Галина Романова - Расплата за наивность

• Название: Расплата за наивность
• Автор: Галина Романова
• Жанр: Детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-005008-9

Смерть идет за ней следом, не щадя людей, которые оказывают ей помощь. Чтобы выжить, ей приходится стать сыщиком и зверем, познать, что не всякий друг — надежен, не всякий преступник — враг… А все началось весенним утром, когда молодая мать — одиночка Аллочка нашла в луже дорогой бумажник с тысячей баксов и небольшой металлической платой…

---

Братец не способствовал возникновению никаких симпатий ни с чьей стороны, наоборот, всегда стремился высмеять ее или лишний раз поиздеваться. Не так чтоб уж очень, но Алла обижалась до смерти, когда ей оставалось дочитать любимый роман, ну всего каких-то десять страниц, а он прятал его и ни за что не отдавал. Или соберутся с подругами на каток, а он из ботинок шнурки вытащит и гаденько так улыбается и плечами пожимает.

Вот и призадумалась Алла, а не извлечь ли выгоду из симпатий-то Серегиных, все лишний раз от Колькиных измывательств защита будет, и давай улыбаться ему в ответ. Надо сказать, что Серега умел защищать то, что любил и считал своим. С Колькой они пару раз подрались. От Аллы Колька отстал, но на друга злобу затаил. И если бы не его величество случай, то дружба их навсегда бы распалась.

А случилось так, что Колька попал в неприятную историю, и если бы не вмешательство бывшего друга, то взгрели бы его как следует, но Серега сумел не только невиновность друга доказать, но и пару носов при этом расквасить. С той поры эта троица больше не разлучалась, только теперь Алку и брат защищал да похлеще дружка своего блюсти стал. Не дай бог она улыбнется кому на улице, сразу вопросов куча: кто, да откуда, да ты смотри у меня, и все в таком же духе.

От воспоминаний ее отвлекла Серегина коронная фраза:

— Да, мать, влипла ты по уши!

— Что, Сергунчик, все так плохо?

— Сергунчик, — передразнил он. — Хуже не бывает, потому как физиономия эта мне знакома, парень из крутых, и не из каких-то там уездных, а из Москвы, и думается мне, что так просто это все не сойдет. А бумажник он свой искать будет, и непременно.

— Что ему, денег так, что ли, жалко? Подумаешь, штука баксов! Если он крутой такой, то этих бабок у него, как у дурака махорки.

— Идиотка, — снисходительно обронил Серега, — не в деньгах дело, а в этой вот железке.

С этими словами он откинулся на спинку, взял со стола вышеупомянутый предмет и стал внимательно разглядывать его, причем то к глазам подносил, то к свету, вроде как вещь эта была бриллиантом в энное количество карат.

— Ладно тебе усугублять, плата как плата. — Алла повела рукой в сторону его стола: — Вон у тебя этого добра сколько. Будет он из-за какой-то ерунды кататься взад-вперед из Москвы. У него небось время расписано по минутам, а деньги я все равно потрачу, мне сапоги нужны, а Стаське — куртка на меху на зиму. Вот такое мое слово, Сереженька! И если ты не будешь менять деньги, я пойду к этим ребятам и все остальное поменяю.

— Только попробуй, я ведь не шучу, милая, дело дрянь. А денег я тебе дам столько, сколько нужно.

Поежившись под его серьезным взглядом, Алка начала наконец понимать, что Серега так просто усложнять не будет и что надо посидеть, помолчать и послушать, что он говорить будет. А что говорить он будет, сомневаться не приходилось, слишком уж серьезным он был, таким она его видела только однажды, когда последний раз он просил ее выйти за него замуж…

— Все это, — он указал на вещи, принесенные Аллой, — оставляешь у меня, денег я тебе дам, и попробуй отказаться — не для тебя даю, а для Стаськи. Никуда не высовывайся, заляжь и молчи, поняла?!

— Да, но…

— Никаких «но», помалкивай, а то дождешься. Буду вынужден применить контрмеры.

— Какие контрмеры? — оторопела Алла.

— А вот возьму и перееду этажом ниже. Твоего благословения не дождешься, а защищать я тебя поклялся лет двадцать назад, так что помалкивай.

С этими словами Сережа улыбнулся давно забытой тихой, нежной улыбкой, которой он не улыбался ей несколько лет.

Странно подействовала на нее эта улыбка, внутри разлилось некое тепло и стало как-то уютно и надежно.

«Вот это да, чего это я, — думалось Аллочке, — это всего лишь Серега, верный друг!»

Подумав, вздохнула: «Черта с два! Это для тебя он друг, брат почти, а как на друга на тебя он никогда не смотрел, а как на девушку свою, причем самую лучшую».

Спускаясь домой, Алла разговаривала сама с собой и не находила ответа на вопросы, которые всплывали из ниоткуда.

— Что-то я совсем раскисла, — открывая дверь и включая свет в прихожей, Алла машинально глянула в зеркало. Оттуда на нее смотрело лицо молодой, интересной женщины с налетом таинственности, сквозившей в глубине ее огромных глаз.

«Что я сделала в своей жизни не так? Когда я ошиблась?» — спросила она себя, но ответа не было. Вернее ответ был, но он настолько не нравился ей, что приходилось загонять его вовнутрь поглубже и не извлекать оттуда. Четко сформулировать его для себя означало опять испытать ту мучительную боль, которая только-только начала утихать, покой и умиротворение едва воцарились в душе. Так что нечего в себе копаться!

Алла прошла в комнату. Конечно, сыночек спал, как зайчик, убрал все игрушки и спал, положив головку на любимую подушку-медвежонка. Когда Алла смотрела на спящего сына, ей всегда хотелось плакать — до того незащищенным и уязвимым он был: «Нежный, любимый малыш, радость моя!.. Ну, хватит, пора дать себе отдых. День сегодня такой насыщенный, что эмоций хватило бы на несколько последних месяцев».

Уже засыпая, Алла услышала, как хлопнула дверь наверху и по ступенькам затопали Серегины ботинки.

«Куда это он на ночь глядя? Ведь работал же, а когда он работает, неделю из дома может не выходить. Вот и ему мороки задала, бестолковая я все-таки…»

Кошмар наплывал в виде клочьев тумана, настолько осязаемых, что казалось, он забивает легкие, нос, рот и все ее существо. Пытаясь пробиться сквозь эту массу, она задыхалась, падала, вновь вставала и шла в никуда. Но точно при этом знала, что ей непременно надо идти, ее кто-то ждет. Поскользнувшись в очередной раз и упав, она попыталась подняться, но лишь скользила по чему-то вязкому и липкому, а когда поднесла руки к глазам, то увидела, что они в крови. К горлу подкатила тошнота, Алла пыталась закричать, но вместо этого только молча, как рыба, открывала и закрывала рот. И она поползла, это было долго, настолько, насколько может быть во сне. Впереди забрезжил свет. Туда и только туда! Она увидела в этом свете силуэт, знакомый до боли.

«Нет! Пожалуйста, не приходи снова! Я больше не могу! Это он!» Но силуэт все приближался и приближался, увеличиваясь в размерах и приобретая все более четкие очертания. «Отдай его мне! — голос звучал вкрадчиво и тихо. — Ведь он мой!» — «Нет!!! Нет!!!»

С этими воплями Алла скатилась с кровати вся в поту, схватившись за сердце, готовое вырваться наружу.

— О боже, это всего лишь сон! И ничего больше! — Она поднялась. За окном начало светать. — Сколько же времени? Ведь что привиделось. Дура такая, орала, наверное, всех соседей перепугала. Как Стаську не разбудила?..

Алка хохотнула и пошла на кухню. Поставила чайник, присела у стола. Что сон был вещий и дурной, она понимала, но не знала — насколько. В ту далекую ночь ее тоже преследовал кошмар, и он не заставил себя долго ждать, превратившись в реальность. Вздохнув, Алка налила чаю, достала из холодильника остатки вечернего пиршества.

Чаепитие было у нее ритуалом. Японцы бы позавидовали ей — настолько она могла отключаться в это время. А если к чаю было что-нибудь вкусненькое… Пусть оно протекало не по протоколу, принятому у знающих в этом деле толк, но чай она любила и могла по вкусу определить крупнолистовой он или гранулированный, чем приводила в изумление своих знакомых.

Но сейчас даже благословенная чашка чая не спасала от предчувствия. Потихоньку кроша пирожное и маленькими глотками прихлебывая кипяток, Алла размышляла, раскладывала по полкам все, что ей привиделось. С какой стороны ни посмотри — сон плохой.

На окне тренькнул телефон. Да и не телефон, а так, баловство одно. Серега купил на рынке детскую игрушку и протянул провода из своей квартиры в ее через форточки. Говорит, на всякий пожарный случай, вдруг грабители полезут. В наш старенький дом, который уже лет десять как сносят, настоящий телефон не проведут, не дождешься. А игрушка эта очень даже ничего. Когда чего нужно, она трубочку снимала, на кнопку нажимала, и вот, пожалуйста, Серега на проводе, всегда готов к труду и обороне. Правда, надо признать, последнее время он все чаще отсутствовал и замкнутый стал, угрюмый. Никогда раньше ей не грубил, а вчера так вообще: «Приперлась», это надо же, а?

— Чего тебе?

— Не спишь, Алк?

— Кошмар приснился.

— Опять! Сколько раз говорить: все предрассудки.

— У меня свои взгляды на это.

— Кофе есть?

— Ты ж знаешь, я кофе не пью.

— Но для меня всегда держала, или я что-то путаю?

— Не путаешь, заходи.

Идя к двери, Алла машинально отметила, что времени всего 6.30. «И что человеку в выходной не спится? Ну ладно, у меня уважительная причина — дурной сон, а он? О господи, о чем я, он же дома работает, у него все дни и выходные, и будни».