках кнопки, чтобы выключить будильник; ведь такой дьявольский звук разбудит весь дом!… Во всяком случае Глупыш проснулся, явно полагая, что хоть один раз утро наступило мало-мальски вовремя.

- Да нет же, Глупыш, - прошептал ему Расмус, - еще не утро, ложись спать!

Глупыш крайне удивленно склонил головку набок. Он размышлял. Раз хозяин выскочил из кровати и с такой быстротой набрасывает на себя одежду, значит, уже наверняка утро. Хотя что-то не сходится. Почему так темно?! И почему хозяин пробирается тайком, словно ему грозит какая-то опасность, зачем он это делает? Глупыш громко вопрошающе затявкал.

- Ой, а ты не можешь помолчать? - умоляюще прошептал Расмус.

Глупыш замолчал. Но он вовсе не собирался ложиться спать, тут что-то не так, надо понаблюдать. Ага, теперь хозяин пошлепал в тамбур, значит, он все-таки думает выйти?

Глупыш решительно протиснулся в тамбур. Если сейчас в самом деле утро, то выйти на улицу - священное право каждого пса. Он громко заскулил, чтобы напомнить об этом.