Ирина Турчина - Зонтик

• Название: Зонтик
• Автор: Ирина Турчина
• Жанр: Детская проза

Зонтик.

Все началось с того, что однажды мне на день рождения подарили Зонтик. Это был совершенно замечательный Зонтик, вовсе не для дождливой погоды предназначенный, а для приключений…

А вам не нужен щенок? Он хороший…

— Извините, пожалуйста, — как можно вежливее сказала я, — я совсем не хотела Вас с ног сбивать, это нечаянно получилось… я сейчас и шляпу найду и портфель достану… Так ничего и не сказав, Галкин папа сам отыскал портфель и шляпу, посмотрел на нас с Мышкой тяжелым, недобрым взглядом и скрылся в подъезде, громко хлопнув дверью.

---

Никто не спорил, план был хорошим, а в беде у нас и так никого не бросали. Мы покивали головами и разобрали простыни. Их хватило на всех, а две лишних простыни мы с Наташей на веревки повесили рядом с нами.

Было так тихо, что казалось я слышу, как громко и часто стучит мое сердце.

Вот послышались за дверью торопливые шаги, видно свет фонаря сквозь щели… вот ключ повернулся в замке… вот замок уже в руках у дворника, дверь медленно распахивается… свет падает на дальнюю стену и слуховое окно… свет, шаг за шагом, медленно перемещается к середине чердака… дворник явно рассчитывает застать нас врасплох.

Затаив дыхание, стараясь не шуметь, мы медленно двигаемся по стеночке к двери.

И тут раздается странный звук: «Пси! Пси… пси! Пси, пси, пси, пси!»

Звук застал нас врасплох, никогда еще я такого звука не слышала. Мы замерли… свет быстро переменил направление и вся наша живописная группа теперь была как на ладони.

Напряжение было такой силы, что, несмотря на Сережкины инструкции и предупреждения, я вдруг завыла страшным утробным воем и замахала руками в простыне.

Думаю что больше от неожиданности, чем от страха, дворник выронил фонарь. Мы, как испуганные воробьи, вылетели за дверь, теряя за собой простыни. Несмотря на испуг, дальше мы следовали инструкциям — врассыпную во дворе и разными путями домой.

Вернувшиеся из кино родители застали меня в постели. Я изо всех сил изображала безмятежно спящую. Мама потрогала губами мой лоб, покачала головой и вышла из комнаты. Тут тоже нужно быть осторожной и не переиграть, а то живо получишь укол с какой-нибудь гадостью в то на чем сидишь. Мама заканчивала свое медсестринское образование и безгранично верила в целительную силу уколов. Чуть стоит кому-нибудь из нас заработать насморк — пиши пропало, попал в пациенты! Начинаются священнодействия с кипячением шприцов, мытьем рук и мест уколов. Разговаривала она тогда с нами совсем другим голосом, поджимала губы и смотрела свысока. А если вдруг на следующий, после укола, день ты не демонстрировал чудеса выздоровления, обижалась надолго, целый день дулась, как маленькая. А если еще и на следующий день не перестанешь в ее присутствии чихать и кашлять — приходила в оживление и тогда начинало звучать зловещее «Курс уколов»! Вот уж нет, до такого больше не доходило. Только первый раз папка попался на эту удочку и получил сполна целую неделю уколов! Теперь мы все ученые, быстренько «выздоравливали», чем, на свою голову, поддерживали ее методы.

Утром, не сговариваясь, мы с мальчишками встретились у ящиков за магазином. Я кормила Динку, почти каждый принес ей что-нибудь. Какая же она толстая стала, а все ест и ест! Странно… надо с мамой посоветоваться, все-таки ведь почти медсестра. Уколы я Динке делать конечно не дам, а вот касторки какой-нибудь дать, наверно придется. Хоть и противно, но придется…

Сначала мы не говорили о том, что произошло вчера вечером, каждый из нас понимал, что на этот раз мы не просто напроказничали в чужом дворе. За «кино» на крыше, за дворника, за чужие простыни, рассыпанные по всему подъезду, отвечать уже придется по-другому, всерьез. Мальчишки играли в «ножичек», мы с Наташей сосредоточенно кормили Динку.

— Уууу… оооооууууу… оуээээээууууу… ох-ох-оооох, — вдруг тихонечко стал подвывать Сашка.

— Не было там «ох-ох-ох»! — треснула я его по шее.

И все покатились со смеху. Мы хохотали до слез и не могли остановиться. Толстый Вовка свалился с ящика на землю и теперь дрыгал ногами в воздухе, как майский жук, которого перевернули на спину. Это добавило нам веселья. Сережка смеялся неожиданно звонким колокольчиком. Оказывается я никогда не слышала раньше, как же здорово он смеется!

Смех принес долгожданное облегчение, теперь все казалось не таким уж и страшным, обойдется как-нибудь!

— А вот что это было за «пси-пси-пси» перед этим? — отсмеявшись спросил меня Жека.

— Нет, это не я… мне самой интересно!

— Это я чихнула, — сказала тихо Наташа, — я всегда чихаю, когда волнуюсь, извините…

Новый взрыв хохота заставил Динку оставить еду и озабоченно уставиться на нас — что случилось?

А ничего не случилось — просто жить было весело и интересно!

Щенки — глава 3

Аннотация:

… у бездомной собаки Динки родились щенки. Все ребята нашего двора приняли участие в устройстве их судьбы…

Мама всегда говорила, что она, прежде чем встать с постели, мысленно составляет план на день и строго ему следует, несмотря ни на что. Она вообще у нас человек очень методичный и собранный — так папа говорит, он говорит, что нам всем у нее еще поучиться нужно. Наверное нужно, а то у меня никакие планы никак не составляются. Просыпаешься утром, а план уже кто-то за меня составил как-будто, потому что, что бы я себе не намечала сделать — все происходит иначе… несут меня за собой какие-то события и происшествия, а я только по сторонам оглядываюсь и стараюсь не пропустить самое интересное. Наверное это потому, что я еще столько всего в жизни не знаю, или я такая невнимательная, что не умею делать правильные выводы. Папа говорит, что со временем это придет, жизненный опыт накапливается, чтобы я не переживала. А как тут не переживать, если не могу я ждать этот самый жизненный опыт — хотя и не очень-то я поняла что это такое, живу же я сейчас!

Эти мысли бродили в моей голове после того, как я получила наглядный пример своего «разгильдяйства» — мамино слово. Ведь хотела же маме Динку давно уже показать, не нравилось мне что толстеет она странно, ест неправильно. Только у меня все не получалось — только захочешь сделать что-нибудь… а день по-другому разворачивается. То мы с этим «кино» на крыше застряли, то потом за дворником следили, пытались понять — видел он нас или нет? Узнает ли он нас, если увидит? А если узнает, то что он будет делать? Это больше недели заняло. Я Динку только кормить бегала, посидеть мне с ней было совсем некогда, а уж тем более о здоровье поинтересоваться. Вот и пропустила что-то очень важное, не заметила, когда это она так разболелась, бедняжка!

Скорее бы уже мама пришла домой со своих занятий. Наташа ее во дворе караулит, прибежит за мной сразу, как ее увидит. А я вот только и могу теперь, что сидеть рядом с Динкой и гладить ее по горячей голове, по раздувшемуся невероятно животу. Нос у нее горячий, дышит она тяжело, а в животе, похоже, «газы ходят» — так Галкина бабушка про себя говорит, если съест что-то вредное для ее здоровья. Они, «газы» эти, могут «больно ходить и мучить», если их не «унять». Я вот только всегда мимо ушей пропускала, чем же она эти «газы унимает». Ведь сколько раз они с мамой при мне разговаривали на эти медицинские темы, а я не слушала, сейчас бы вон как и пригодилось! Нет, надо в моей жизни что-то менять! Прямо завтра же и начну — план буду не только на день составлять… да я его на всю жизнь составлю! И разговоры нужные начну слушать… только как их от ненужных отличить? Только решишь, что он ненужный, а он самый нужный и окажется…

— Потерпи немножко, Диночка, мама скоро уже придти должна. Она тебе обязательно поможет. Она у нас знаешь какая… она никогда не теряется, она всегда знает, как должен каждый себя вести и что когда делать нужно, тоже всегда знает!

Динка тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Не поверила, наверное. Не слишком-то хорошо люди себя вели в ее жизни. Вот и я тоже… нет, реветь я не буду, тут слезами горю не поможешь, действовать надо!

— Наташа бежит, руками мне машет… я быстро, только за мамой сбегаю, потерпи немножечко, ладно?

Так быстро я еще никогда не бегала, наверное, разве что от дворника с крыши.

— Мама!… скорее… там Динка… а тебя все не было… а я план… навсегда потом… и посуду всегда… только скорее, мамулечка…

Вот тут уже я не выдержала и разревелась к полному своему стыду. Плакала я редко, настолько редко, что мама поняла сразу — случилось нечто страшное. Она посмотрела мне в глаза, молча ощупала мои руки и ноги — цела! Про Динку она, конечно же, знала. Все знали, уши я всем прожужжала, какая она замечательная. Мама ей даже еду теперь собирала, хотя явное расположение не выказывала, просто кивала мне по утрам на мисочку с едой для Динки и требовала мыть миску потом как следует. А я и так ее мыла, что мне трудно, что ли… не всегда вовремя, конечно… но уж перед маминым приходом обязательно!

Мама взяла меня за руку и мы с ней очень быстро пошли, почти побежали к ящикам за магазином. По дороге она меня обо всем расспросила. По мере моего рассказа лицо у нее стало еще даже более озабоченным.

Динка лежала в той же позе, как я ее оставила, даже мух не замечала, которые ползали по ее милой мордочке. Открыла она глаза только тогда, когда мама положила руку ей на живот, а потом стала его тихонечко ощупывать и поглаживать. Я смотрела на них во все глаза, казалось, что они были давно знакомы и сейчас, в мамином присутствии, Динка как-будто успокоилась, глубоко вздохнула и даже легла поудобнее.