Татьяна Устименко - Сумасшедшая принцесса

• Название: Сумасшедшая принцесса
• Автор: Татьяна Устименко
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9922-0095-9

Судьба жестоко посмеялась над Ульрикой де Мор, обделив ее привычными женскими качествами, а взамен наделив отталкивающей внешностью, родством с самой Смертью и привычкой дерзко смеяться тогда, когда все остальные – плачут. Отправляясь на поиски брата, она оказывается втянутой в жестокую игру Великих демиургов. Создатели не просто передвигают фигурки – они делают ставки, и причем не только на демонов и некромантов, орков и драконов, но даже на бессмертных богов. Вступившая на путь Чести, героиня добровольно отказывается от счастья, любви и жизни. Казалось бы, такой персонаж изначально обречен на гибель. Но ведь она – Сумасшедшая принцесса…

---

Граф де Брен встал, подошел к жене и успокаивающим жестом положил ладонь ей на плечо:

– Все в руках божиих, дорогая! Ты исполнила священный долг подруги и подданной, спасла невинное создание и, возможно, избавила королевство от неисчислимых бед. Проблему же Ульрики можно решить намного проще, чем это кажется. Вели мэтру Кварусу сделать красивую маску, которая будет закрывать лицо девочки…

– И мы принудим ее ходить в этой маске всю оставшуюся жизнь? – горько зарыдала графиня.

– Все в руках божиих, – вновь смиренно повторил граф, тяжело вздохнул и покинул библиотеку.

Дождавшись, когда Антуанетта вслед за графом удалится из комнаты, я вылезла из-под стола и уселась в кресло, которое совсем недавно занимал тот, кого я привыкла считать родным отцом. Меня буквально ошарашил этот случайно подслушанный разговор. Масса вопросов роилась в голове. Определенно я вовсе не являлась дочерью графа и графини де Брен, а оказалась ребенком некой загадочной Альзиры, подданной которой когда-то называлась моя мать. Моя мать? Принадлежавшая к одному из знатнейших родов королевства… Кем же тогда могла быть эта Альзира? И о каком проклятии, из-за которого мое лицо придется закрыть маской, шла речь? Что с моим лицом?

Лишь много лет спустя я узнала, что на свете существуют предметы, называемые зеркалами. Но во времена моего детства в замке их не было. Возможно, старательно укрываемое от моих взоров зеркало хранилось в покоях матери, но я никогда его не видела и даже не подозревала о существовании чего-то подобного. Стекла в окнах делали цветными, доспехи воинов – матовыми, золотые и серебряные блюда покрывал рисунок из дорогой эмали. Я вспомнила точеные черты графини, которую считали одной из первых красавиц королевства, нежные беленькие личики своих названых сестер, круглую мордашку Маризы, благородные морщины графа, широкие скулы служанок – и с испуганным криком схватилась за свое лицо. В двенадцатилетнем возрасте я с ужасом поняла, что никогда не только не видела саму себя, но вообще не имела ни малейшего представления о том, как я выгляжу.

Растерянность моя оказалась настолько велика, что я совершенно не помню, как выскочила из замка. Пришла в себя только на конюшне, захлебываясь слезами, которые вытирала о длинную черную гриву моего коня Беса. Верный друг встревоженно всхрапывал и деликатно хватал меня за пальцы теплыми, мягкими губами. Дождь за прочными стенами конюшни не умолкал ни на минуту, и по каменному полу разлилась огромная лужа воды, натекшей под дверь. Сняв со стены факел, я осветила им лужу и приблизила к ней лицо. Вопль горя, вырвавшийся из моей груди, заставил лошадей панически забиться в стойлах и покрыл поверхность воды сеткой ряби, скрывшей от меня чудовище, увиденное в импровизированном зеркале. И этим чудовищем была я сама!

Немного успокоившись и дождавшись, когда поверхность лужи выровняется, я снова посмотрела на свое отражение. Роскошная грива рыжих локонов оттенка меди окружала лицо, на котором сияли огромные изумрудные глаза необычной миндалевидно-удлиненной формы. Чуть приподнятые к вискам, они притягивали своим колдовским блеском, напоминая о загадочных глазах капризной кошки. Голова совершенной формы сидела на длинной, ровной шее, плавно переходившей в широкие, гордо развернутые плечи. Порода и врожденное благородство читались в посадке головы. Но вот лицо… Покрытое ужасными рубцами, багровыми пятнами и рытвинами, с бесформенным хрящеватым провалом вместо носа и, словно в насмешку, с нежными алыми губами безупречного рисунка… Оно оказалось страшнее облика любого из призраков, виденных мною в подземелье. Зловещая истина открылась мне во всей своей красе, и я саркастично рассмеялась! Так вот почему призраки не трогали меня, а даже испытывали передо мной что-то похожее на благоговение: они попросту боялись! И я не могла осуждать их за это. Теперь я прекрасно понимала своих приемных родителей, братьев и сестер. Припомнила косые взгляды слуг и их перешептывания у себя за спиной. А тот несчастный поваренок, столкнувшийся со мной на узкой лестнице, ведущей к кухне… Я неожиданно съехала вниз по перилам и чуть не сбила мальчишку с ног. Увидев меня, он истошно завизжал и выронил из рук блюдо с жареным фазаном. А я-то, глупая, потом долго ломала голову над причиной неожиданно появившегося заикания у толстощекого деревенского увальня.

Остаток ночи я провела на сене рядом с Бесом, которому, кажется, не было никакого дела до моего замечательного лица, нимало не волнуясь о том, что произойдет, если Мариза обнаружит мое отсутствие. Во сколько лет детей принято считать повзрослевшими? Мое детство закончилось в эту ненастную ночь.

Через пару дней мэтр Кварус подарил мне удивительную вещь. Золотая маска, сплетенная из тончайших металлических нитей, украшенных массой крохотных изумрудов, поражала филигранной работой и полностью скрывала мое лицо, оставляя открытыми только глаза да узкую полоску губ и подбородка. Маска, в которую мэтр вложил все свое магическое искусство, пластично изменяла форму, когда я ела или разговаривала, развивалась вместе со мной и воспроизводила лик надменной красавицы, которой мне, увы, не довелось стать от рождения. Я была очарована волшебной вещицей, долго благодарила Кваруса, тут же надела маску и впредь старалась снимать ее как можно реже.

Прошло несколько лет. Я выросла и превратилась во взрослую девушку. К этому времени в окрестностях замка прочно укоренилась легенда о загадочной красавице, скрывающей под золотой маской сказочную прелесть, способную ослепить всякого увидевшего ее. В легенду верили. Хотя с тех пор фраза «ужас какая красивая» всегда поражала меня своей двусмысленностью и скрытым цинизмом.

Замок Брен, со всех сторон окруженный лесами, находился на самой границе королевства. Статус пограничной крепости предписывал графу держать в замке большой гарнизон, что казалось вовсе не лишним, так как, выглянув из окна сторожевой башни, я видела темную линию Черных гор, высившихся в туманной дали за безбрежной зеленой массой деревьев. В Черных горах обитали гномы, славившиеся как непревзойденные мастера-оружейники, и загадочные сильфы. О сильфах рассказывали много чего – странного и надуманного, но всегда мрачно-угрожающего. И если, к примеру, легендарные эльфы, действительно отличающиеся утонченной красотой, встречались иногда на ярмарке в ближайшем крупном городе Бранзоне, то таинственных сильфов не знал никто, что, возможно, и порождало огромное количество ходивших о них слухов. Меня же сильфы интересовали весьма сильно, хотя и несколько однобоко. Точно так же меня интересовали сначала гномы, а потом эльфы. Последовательность смены интересов объяснялась моими открытиями. Первым открытием стало то, что лучше гномьей стали может быть только клинок эльфийской работы, а лучше эльфийского – меч работы сильфского мастера. Сильфские мечи, чрезвычайно редкие и баснословно дорогие, являлись совершенным оружием и оплачивались исключительно драгоценными камнями, по весу самого клинка. Но, с другой стороны, именно скромный и непритязательный на вид сильфский клинок и выдавал в его хозяине настоящего бойца. Сложно сказать, одобряла или нет Антуанетта это вовсе не женское увлечение оружием, но черты ее лица не дрогнули, когда она увидела в моих руках единственный сильфский клинок, хранившийся в сокровищнице замка Брен. Лишь только из груди старого Гийома вырвался то ли всхлип, то ли вздох удивления, когда он застукал меня выходившей из сокровищницы и деловито прилаживающей за спину ножны меча. В тот же вечер, устроившись с мечом на коленях у жаркого камелька в комнате нянюшки Маризы, я учинила Гийому строжайший допрос.

– Каким образом такое великолепное оружие оказалось заброшенным в самый дальний угол, где, очевидно, провалялось орк знает сколько лет? – Я любовно погладила узкое лезвие, даже в ярком свете очага отливавшее холодным, голубоватым блеском.

– Как ты вообще умудрилась узнать об этом оружии? – удивился Гийом. – Оно уже много лет как считалось утерянным…

– А, – небрежно отмахнулась я, – призраки в подземелье рассказали, прямо все уши прожужжали о таинственном мече, скрытом в стене сокровищницы.

– Призраки? – поперхнулся элем Гийом. – Стена в сокровищнице? Ничего себе! Да этот клинок, по преданию, добыл первый граф де Брен, основавший наш замок и отличившийся в войне с сильфским королем. Вроде бы именно после этой войны остатки сильфов навечно ушли в Черные горы, но все произошло настолько давно, что в летописях даже не сохранилось упоминания о тех временах. Граф не захотел расстаться с удивительным мечом, но потом какой-то маг объяснил ему, что клинок заколдован и может принадлежать только тому хозяину, которого выберет сам. После этого меч спешно куда-то припрятали, а после смерти графа и вовсе потеряли.