Джеймс Черный - Между мгновениями

• Название: Между мгновениями
• Автор: Джеймс Черный
• Жанр: Прочее

---

С годами версии появления фляжки на свет менялись вслед изгибам судьбы Казимира, и последний рассказ о её рождении был почти сакральным. Якобы кто-то проник в Шамбалу и, вернувшись, привёз обломок корабля пришельцев, который по описаниям Казимира, скорей напоминал шишак Дон Кихота. А космическую железку, прежде чем из неё сделали фляжку, вымачивали неделю от уснувшего солнца до молодой луны в растворе мочи и слёз девственницы и подвергли ритуалу Просветления на ложе человека, испытавшего клиническую смерть. Только так можно было добиться непревзойдённого воздействия хранимого в ней напитка на засоренные цивилизацией мозги.

А божественным нектаром во фляжке Казимира всего-то было... молоко, но не простое магазинное, а цельное, доенное из-под одной коровы. Когда Казимир объяснял свою позицию, он морщился, становился похожим на Вольтера и язвительно вопрошал:

- Магазинное молоко? Слитое от стада? От стада стад? - при этом Казимир так вращал глазами, что можно было представить, как губители натуральной жизни перемешивают молоко на фабриках. В Москве, ещё вчера, почти в центре можно было отыскать частный дом, а в нём корову. Все коровы центра Москвы Казимира узнавали, и фляжка его была всегда полным-полна парным молоком.

- А где же ты взял молоко в Яффо?

- В гостинице живёт коза, - машинально улыбнулся Казимир, но тотчас улыбку спрятал, и лицо его покорёжила тень, - я пережил свой потоп, только не вода обрушилась на мой ковчег, а кровь.

Казимир потряс фляжкой и продолжал:

- Вода спала - кровь не спадёт, и мне не спастись. Я теперь, как Ной выпил вина от вашего виноградника и обнажил себя посреди еврейской судьбы.*

- Но ты же не еврей, Казимир? Здесь много сумасшедших без тебя. А у евреев одна национальность - космополиты. Посмотри на меня. На лбу моем галутное тавро.* Мне лично выжгли его совковой лопатой.

___________________

Я теперь, как Ной -" И стал Ноах земледельцем, и насадил виноградник. И выпил он вина, и опьянел, и обнажил себя посреди шатра своего". Брейшит (Бытие) 9:20,21.

Галутное тавро - Галут (ивр. транск.): изгнание, эмиграция, скитание, рассеяние, диаспора, чужбина. Дух галута восходит к ассирийскому пленению десяти колен Иудейского ( Северного ) царства в 8в. до н.э. и Вавилонскому пленению и разрушению Первого храма в 6в. до н.э.

На реках Вавилонских - там сидели и плакали, вспоминая о Сионе.

Псалом 137.

- Евреями не рождаются...

Если зов возвращения занесёт Вас ранним утром на одну из вершин Иерусалима, то оглядитесь окрест. Чистое, умытое росой солнце с удивительной ясностью очерчивает даже самые мелкие детали домов так, что кажется: не сам город перед глазами, а его искусно сработанный макет и достаточно лишь протянуть руку, коснуться крыш, окон, фыркающих на перекрёстках машин, и время начнёт покалывать кончики пальцев и дрожью забираться под самое сердце. И тогда острая боль осознания того, что только здесь Вечность отряхивает со своего плаща прах истории, пронзит вас и вам захочется напомнить забывчивому миру: упавший с неба камень в Дельфы - давно не пуп земли. Если посмотреть на землю глазами Бога, то видно, как Иерусалим поднялся омфалом круглым* и кажется, лишь первый зов, и Иерусалим взлетит над миром в Его объятья.

Но я глядел на Иерусалим глазами Казимира. И ему в диковинку: как ни крути головой, а ни одной трубы не увидишь. Для глаз, уставших от российских дымов над городами, это удивительно и ты понимаешь: вечность не дымится углём, язычеством и каторгой, а живёт в умытых и нагретых солнцем камнях Иерусалима, к ним лишь надо, возвратившись, припасть и очиститься от скверны разума.

Но на то он и Казимир, с въедливым взглядом профессионального фотографа, чтобы примечать вокруг себя всеми видимое, но невиданное: конечно, звёзды зажигают, но кто будет задирать голову, если под ногами так много земной мишуры? Мы уже проехали больницу Шеарей Цедек*, а Казимир вслед, как будто глаза его зацепились за только ему видимый кадр, спросил:

- Джимми, а почему труба квадратная?

Я сотню раз видел эту трубу, торчащую посреди больницы, ну какие мысли может навеять труба, если она не дымит?

Казимир всё больше опрокидывался в свой новый, как самопальный еврей, печальный образ:

- Я понимаю, что больница, - бормотал он, - но не крематорий же. Такие квадратные трубы я видел в Дахау*. Вот ты еврей и мне скажи: если еврей просто есть и ему живётся хорошо, а может даже ещё лучше, он в этом виноват? А если виноват, то кто виновен в его вине?

- О чём ты, Казимир? - его я почти не слышал, а скорей не слушал. Отвлекаться - себе дороже. Ездить по израильским дорогам, что пробираться по минному полю. Несколько крутых поворотов, светофоров и по узкой улочке мы въехали в Яр-Ерушалаим*. Не ехать же сразу искать эту улицу Узиель. Пусть Казимир придёт в себя и, наконец-то, исповедуется. Впереди нас нырнула полицейская машина и мне показалось, что за рулём всё тот же соглядатай в шлеме. Страх, как и Бог - непознаваем. В одном журнале для вечернего чаепития я прочитал рекомендацию по выживанию в дебрях Ego. Оказывается страх, как и душа, после смерти не исчезает, а переселяется в другие тела и там

__________________

...омфалом круглым - Омфал - "пуп земли". Самый знаменитый из омфалов (возможно метеорит) находится в Дельфах (др.-греч.г. В нем находился храм Аполлона). В Дельфах проходили общегреческие пифийские игры.

Шеарей-Цедек - (ворота праведности, справедливости) Одна из центральных больниц Иерусалима.

Дахау - 1-й концентрационный лагерь на окраине г. Дахау (близ Мюнхена).

Яр-Ирушалаим - Иерусалимский лес. Место отдыха. Находится в черте города.

накапливается. Сродни усталости металла. И тогда от дуновения ветра, от пустого окрика начальника, от фиаско перед любовницей, от пролетевшей ненароком мухи бедняга - сердце рвётся пополам.

Я остановил машину и повернулся к Казимиру. В ушах моих звенело:

виноват, виноват, а Казимир всё говорил: надрывно и бессвязно:

-Я о том, что если обвинять, то надо всех. Или же всех надо оправдать.

Обвиняют или оправдывают всех: от Бога до самих евреев. Но Бог, якобы, ни причём, ибо он неподсуден, а вина евреев - тема скользкая, болезненная, с

антисемитским душком, а потому в притворном обществе запретная. Поэтому и остаются в виновниках трупы плохих вождей. Они теперь пригодны для битья. Вот Гитлер кривляется в каком-то мюзикле, а Сталина загадку пытаются расшифровать по бреду его сочинений. А я тебе, еврею, так скажу. Вот Европа. Какой призрак сегодня бродит по ней? Еврейский мёртвый дух. Я был в Польше, проехал по парижам. Умирающие еврейские кладбища, оставленные Богом синагоги. Евреев продолжают сдавать и предавать, а призрак всё вопиёт, как папаша Гамлета. И о чем он вопит? О Шейлоке,* о Христе, о подаренном миру Боге? Так вот, Джимми, быть евреем на юру и отрекаться от еврейства ради свободы постижения мира - и то, и это несёт в себе вину за Катастрофу, а раз так, то в судьбе евреев в обозримом будущем ничего не изменится: они будут вечно гонимы, преданы, причём преданы своими и чужими.

Завидев интимный, по совместительству шашлычный столик с лавками по бокам средь нагромождения камней и библейской зелени, я остановил машину. Последние слова Казимира, неслышные из-за пульсирующих в моём мозгу вопросов и никогда неслыханные раньше, вдруг отчётливо проявились ощущением: всё же с Казимиром что-то произошло. Казимир свалил с плеч фотодостояние на стол.

- Давай садись и рассказывай, - я решил пойти на абордаж его смятений.

- Ты не слушаешь меня, не хочешь слышать. Вам бы, евреям, только говорить самим.

Казимир выдохнул и встал в позу полного революционного несогласия с наблюдаемым им мироустройством:

- Я спросил тебя. Почему молчишь? Ответь мне, Джимми, прищуром из левантийского угла: почему Европа так не любит евреев?

На вопрос я рассмеялся, причём быстро и качественно. Лицо Казимира съёжилось, как от кисло-сладкого слабительного:

- Ну, что ты скалишь зубы, Чёрный? Смеяться, сидя на унитазе жизни, забавно, как наблюдать в глазок за приговорённым к смертной казни.

- Да вспомнил я урок из жизни анекдотов. На днях меня хамсином прибило в общинный зал. Для нас, совковых, это место вместо профсоюзной синагоги. Трудилась там бригада массовиков-затейников советского разлива с ходячим логотипом "Ман"*. Один из знатных взобрался на подиум и представился социосексологом. Не помню имени его: возможно Иден Спенсер,* нет, вру, вернее Гувернан. Он возглавляет новое направление научно-популярных

_____________

Шейлок - Персонаж пьесы Шекспира "Венецианский купец".

Ман - мужчина (идиш. транскр.). Огромное число еврейских фамилий восточной Европы оканчиваются на "ман": Шварцман, Бушман, Брахман.

Иден Спенсер - "Мартин Иден" - роман Д. Лондона. Главный герой романа свихнулся на почве увлечения учением Герберта Спенсера (1820-1903), одного из основателей позитивизма.