Станислав Лем - Испытание

• Название: Испытание
• Автор: Станислав Лем
• Жанр: Научная Фантастика

Курсанту Пирксу нужно завоевать право называться пилотом, а для этого надо пройти серьезное испытание — управление одноместной ракетой. Но во время испытания приключается множество вещей, которые в учебниках не описаны и не предусмотренны инструкцией. Тут уже надо бороться не за звание пилота, а за свою жизнь.

© Paf

«Рассказы о Пилоте Пирксе» - 1 - Испытание / Test (1959)

---

Альтиметр: до Диска – тысяча восемьсот километров. Ну что, успеет затормозить? Исключено! 45 километров в секунду! Нужно выполнить разворот, глубокий выход из пике – только так!

Он выключил рулевые дюзы – 2, 3, 4g! Мало! Мало!

Дал полную тягу на разворот. Сверкающий ртутью диск, до сих пор словно бы встроенный в экран, дрогнул и начал всё быстрее уплывать вниз. Кресло поскрипывало под растущей тяжестью тела. Корабль описывал дугу над самой поверхностью Луны, дугу огромного радиуса, ведь скорость была громадная. Рукоятка стояла не шелохнувшись, доведённая до упора. Его всё глубже вдавливало в губчатое сиденье, дыхание перехватывало – комбинезон не был соединён с кислородным компрессором, он чувствовал, как прогибаются ребра, сероватые пятна замелькали перед глазами. Ежесекундно ожидая потери зрения, он всё же не отрывал глаз от рамки радарного альтиметра, перемалывавшего в своих окошечках цифры, один ряд выскакивал за другим: 990 – 900 – 840 – 760 километров…

Он знал, что идёт на полной тяге, и всё-таки продолжал выжимать рукоятку. Он делал самый крутой поворот, какой только был возможен, и всё же продолжал терять высоту – цифры по-прежнему уменьшались, хотя всё медленнее и медленнее – он всё ещё был в нисходящей части огромной дуги. С трудом – глазные яблоки едва поворачивались – он скосился на траектометр.

Экран аппарата, как и обычно при полёте в опасной близости от небесных тел, показывал не только траекторию корабля, вместе с её слабо мерцающим вероятным продолжением, но и профиль участка лунной поверхности, над которым выполнялся манёвр.

Обе кривые – полёта и лунного профиля – почти сходились. Пересекались они или нет?

Нет. Но его дуга почти касалась поверхности. Было неясно, проскользнёт он над Диском – или врежется в грунт. Погрешность составляла семь-восемь километров, и Пиркс не мог знать, где проходит кривая: над скалами или под ними.

В глазах темнело – 5g делали своё. Но сознания он не терял. Лежал, ослепший, стиснув пальцы на рукоятках, чувствуя, как понемногу сдают амортизаторы кресла. В то, что пришёл конец, он не верил. Просто не мог поверить. Уже и губы отказывались пошевелиться – и в наступившей для него темноте он медленно считал про себя: двадцать один… двадцать два… двадцать три… двадцать четыре.

При счёте «пятьдесят» мелькнула мысль: вот оно, столкновение – если ему вообще суждено случиться. И всё-таки он не разжал ладоней. Ему становилось всё хуже: удушье, звон в ушах, во рту полно крови, в глазах – кровавая темень…

Пальцы разжались сами – рукоятка медленно сдвинулась, он уже ничего не слышал, ничего не видел. Тьма постепенно серела, дышать становилось легче. Он хотел открыть глаза, – но они оставались всё время открытыми и теперь горели огнём: пересохла роговица.

Он сел.

Гравиметр показывал 2g. Передний экран – пуст. Звёздное небо. Луны ни следа. Куда девалась Луна?

Она осталась внизу – под ним. Из своего смертельного пике он взмыл ввысь – и теперь удалялся от неё с убывающей скоростью. Как близко он прошёл над Луной? Альтиметр, конечно, зарегистрировал, но в эту минуту у него были дела поважнее, чем выпытывать цифровые данные у прибора. Лишь теперь до его сознания дошло, что сигнал тревоги наконец-то замолк. Много пользы от такого сигнала! Уж лучше бы подвесили колокол. Погост – так погост. Что-то тихонько зажужжало – муха! Та, вторая! Жива, проклятая тварь! Она кружила над самой банкой. Во рту у него торчало что-то отвратительное, шершавое, с привкусом полотна – конец предохранительного ремня! Он всё ещё сжимал его в зубах. И даже не замечал этого.

Он застегнул ремни, положил ладони на рукоятки: теперь надо вывести ракету на заданную орбиту. Обоих ИО, конечно, и след простыл, но он должен дотянуть, куда следует, и доложить о себе Луне Навигационной. А может, Луне Главной, ведь у него авария? Чёрт их разберёт! Или сидеть тихо? Исключено! Когда он вернётся, увидят кровь, даже стеклянный верх забрызган красным (теперь он это заметил), впрочем, регистрирующее устройство записало на плёнку всё, что тут творилось, – и безумства предохранителя, и его борьбу с аварийной рукояткой. Хороши эти АМУ, нечего сказать! А ещё лучше те, что подсовывают пилотам такие гробы!

Но пора уже было рапортовать, а он всё ещё не знал, кому; он отпустил плечевой ремень, нагнулся и протянул руку к шпаргалке, валявшейся под креслом. В конце концов, почему бы и не заглянуть в неё? Хоть теперь пригодится.

И тут позади он услышал скрип – точь-в-точь будто отворилась какая-то дверь.

Никакой двери там не было, он знал это точно, а впрочем, привязанный ремнями к креслу, не мог обернуться, – но на экраны упала полоса света, звёзды поблекли, и он услышал приглушённый голос Шефа:

– Пилот Пиркс!

Он хотел вскочить, ремни не пустили, он опять упал в кресло – с ощущением, будто сходит с ума. В проходе между стенками кабины и пузыря появился Шеф. Шеф стоял перед ним в своём сером мундире, серыми глазами смотрел на него – и улыбался. Пиркс не понимал, что такое с ним происходит.

Стеклянная оболочка приподнялась – он машинально начал отстёгивать ремни, встал, – экраны за спиной Шефа внезапно погасли, словно их ветром задуло.

– Совсем неплохо, пилот Пиркс, – сказал Шеф. – Совсем неплохо.

Пиркс всё ещё не соображал, что с ним, и, стоя навытяжку перед Шефом, сделал нечто ужасное – повернул голову, насколько позволял надутый ворот.

Весь проход вместе с люком раздался по сторонам – как будто ракета здесь лопнула. В полосе вечернего света виднелся помост ангара, какие-то люди на нём, тросы, решётчатые консоли… Пиркс с полуоткрытым ртом взглянул на Шефа.

– Подойди-ка, дружище, – сказал Шеф и медленно протянул ему руку. Пиркс пожал её. Шеф усилил пожатие и добавил: – От имени Службы Полетов выражаю тебе признательность, а от своего собственного – прошу извинения. Это… это необходимо. А теперь зайдём-ка ко мне. Ты сможешь умыться.

Он направился к выходу. Пиркс пошёл за ним, ступая тяжело и неуклюже. На воздухе было холодно и дул слабый ветерок: он проникал в ангар через раздвинутую часть перекрытия. Обе ракеты стояли на прежних местах – только к их носовым частям тянулись, провисая дугой, длинные, толстые кабели. Раньше этих кабелей не было.

Стоявший на помосте инструктор что-то ему говорил. Через шлем было плохо слышно.

– Что? – машинально переспросил он.

– Воздух! Выпусти воздух из комбинезона!

– А, воздух…

Пиркс повернул вентиль – зашипело. Он стоял на помосте. Двое в белых халатах чего-то ждали перед тросами ограждения. Нос ракеты казался распоротым. Мало-помалу его охватывала какая-то странная слабость… изумление… разочарование… всё отчётливее перераставшее в гнев.

Рядом открывали люк второй ракеты. Шеф стоял на помосте, люди в белых халатах что-то объясняли ему. Из люка послышался слабый шорох…

Какой-то коричневый, полосатый, извивающийся клубок выкатился оттуда, смутным пятном мелькала голова без шлема, захлёбывалась рёвом…

Ноги под ним подогнулись.

Этот человек…

Бёрст врезался в Луну.