Марина Серова - Комната страха

• Название: Комната страха
• Автор: Марина Серова
• Жанр: Детектив

---

Если уж быть откровенной до конца, то чувствовала я себя там не в своей тарелке из-за повышенного интереса к моей скромной персоне — как же, Татьяна Иванова, частный детектив, которой постоянно и сногсшибательно везет во всех ее делах. Знала бы эта расфранченная публика цену такому везению. Мне эта известность совсем не по душе, да и роду занятий совершенно не способствует. Считаю более полезным держаться в тени, но популярности не избежать, если сумела многим в нашем Тарасове помочь, а многим помешать в осуществлении не совсем чистых и честных планов. Поэтому отношение у людей ко мне разное.

А тут еще господин Малышев со своим приятелем. Я прямо-таки увяла, как услышала от Ганса:

— Татьяна Александровна, я знаю, вы избегаете дел, связанных с уголовными преступлениями, которыми занимаются милиция и прокуратура, но, как мне кажется, тут случай особый…

Выслушала я его приятеля по имени Василий Дмитриевич Крапов и ничего особого, а уж тем более интересного в его рассказе не обнаружила.

На улице уже совсем по-сентябрьски похолодало и было то самое мое любимое время суток, когда день уже выгорел, а вечер еще не вошел в свои права. В такие часы, послав к черту заботы и хлопоты тяжелого трудового дня, хорошо пройтись пешком по дороге домой, подышать воздухом и отдохнуть душой перед ужином и телевизионными неприятностями. К сожалению, мой рабочий день границ не знает, поэтому отдыхать душой под желтолистыми кронами каштанов, вдыхая аромат увядания, пришлось по дороге к жилищу Крапова В. Д.

Пожалела я его чисто по-человечески и только поэтому не отказалась от дела сразу, пообещав переговорить с его дочерью. Но для себя решила твердо — это все, что я для них сделаю.

Ларису Симонову, дочь Крапова, было жалко еще и сугубо по-женски. Как отвратительно и страшно подвергнуться насилию целой группы самоуверенных подонков, может представить только женщина, мужчине это не под силу, если, конечно, он не отец потерпевшей. У меня язык не повернулся объяснить Крапову, отцу Ларисы, что по закону я не вправе проводить сыскные действия по преступлениям, относящимся к разряду особо тяжких. Да и вообще не могу конкурировать с милицией и прокуратурой.

— Дело в том, что моя дочь Ларочка около недели тому назад была изнасилована по дороге к нашей даче тремя молодыми… я даже не могу назвать их людьми, извините.

Не во хмелю еще, но уже с запахом спиртного, Крапов был бледен, взъерошен и угрюм — типичное состояние человека, много пережившего за последнее время.

— Не понимаю, зачем я вам понадобилась? — спросила осторожно, чтобы не задеть его равнодушием.

— Я хочу попросить вас о помощи.

— Вы же знаете от Ганса или, если хотите, от Малышева, что чисто уголовными делами я не занимаюсь, — сказала и прикусила язык, такая досада отразилась на его лице. Крапову явно изменяла выдержка.

Он, не придав значения возражению, отвел меня к окну, полуприкрытому сборчатыми шторами, подальше от праздничной суеты и посторонних ушей.

— В милиции открыли уголовное дело, но сколько времени прошло — а воз и ныне там. — Он безнадежно махнул рукой. — Все они поют на один лад, твердят, мол, приметы Лариса запомнила только самые общие, без особых. Городской район, по которому можно было бы вести поиски, тоже неизвестен. Да и попутчики этих парней не запомнили, так что и свидетелей тоже нет. А фотороботы получились невыразительными. Раздали, говорят, их милицейским патрулям по городу, да что толку! Я уж и деньги предлагал неплохие. Можете себе представить — не берут! Значит, сами не верят в то, что найдут этих подонков. Вы согласны со мной?

Я ответила, что согласна, но случай для следствия действительно трудный. Он глянул зверем, но сдержался и продолжил прежним, скорбно-спокойным тоном:

— Игорь мне посоветовал обратиться к вам. Он вас хвалил, очень, да я и сам слышал об Ивановой. Поймите, не могу я оставить это происшествие без последствий. Готов заплатить любые деньги…

Посочувствовав, я спросила, чего же он ждет конкретно от меня, уж не помощи ли милиции в ее розысках, но получила не ответ, а его соображения о причинах случившегося. Это действительно могло быть очень полезным для расследования.

— Татьяна Александровна, это месть. Некто, желая отомстить мне, организовал надругательство над моей дочерью.

Ну да, конечно, ни больше ни меньше. Хотя, как говорится, для первого приближения…

— У вас есть предположения на этот счет?

Вопрос глупый, но необходимый, ибо настраивает собеседника на краткость. Конечно же, они у него есть, раз он предположил подобное.

— В делах я бываю неуступчив и безжалостен, особенно с недобросовестными партнерами.

Ему захотелось пуститься в описание своих деловых качеств, но я остановила его.

— При всем моем сочувствии к вам и вашей дочери не могу дать согласие сразу. Вникать в подробности ваших взаимоотношений с партнерами считаю преждевременным, а вот с Ларисой поговорить обещаю.

— Сделайте это сегодня! — попросил он таким голосом, что я согласилась и взяла его визитку, на обратной стороне которой он написал свой адрес и номер сотового телефона.

Повертев ее в руках, я пропустила мимо ушей многое из того, что он говорил о недобросовестных партнерах, и сочла необходимым перебить, обращая его внимание на одну странность:

— Вы действительно сильно насолили кому-то, если даже здесь не можете обойтись без телохранителя.

Подействовало хорошо — он запнулся на полуслове.

— Без телохранителя, — повторила я, не дожидаясь недоуменного вопроса. — Тот молодец у соседнего окна, за моей спиной…

— Не-ет! — замотал головой Крапов. — Никаких телохранителей. У меня их отродясь не бывало.

Молодец, заметив, что мы внимательно разглядываем его, поспешил удалиться. Во мне даже проснулся слабый интерес к происходящему.

— Тогда поздравляю вас. Наш разговор почти от начала и до самого конца был внимательно прослушан вон тем человеком.

— Для вас это важно?

— Это может оказаться важным для вас. Ну и для меня, если я решу покопаться в вашем деле. Кто он?

Крапов этого не знал, я ему поверила и поспешила поскорее отделаться от него, заявив, что здесь не место для подобных переговоров. По-видимому, слова мои прозвучали весомо. Вскоре я уже мчалась оттуда с визиткой Василия Дмитриевича в сумочке, слегка раздраженная всем и всеми.

Теперь надо было выполнять обещание. Встретиться с Ларисой я решила не откладывая, чтобы уже утром иметь возможность позвонить и вежливо отказать им в своей помощи. Тут важную роль играло еще одно обстоятельство — если краповские предположения окажутся справедливыми и мне удастся докопаться до косвенных виновников — вдохновителей преступления, — то еще неизвестно, какая в результате этого начнется война и с какими жертвами и последствиями. Нет, к черту!

Хотя как знать. По силам ли мне окажется не допустить широкомасштабных военных действий, ограничив их локальным конфликтом — достаточным, но не чрезмерным.

В общем, к Ларисе я пришла, склонная отказаться от этого почти безнадежного дела.

Ей едва исполнилось двадцать, и больно было видеть на совсем еще девичьем лице столь грустные и усталые глаза.

Несмотря на то что разница в нашем возрасте всего каких-то семь лет, мне не сразу, но все же удалось разговорить ее, преодолеть сковывающую ее настороженность. Но когда дело пошло на лад, проговорили мы долго. Беседовали о разном, но и о ее беде тоже. Как я и ожидала, ничего такого, что послужило бы стоящей зацепкой, на которой можно строить хотя бы первоначальную версию, она мне не сообщила. Хоть и ужасный, но вполне заурядный случай такого рода. При расставании она попросила меня прийти еще. Не по делу, а просто так, как к подруге. Я даже оставила ей свой телефон.

Когда ушла от нее, вечер был уже в самом разгаре. Народу на улицах прибавилось. Молодежь веселыми табунками дефилировала по проспекту. Среди мужской ее половины встречались и белобрысые, и коренастые, и вообще — на любой вкус народу хватало.

Не скоро к Ларисе вернется желание так же беззаботно тусоваться в дружеской компании.

Закусила я в кулинарии, не желая тратить дома время на стряпню, пусть даже самую простую, и к концу трапезы бесповоротно решила встречать сегодняшние сумерки дома. И непременно одна. Сейчас я испытывала чувство, какое бывает у ребенка, которому пообещали новую игрушку.

Был в рассказе Ларисы момент, абсолютно незначительный на первый взгляд, но заслуживающий внимания. Милиции она о нем не сообщила. Не сумели те в расспросах до него докопаться. Как знать, порой незначительная мелочь может послужить ключом… Но не будем пока об этом.

— Расфрантилась, расфрантилась, мамзель! Вот она, посмотрите-ка, каблучками цокает, одной ногой пишет, а другой зачеркивает!