Сергей ПАНАРИН - Харря Поттный и Чвакальное Чмошище

• Название: Харря Поттный и Чвакальное Чмошище
• Автор: Сергей ПАНАРИН
• Жанр: Юмористическая фантастика

Из этого зеленого и прыщавого отмыли белого и пушистого "Харри Проглоттера и Волшебную Шаурматрицу".

УСПЕЙ ПРОЧЕСТЬ, ПОКА ЦЕНЗУРА НЕ ПРОТЯНУЛА СВОИ ЖИРНЫЕ ПАЛЬЦЫ!!!

---

- Арона-а-акс! - истошно заорал Харря совершенно неуместное заклятие, падая и пряча лицо в песке.

- Какой в брамбафлегор Аронакс?! - услышал Поттный слабый голос Джеймса Барахлоу. - Хватит валяться, пора скарб собирать.

Толстый маг поднял лицо, выплёвывая песок, и открыл глаза. Свет ослепил Поттного, но ненадолго.

Прозрев, Харря увидел, что лежит на пляже. Рядом стоит на четвереньках Молли, а чуть поодаль качается на неверных ногах Барахлоу.

Харря перекатился на бок и попробовал сесть. Удалось. Теперь он мог видеть озеро, горы и полоску берега с разбросанными по ней вещами.

- А как мы спаслись? Где пещера? - сипло спросил Поттный.

- Я помню, как мы попали в тот круглый зал и почти утонули, - проговорила Молли. - Потом дно стало подниматься. Вы с Джеймсом лежали без сознания, я даже подумала, вам кранты по любому. Потом в дне открылся люк и оттуда вылез человек. "Привет, - сказал он, - меня зовут капитан Немой". Да, Немой… Или как-то так, не важно. Важно то, что я вырубилась. А потом мы все пришли в себя. Здесь.

- Странная история, - почесал нос Поттный. - И, между прочим, где мой Нельзяблик?

Кабысдона нигде не было: ни за пазухой у Харри, ни в рюкзаке, ни на берегу.

- Утонул. Прощай, Кабысдон, - прошептал мальчик.

И тут у него в животе громко ухнуло.

- Ипатьевская мандрагора! - выбранился Харря. - Я должен принять таблетки!

К счастью, его рюкзак был цел и невредим. В одном из карманов лежал антифесталиум несвариус. Харря Поттный проглотил несколько таблеток, запивая их водой из припасённой для этого случая фляжки.

Поклаже Молли Фригидель повезло куда меньше. Эта заучка зачем-то набрала кучу книг. Почти все они вывалились из мешка и плавали теперь у берега мокрые и жалкие.

Молли стояла на коленях и плакала, сжимая в побелевших кулачках два кинжала. Здесь погибли и "Сборник непечатных заклинаний" Виктуара Темнолицына, и "Извращения. Руководство для начинающих" маркиза де Огорода, и "Тысяча волшебных трав и грибов" Викториуса Пелевиниума, и "Сказочные существа и места их обитания" Торча Ганджубаскова, "Сила разума: руководство по самозащите" Иммануила Ахримановича Бабай-оглы…

- Брось реветь, стыришь из школьной библиотеки новые, - попытался успокоить девочку Джеймс. Как обычно, в своём духе.

Дети подобрали то, что смогли спасти, и побрели от берега. Впереди их ждал лес - густой и потому тёмный. Между деревьев стояла автомашина с открытыми дверями и багажником. Рядом была разбита палатка, и горел костёр. Пятеро людей сидели на подстилке, ели, пили и громко разговаривали. Однако содержание беседы осталось для Харри и его друзей загадкой, так как из авто неслась сумасшедшая музыка.

Зазевавшиеся птицы, пролетавшие над гремящей машиной, теряли ориентацию в пространстве и валились наземь подобно подбитым игрокам в кв-идиш.

Вокруг этого своеобразного стойбища валялся разноцветный мусор: пакеты, бумага, бутылки и прочий хлам.

- Проклятые шмуглы! - возмущённо потряс кулаком в сторону лагеря Поттный.

- Вообще-то, шмаглы по любому, если ты хочешь правильно матюкаться, - заметила Молли.

Поттный посмотрел на неё и сказал примирительно:

- А, забей, разница переводов.

- Чего?! - не поняла Молли.

- Забудь.

И они зашли в лес.

По звериной тропе шагалось легко. Повеселевший Джеймс снова запел. Теперь это была бравая песня о странном лихом Интернационале - бессмысленном и беспощадном:

Гоп-стоп, проклятьем заклеймённый!

Мы подошли из-за угла.

Кипит наш разум возмущённый:

ты много на себя взяла.

Теперь расплачиваться поздно

до основанья, а затем

ты посмотри на эти звёзды:

кто был ничем, тот станет всем.

Это есть самый модный в синагоге отходняк,

с Интернационалом всегда везде ништяк!…

Между тем, над миром сгущались сумерки.

В том смысле, что уже вечерело.

Путники залезли на раскидистый многовековой дуб, где быстро при помощи банальной магии сотворили добротный шалаш. Молли и Джеймс наскоро поснедали, стараясь не дразнить худеющего Харрю. Он ещё в пещере соврал им, что сел на диету. "Ну как, не раздавил, когда садился?" - сострил Барахлоу. К чести Молли, смеялся он один.

Пожелав друг другу отвратительных кошмаров, дети заснули.

В полночь на прогалину перед дубом явился умрун. На мертвяке была старинная военная форма, изрядно посечённая осколками бомбы.

- … Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны. Да, вот он, дуб… - бормотал пришелец. - Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, - наша жизнь кончена!…

Правда, ребята его не услышали: то ли говорил тихо, то ли монолог был и вовсе внутренним…

На другом конце леса из чащи вышли два кентавра. Они долго глядели на безоблачное звёздное небо.

- Что ж, - изрёк один из них через два часа. - Луна-то нынче отливает красным…

- Дурной знак, - стукнул задними копытами его спутник.

- Однозначно.

И они удалились в самую глушь. Большая грустная Луна мерцала холодным серебром. От чуть ущербного её диска вправо сбегала красненькая струйка. Она, конечно, рассеивалась, но зрелище было воистину зловещим…

VII

А Швейк, не вставая, всё сидел и сидел у телефона…

Я. Гашек.

Нужно подчеркнуть, что школа магии Хоботаст занималась не только абстрактной ерундой, но и приносила конкретную пользу. В частности, уже известный читателю магистр животнологии Биогумус Плодовитый вывел замечательное насекомое - мантравошь.

Самочки этого уникального животного умели извлекать долгий звук "ом-м-м-м", а самцы - напевное "рам-м-м-м". Мантравошь издавала столь приятные буддисту слова исключительно в брачный период. Таковой начинался сразу же, как только носитель входил в состояние медитативного сосредоточения.

Таким образом, мантравошь размножалась, а ищущий делал ещё один шаг к Божественной Истине, слушая правильные песнопения.

Настоящие просветлённые внимали "ом-м-мам" и "рам-м-м-мам" беспрерывно. К вящей радости насекомых.

Школа гордилась и другими изобретениями. Её преподаватели и талантливые ученики дали миру водку с антиперегарным покрытием, сухую воду, немецкий язык, сладкую стекловату, вечный двигатель отседова, ментальное протезирование, пломбирование кармы и прочие примочки типа специальных графитовых щёток, снимавших с круга сансары халявное электричество.

Двуликий Бабаянус прославился тем, что породил материалистическую диалектику, которая позволяла объяснить любое явление без магических выкладок, силой одной лишь демагогии. Эту социальную инновацию незамедлительно внедрили в среду шмаглов (так маги называли тех, кто не был отмечен даром ворожбы). С тех пор пудрить им мозги стало значительно легче!

Бабаянус как раз сидел после уроков в своём кабинете и полировал медаль "За лучшую иллюзию ХХ века", когда дверь открылась, и на пороге появилась мисс Маннис Пеннис, секретарша ректора. Она обвела острым, как ланцет, взглядом комнату чародея-алхимика, от чего на твёрдых предметах появились глубокие царапины, а на мягких (вроде портьер) - порезы, и сказала:

- Бабаянус, вас вызывает М.

(Так секретарша называла ректора Мастдая).

Голос мисс Маннис Пеннис был настолько высок, что несколько реторт и пробирок лопнули. Химикалии и зелья выплеснулись на пол. Произошла бурная алхимическая реакция с выделением тепла и света, в народе называемая взрывом.

Бабаянус отвлёкся от натирания бляхи, убрал последствия взрыва, рассеяно махнув волшебной палочкой да стакан спирта. Потом со вздохом отложил любимое занятие и поплёлся за секретуткой.

Она подёргивала остренькими, словно взгляд, ягодицами, манерно переставляя спичечные ножки. Бабаянус порадовался тому, что уже не юноша, ведь он обязательно бы за ней приударил, а там и порезаться недолго… или наколоться…

Впрочем, кабинет ректора был близко. Бабаянус вошёл.

Мастдай Глюкообильный сидел за столом и, как обычно, вершил многие дела сразу: что-то писал левой рукой, чесал себе нос правой пяткой, вёл беседу по волшебному телефону, прижав плечом трубку к уху, курил, выпуская кольца, правой рукой гладил кошку и при этом качал пресс.

Конечно, почерк был неразборчив, пятка постоянно попадала в глаз, трубка падала, и её приходилось поднимать, отвлекая одну из рук, дымные кольца получались квадратными, а кошка стоически терпела наглаживание против шерсти.

Но факт был налицо: многозадачность - реальность, а не миф.

- Проходи, Двуликий, садись, - махнул бровями в сторону свободного кресла Мастдай. - А? Это я не вам… Конечно… Безусловно… Непременно перезвоню… Хотя вы правы, могу и сейчас… После сигнала?… Тьфу, ты! Никем-В-Приличном-Обществе-Неназываемый тебе в мембрану!… Это автоответчик!!!…